Виталий Виниус - Римские вакации

— Постой! — озарённо предположил Боба. — А, может, Серёга как раз туда и попёр?

— В одних трусах, что ли? — усомнился Джон.

— А что? Климат позволяет… — пробормотал Боба.

За неимением лучшего ничего не оставалось, как приняться за практическое изучение данного предположения. Слегка потолкавшись, мы влились в людской поток и зашагали в общем направлении. Так мы шли довольно долго, но безрезультатно, уже и не радуясь возможности лицезреть римские древности в новёхоньком виде — тем более не так уж много архитектурных прелестей нам встречалось. В основном, Рим был застроен домами, вполне скучными на вид.

Каштаны кончились. Искомого объекта никак не наблюдалось.

— И где этот цирк? — простонал Раис, начиная страдать одышкой.

— Лёлик, глянь в книжку, — попросил Джон.

Лёлик на ходу достал энциклопедию, снял рюкзак и вручил его Бобе. Автомат он сунул мне. Затем налегке полистал книгу и зачитал:

— Большой цирк расположен между Палатинским и Авентинским холмами.

— И где это? — озадаченно спросил Боба.

Лёлик пожал плечами.

— Слушай, Лёлик, — сказал я, озарённый мыслью. — А в твоём путеводителе по древнему миру нет ли случаем карты этого самого Рима, в котором мы находимся.

Лёлик на миг задумался, потом быстро книгу перелистал, а когда дошёл до последних страниц, воскликнул:

— Точно! Есть карта!

— А чего раньше не нашёл? — сварливо пожурил его Раис.

— А я книжки с начала читаю, а не с конца! — с достоинством ответил Лёлик, после чего увлечённо стал обнаруженную карту изучать, бубня себе под нос: — Стало быть, ночевали на Субуре… Ага, вот она… А в Рим пришли вот так, по Тибуртинской дороге… Вот туточки были… И туточки… А вот, значит, Палатинский холм и Авентинский холм… А вот и Циркус Максимус…

— Ну и куда идти? — спросил Боба.

— А туда, куда все идут! — беззаботно сказал Лёлик, книгу захлопнул, взял её под мышку и пошёл себе налегке.

— Эй, друг! — напомнил я ему. — А не хочешь обратно свой багаж получить?

— Нет, — безмятежно ответил Лёлик.

Пришлось насильно всучивать нахалу его законную ношу.

Вскоре мы вместе с римским людом вышли в знакомые места, а именно на рынок, который вчера основательно изучили. Затем с толпой пересекли Священную дорогу — справа начинался Форум — обогнули дом весталок и пошли дальше узким переулком, в котором приходилось как следует толкаться с многочисленными попутчиками.

Справа торчал скалистый Капитолий, слева возвышался холм, застроенный зданиями, отличавшимися изысканностью форм и богатством отделки.

— Холм Палатинский, — объявил Лёлик.

— Точно! — подтвердил Боба. — Мы его вчера видели.

Вместе с говорливой толпой мы обогнули Палатин, у подножия которого тесно в ряд стояли какие-то лабазы из красного кирпича. Впереди показался склон ещё одного холма — Авентина. Между этими двумя холмами, тесно примыкая к склонам, имелось внушительное строение в виде крепостной стены с аркадой поверху. По его краям возвышались две квадратные башни с зубцами. Посередине располагались наглухо закрытые ворота.

— Однако, цирк закрыт, клоуны разбежались! — сострил Боба.

Толпа поднималась на Палатинский холм по широкой лестнице. Мы последовали за народом и выбрались на длинную, но узкую площадь, тянувшуюся вдоль сплошной одноэтажной аркады, которая была боковой стеною Цирка. В аркаде через равные промежутки имелись проходы, куда вливались людские потоки.

— Интересно, а билетеры есть?… — боязливо спросил Лёлик, и даже потрогал себя за уши, словно вспомнил некоторые эпизоды из своего детства.

Билетёров не оказалось, и мы благополучно были внесены толпою прямиком под арку одного из входов. Истёртые ступени вывели нас на узкую площадку, с которой можно было спуститься вниз, а можно было и свернуть в ту или иную сторону, чтобы попасть в зрительские ряды. Сидений, как таковых, не было — ряды сбегали к арене каменными уступами, на которых и располагалась публика.

Народу было уже предостаточно; во впечатлявшей своими размерами сильно вытянутой чаше Цирка безостановочно шевелилась людская масса; царил кругом, словно прибой, то опадая, то вздымаясь, громоподобный гул тысяч и тысяч голосов.

Вначале мы прогулялись по сиденьям в разных направлениях со слабою надеждою отыскать Серёгу, но в этом муравейнике шансы были столь невелики, что после пяти минут беспрерывного шастанья по крутым уступам рядов и препираний со зрителями мы посчитали более разумным угомониться и занять удобные и ещё свободные места. Такие места обнаружились ниже, невдалеке от самой арены, где располагались римляне сплошь в нарядных тогах — в отличие от верхних рядов, плотно забитых, судя по тёмным и рыжим одеждам, городской босотой.

Как раз там приноравливалась рассесться какая-то компания из утончённых юношей и барышень, разодетых пышно и цветасто, но Раис, вскрикнув дико, ринулся вниз горным архаровцем и успел-таки шлёпнуться на желанное сиденье, широко расставив при том руки, как наседка крылья, и боевито заорав, что места заняты согласно купленным билетам. Юноши, отличавшиеся заметной тщедушностью, попытались неуверенно приноровиться и вытолкать нахала взашей, но Раис сидел гранитной глыбою, да тут ещё и мы, подойдя, стали рассаживаться по-хозяйски.

Один из римлян сурово нахмурил брови и гневно вскричал:

— Пошли вон, варвары! Здесь места только для всадников!

— А мы и есть всадники, — не моргнув глазом, заявил Раис.

— И с чего это вы всадники?! — уязвленно воскликнул римлянин.

— Нам сам Цезарь это звание присвоил, — невинно заявил Боба. — Всадники, да и только!…

— Чапаевцы!… — уточнил Лёлик с наглой ухмылкою.

Римляне потоптались и пошли прочь с гордо поднятыми головами.

Джон обратился вслед барышням с предложением разместиться на наших коленях, но дождался от них лишь оскорблений по существу варварской своей сущности. Как человек интеллигентный, Джон не стал отвечать грубостью на грубость, а лишь обозвал их сволочами и мерзавками.

Определившись с местами, мы принялись изучать устройство Цирка Максимуса. Это сооружение внушало некий трепет своими громадными размерами, которые могли дать фору многим неординарным строениям нашего родного времени. Мы попробовали прикинуть вместимость сего сооружения и решили, что зрителей тут поместиться может никак не меньше ста тысяч.

Лёлик, неотрывно почитывавший свою содержательную книжку, проинформировал, что в долине между Авентином и Палатином ещё со времён самого возникновения Рима устраивались конные бега в честь уборки урожая. Тогда римляне довольствовались удобствами естественного ландшафта, размещаясь на травке склонов холмов. И лишь потом это место стали обустраивать, превратив впадину между холмами в арену, а на склонах соорудив зрительские ряды.