Виталий Виниус - Римские вакации

Боба смущённо покашлял, открыл коробку с дамасским средством и предложил:

— Никто не желает?…

— Сам мажься, — порекомендовал Джон.

Боба с опаской зачерпнул из коробки мазь, походившую на вазелин, и начал осторожно втирать её в живот. Потом вручил коробку заинтересованно смотревшему на процедуру Лёлику, взял скребок и медленно провёл им по лоснившемуся пузу.

Раздался нудный скрип. На коже появилась красная полоса.

— А ты, братан, не мазохист, часом? — спросил Джон.

Боба возмущенно фыркнул и воскликнул сердито:

— Да ну, ерунда какая-то!…

— А это куда? — спросил Лёлик, тряся коробкой.

— Да вон, Валере отдай! — сказал Боба и окликнул того: — Эй, Валера, получи!

Наш римлянин с радостной гримасой схватил моющее средство и сразу же им воспользовался, принявшись ловко обмазываться сверху донизу.

Вдоль стены помещалась длинная, на метров пять, мраморная ванна, полная воды. В ней с блаженными рожами густо сидели купальщики. Причем сидели они поперёк — к чему располагала внушительная ширина ванны.

Раис посмотрел на них критически и покачал головой:

— Не-е, ванну принимать не будем.

В дальнем конце кальдария на высоком каменном квадратном столбе помещался бронзовый украшенный выпуклыми узорами таз диаметром в метра два. Из таза высоко торчала бронзовая труба с фигурным навершием. Из неё фонтанировал бурный поток воды. Таз имел далеко выступавшие гнутые бортики, через которые вода прозрачной пеленой постоянно лилась вниз.

Пол к столбу имел уклон; вплотную к столбу устроены были отверстия слива, забранные бронзовыми решётками.

Мы подошли к этому подобию душа, у которого несколько римлян омывали телеса.

Лёлик попробовал воду и неодобрительно воскликнул:

— Ух ты, горячая!

— Да ладно! За всё заплачено! — махнул рукой Раис и полез под струю.

Мы последовали его примеру, как-то ненавязчиво оттеснив римлян в сторону. Те недовольно загундели, но наши импортированные из двадцать первого века габариты, существенно превышавшие габариты местные, совсем не благоприятствовали отстаиванию попранных прав.

Мы смыли под горячей водой пот и в дружном порыве засобирались уходить, поторопив Валерия, продолжавшего вдумчиво манипулировать скребком. Тот быстро сполоснулся и присоединился к нам.

Мы вышли из душной атмосферы кальдария и вздохнули свободно. Во фригидарии ещё раз хорошенько сполоснулись в бассейне. Валерий быстренько натёрся благовонием, после чего стал сам себя обнюхивать не без удовольствия, особое внимание уделяя подмышкам.

Засим мы закончили с банными процедурами и, на ходу вытираясь, прошли в раздевалку. Капсарий дисциплинированно сидел на сундуке. Увидев нас, он облегчённо вздохнул и с сундука сполз. Раис отвязал ключ от простыни и сунул ему. Капсарий отомкнул замок и распахнул крышку. Мы стали одеваться и навьючиваться амуницией.

— Проверяйте, проверяйте, — требовательно рекомендовал Раис, с подозрением косясь на смирно стоявшего капсария. — Всё проверяйте.

По мере сил мы проверили. Всё было на месте. Мы вышли в вестибюль. Там ненасытный Раис зацепил у разносчика целую горку пирожков с разной начинкой. На этот раз никто перекусить не отказался. Лопая с аппетитом, мы пошли к выходу.

— Слышь, — спросил вполголоса Серёга у Валерия. — А этот, который у входа деньги берёт, он раб или не раб?

— Раб, конечно, — ответил Валерий.

— Ага, — удовлетворённо молвил Серёга и, проходя мимо сварливого жирняя, выписал тому по лысине звонкий щелбан с оттягом. Под аккомпанемент последовавшего пронзительного визга мы вышли наружу.

Валерий поглядел на солнце, уже заметно склонившееся к горизонту, и деловито сказал:

— Ну, мне пора. Еле-еле успею к патрону на обед.

— Ну, пока, Валерка, — лениво сказал Раис, облизывая пальцы после последнего пирожка.

Но римлянин вовсе и не торопился уходить. Он стал выжидательно смотреть на нас, глубокомысленно хмыкать и производить странные гримасы.

— Ты чего? — непонимающе спросил Боба.

— Ну, вы же обещали… За то, что я вам Рим показал… — пробубнил Валерий и застенчиво заухмылялся.

Серёга довольно вздохнул, приобнял Валерия за плечи и начал обстоятельно ёрничать:

— Так мы тебе чего обещали? Не обидеть. Правильно?

Валерий помялся и утвердительно кивнул.

— А мы разве тебя обидели? — вкрадчиво спросил Серёга.

— Не-ет… — проблеял римлянин, начиная понимать всё коварство подлых варваров.

— Ну так чего же ты ещё хочешь? — осведомился Серёга, сдерживая веселье.

— Да ладно тебе над человеком измываться, — пресёк издевательство Боба. — Сейчас заплатим, не боись.

Боба полез в карман и стал там шарить, производя приятный звон. Валерий зачарованно уставился на карман, как ребёнок, наблюдающий за тем, какую же конфету-ассорти ему выберут из коробки. Боба вытащил горсть монет. Валерий с радостным видом сунулся подставлять ладошки.

— Стоп! — прикрикнул Раис, подскочил к Бобе, взял у него несколько сестерциев и, тяжко вздохнув, вручил их Валерию:

— На вот! Заработал.

Валерий принял свой гонорар с инертным видом и оглядел нас внимательно с некоторой обидою. Боба сунул ему ещё пару монет. Валерий что-то пробормотал неопределённо, развернулся и заторопился прочь.

— А мы куда? — спросил Лёлик, глядя в спину удалявшемуся римлянину, к которому мы уже успели привыкнуть.

— А пошли на Марсово поле, — предложил Боба. — Посмотрим, посидим в теньке, подумаем: куда дальше податься.

В которой герои продолжают прогулку по Риму, а потом ищут и находят ночлег с дополнительным сервисом.

Возражений не было. Мы вышли на дорогу, по которой давеча маршировали легионеры, и прошли по ней на Марсово поле. Дорога уходила к мосту через Тибр. Мы же, решив посетить Помпеев портик, свернули влево и по травяному газону пошли туда, где красовались подкова одноимённого театра и вытянутый овал цирка Фламиния.

Марсово поле было образцово гладким, словно его специально выутюжили бульдозерами и грейдерами. Народу здесь почти не было, только в стороне группа местной молодежи занималась метанием диска.

Вскоре мы подошли к портику Помпея. Вблизи он выглядел внушительно и был изысканно красив. Крытая колоннада обрамляла сад размером с футбольное поле, в котором ровными рядами росли кустарники и деревья.

Внутри портик походил на музей. Простенки украшены были фресками на мифологические и батальные темы. Между колоннами из красного мрамора с золотистыми капителями в изобилии стояли статуи — судя по прекрасным формам и линиям — явно греческого происхождения. Лёлик не преминул заметить, что, покорив Грецию, римляне вывезли оттуда подчистую все предметы искусства.