Виталий Виниус - Римские вакации

Потянулись пасторальные пейзажи, состоявшие из низких холмов, поросших виноградниками, в меру плоских долин и густых рощ, быстро наскучившие своим однообразием. Антоний слез вниз и скрылся в надстройке. Коллеги, пообвыкнув с обстановкой, занялись кто чем. Джон расположился на месте ушедшего Антония и стоял там, усмехаясь криво и теребя кортик, с видом гордым и победительным, словно адмирал Нельсон. Лёлик с Бобой поочерёдно заглядывали за борт и живо жалели об отсутствии спиннингов, закидушек, мормышек и прочей рыбацкой снасти. Раис зашнырял по кораблю в поисках кашеваров с целью завязывания полезных знакомств. Мудрее всех поступил Серёга, пристроившийся в уютном закутке между бортом и надстройкой и закемаривший там сладко.

Я поначалу, присев у борта, разглядывал открывавшиеся виды, но от равномерного плеска вёсел и шелеста воды потянуло в сон. Я прилёг, подложив под голову рюкзак, свернулся калачиком и безмятежно задремал…

Пробудили меня крики, стук вёсел и железный звон. Судно находилось в порту, приставая к свободному участку каменной пристани, протянувшейся вдоль пологого берега. Здесь имелось множество кораблей — куда как более габаритных, чем наш. Одни корабли стояли у пристани, другие на фарватере. Сама пристань была сплошь заполнена людьми — преимущественно в воинских доспехах.

Я встал и подошёл к коллегам, толпившимся у борта.

— Стало быть, Остия, — правильно понял Раис. — Не обманул плешивый!…

На высоко поднимавшемся холме имелся городок: тесно стояли инсулы, кое-где виднелись храмы, вздымались закруглённые стены амфитеатра.

— А там что, море-океан? — риторически спросил Серёга.

Дальше по течению река делала поворот и скрывалась за грядой каменистых холмов с притулившейся наверху высокой кривобокой башней. Оттуда доносились тяжкие органные вздохи прибоя; свежий ветер приносил солёные запахи моря; чайки, крича противно, летали низко.

На палубе, подгоняемые командами Дыробоя, стали собираться преторианцы. Ликторы уже стояли наизготовку.

Серёга посмотрел на них, прищурившись, и спросил:

— Слышь, Лёлик, а зачем эти… чудики нужны?

— Положено так, — ответил Лёлик. — Сопровождают должностных лиц. Их приказы исполняют. Ну и приговоры приводят в исполнение.

— Это какие такие приговоры? — набычился Серёга.

— А вишь у них розги да топоры? — с ленцой указал Лёлик. — Вот ты чего-то не так сделаешь, а Антоний вынесет тебе приговор по самое не балуйся. А ликторы сначала тебя выпорют, а потом башку отрубят.

Серёга помрачнел, пересчитал чудиков, а потом заявил боевито:

— Ничего!… Их всего двенадцать. Одной очередью сниму.

Вышел на палубу Антоний. Матросы, закончив швартовку, приняли сходни. Ликторы, старательно топая, сошли с корабля первыми. За ними на пристань спустился Антоний, а потом и мы.

Вся пристань была заполнена толпившимися с некоторой бестолковостью легионерами, без особой спешки грузившимися на суда.

Протолкавшись сквозь толпу, торопливо вышла к нам группа вояк командного вида. Их доспехи блестели выпуклыми бляхами, плащи пламенели багровым цветом. Каждый из них бодро шарахнул себя кулаком в грудь, что здесь было сродни отданию воинской чести, приветствуя своего босса, а заодно и нас.

Впереди стоял громоздкий мужик с лицом прирождённого вояки, не обременённого богатым внутренним миром.

— Ну как погрузка? — спросил у него добродушно Антоний. — Заканчиваем?

— Так точно! — гаркнул мужик, а потом добавил совершенно противоположное: — Легионеров скоро погрузим, а конницу ещё и не начинали.

— Как не начинали!? — воскликнул Антоний. — Мы ж отплывать уже должны!

— Опаздываем маленько, — добродушно ответил мужик и стеснительно осклабился, показывая значительное отсутствие зубов.

— Та-а-ак… — мрачно и многообещающе протянул Антоний, но потом подумал, успокоился и скомандовал: — Чтоб ускорили! Завтра на рассвете отплывём.

— А это кто? — непочтительно спросил мужик, указав узловатым пальцем на нас.

— Союзники, — с некоторой иронией в голосе ответил Антоний. — Цезарь приказал взять с собой. Вроде, оружие у них там какое-то могучее.

Мужик оглядел нас внимательно и уничижительно хмыкнул:

— Это какое такое оружие? Уж не в штанах ли его варвары прячут?…

Стоявшие за ним вояки загоготали.

— Да хоть бы и в штанах… — мрачно пробормотал Джон и посмотрел на весельчаков как на редких ничтожеств.

Раис мрачно надулся, поправил каску, толкнул Антония в бок и в свою очередь спросил:

— А эти кто?

Антоний от толчка дёрнулся, сморщился, но ругаться не стал, а нервно зачесался и пояснил:

— Это легат легиона. Квинт Педий. Мой заместитель… А эти… — он указал на прочих, — военные трибуны, командиры, стало быть, когорт.

Подбежал одетый в синюю тунику без рукавов запыхавшийся дядька с блестевшей от пота лысиной и носом, напоминавшим перезрелый баклажан — как формой, так и лиловым оттенком, что, как известно, свойственно закоренелым пьяницам.

Демонстрируя радость, он ещё издали закричал:

— Хозяин! Наконец-то! Заждались, родимый! На твоём корабле всё готово!

— Хорошо… — довольно пробурчал Антоний.

— А это ещё кто? — войдя в раж, вопросил хозяйственно Раис и снова попытался было Антония пихнуть в бок, но тот, уже наученный, вовремя отскочил и уже с безопасного расстояния ответил:

— Это мой вилик походный. Начальник над рабами.

— А ты что, Антоша, с собой рабов в поход набрал? — удивился Боба.

— А как же? — в свою очередь удивился Антоний. — Как же без рабов-то обходиться? — потом повернулся к легату и наказал строго: — Значит, чтоб завтра по утру отплыть!

Легат агакнул, ещё разок саданул себя в грудь и торопливо удалился, на ходу начиная кричать на грузившихся легионеров, отчего те бестолково забегали, усугубляя сумятицу и неразбериху. За ним в кильватере поспешили военные трибуны, также крича на легионеров и даже толкая их.

Антоний с удовлетворением поглядел вслед энергичным распорядителям, а потом произнёс:

— Ладно, пошли на мой корабль.

Мы направились вдоль пристани. Ликторы топали впереди в колонну по два. Легионеры почтительно расступались, пропуская своего военачальника и при том глазея на нас как на занятную экзотику. Мы старались держаться солидно и достойно и, чтоб не отвлекаться по мелочам, разглядывали густо стоявшие разномастные, неуклюжей формы корабли, щедро размалёванные по деревянным бортам яркими разноцветными узорами, отчего посудины походили на пасхальные яйца.

— Триеры и галеоны, — авторитетно заявил Боба, выписывавший как-то один год журнал "Катера и яхты".

Корабли внушали уважение своими размерами, достигая в длину метров до ста, отличались при том не слишком практичными обводами и были обременены множеством декоративных элементов в виде лихо изогнутого носа и не менее вычурной кормы, резьбы на бортах, деревянных скульптур всяческих наяд и тритонов. Некоторые корабли имели на палубе непонятные башенки, похожие на крепостные, какие-то столбы с громоздкими гнёздами наверху и отводными перекладинами как у деревенских "журавлей" и что-то вроде перекидных лестниц, поднятых вертикально вверх и прикреплённых к высоким столбам. В бортах кораблей понизу имелись квадратные отверстия для вёсел, расположенные в два, в три, а то и в четыре яруса. У многих плавсредств впереди торчали тяжёлые брёвна таранов с медными набалдашниками в виде бараньих или кабаньих голов.