Алекс Кейн - Дотянуться до престола [≈ Младенца на трон!] [litres]

Скрип пера стих, и Петр очнулся. Поманив пальцем Василия, он начал:

– Сопроводишь старца к Заруцкому и скажешь атаману, дескать, ты мой тайный посланец. Так что пущай он всех из горницы выгонит и с тобой глаз на глаз глаголет. А предлагать ты ему станешь вот что…

Все трое открыв рот слушали план юного царя. Когда он закончил, Пожарский в сомнении поскреб бороду.

– Сумлеваюсь я, государь, что он согласится.

– А вот поглядим, – подмигнул Петр и обернулся к Филимону с Василием: – С завтрева утра и поезжайте.

Верный страж насупился: отходить даже на шаг от юного хозяина было боязно – случая на осаде хватило. Царь подошел к нему и подергал за полу кафтана.

– Не тревожься, Вась, князь за мною присмотрит, покудова тебя не будет. Ты, главное, атамана уговори.

– Ступай, Вась, ступай, – улыбнулся Пожарский. – Грудью закрою государя и от наших супостатов, и от ляховских, от свейских.

Василий горестно вздохнул, поклонился и вышел. Князь мгновенно посерьезнел и повернулся к Петру:

– А со свеями-то что делать станем, государь?

Это был трудный вопрос. Петр прекрасно понимал, что шведский король умен и воинственен. Мало того, он прекрасный полководец или, по крайней мере, станет таковым через несколько лет. Недаром Наполеон считал его величайшим стратегом. Впрочем, им Густав будет позже, во время Тридцатилетней войны, а сейчас, пока король молод, может, не так он и страшен? Конечно, армия у него мощная, а характер – решительный, но разве нельзя попробовать с ним побороться? Допустим, не силой, а хитростью?

– А вот свеев так просто не возьмешь, – помедлив, сказал царь. – Особливо ежели они за стенами. Вот бы выманить их из Новгорода в какую-нибудь засаду да пострелять из пушек. – Петр мечтательно закатил глаза.

– Боюсь, государь, нам от сего добра-то не будет. Это ж их дробом придется расстреливать, значит, шагов на двести-триста подпускать придется. Коли дальше, то она бьет не сильней, чем снежинка на ветру. Как их так близко подманить, чтоб не заметили? Вот обычный бой и получится.

Петр, выслушав это, вперил взгляд в стену и задумался. Пожарский и Филимон почтительно молчали.

Та-ак, а если использовать шрапнель? Или ее еще не изобрели? Отличие там вроде небольшое, местным оружейникам вполне по силам будет. Главное – объяснить попонятнее.

– А шары пустые в формах литейных осилим сделать?

Князь кивнул, заинтересованно глядя на царя.

– Вестимо, батюшка, а почто они тебе?

– Дык слушай. Мы в них порох с дробом засыплем, и заткнем трубкой с медленным порохом, чтоб взрывалось на нужном расстоянии. Только пущай мастера такое железо сделают, чтоб выстрел из пушки выдерживало, а при взрыве на осколки разлеталось.

Интерес в глазах Пожарского сменился удивленным восхищением. По всему было видно, что идея князю понравилась.

– Ладно удумал, – выдохнул Дмитрий Михайлович. – Мы назовем его царским дробом.

Петр удовлетворенно кивнул. Да, это он удачно про шрапнель вспомнил. Но одной шрапнелью Густава не возьмешь. Нужно что-то еще. Швед реформирует армию и прославится в годы Тридцатилетней войны… Может, сыграть на опережение? Придумать какое-нибудь хитрое построение или оружие? Что в те времена было? В памяти всплыли слова: «Артиллерия – бог войны». А может… может, конную артиллерию? Она еще не скоро появится, но что мешает сделать ее сейчас? Да, мобильность армии может дать хороший бонус!

– Надобно нам, князь, чтоб пушечки наши полегче были да пошустрее. Тогда смогешь ты с ратью с места на место скоро переходить да появляться там, где ворог тебя увидать не чает.

Петр наклонился к столу, на котором лежало несколько чистых свитков. Обмакнув перо в чернила, он поспешно принялся что-то чертить. Филимон встал и почтительно пододвинул свой стул.

– Тележка, что ль, под пушки, государь? Такие у нас имеются.

Петр огорченно вздохнул, но тут же встрепенулся. Почему бы не воспользоваться помощью нынешних мастеров? Кто-кто, а пушкари на Руси знатные. Уже сейчас умудряются в пищалях нарезку делать да что-то наподобие клинового затвора придумали… Куда до них европейцам. Нужно только немного подсказать им, и все получится.

– Тележка-то тележка, князь, да не простая. Собери-ка ты мастеров пушечных самых лучших да обскажи им, что мне таковые учинить надобно. Будем к коням их цеплять. И пушкарей верхом усадим. Вот, гляди. – Царь ткнул пальцем в рисунок: – Эта ось должна быть из хорошего железа, чтоб не токмо дорогу выдерживала, но и выстрелов множество. Пущай умельцы поразмыслят, как учинить, чтоб с пушкой проще и быстрей в бою управляться можно было. Тут вот надобно что-то удумать, чтоб дуло поднимать. А здесь немного двигаться должно, дабы полегче наводилась.

Князь Пожарский долго изучал картинку, время от времени искоса поглядывая на царя. Наконец кивнул и ответил:

– Такое можно учинить. Спробуем.

Воодушевившись, Петр продолжил:

– Ты покамест полки создавай, князь, и учи их маршу да стрельбе. И чтоб не шатались туда-сюда, а токмо командиру своему подчинялись. На Москве за Сергием Радонежским вели для сего очистить поле. И пушкари пущай там свои пищали пробуют. А еще отряди в Новгород да по окрестностям лазутчиков да накажи им с местными слиться, чтоб неразличимы были. Устроим свеям гибридную войну.

– Какую, государь?! – В глазах Пожарского мелькнуло странное выражение, словно он заподозрил, что царь сошел с ума.

– Ну-у… – смутился Петр, изобразил в воздухе рукой замысловатую фигуру и продолжил: – В общем, пущай лазутчики твои распускают слухи в новгородских землях, дескать, свеи чают всех православных в свою веру еретическую насильно перекрестить. Мол, что они из-за того несколько сел уже пожгли. Мужиков-де, иже обращаться не пожелали, на кол посажали, баб тоже умертвили, а перед тем еще снасильничали. А детишек малых живьем побросали каких в костер, а иных в реку.

Увлекшись речью, Петр ходил туда-сюда, а князь завороженно следил за ним взглядом. Как же много идей у этого крохотного посланника! Филимон же и вовсе забыл записывать и замер с пером в руке, в священном трепете глядя на царя.

– А купцам пущай сказывают, мол, король свейский зело поиздержался и мыслит подати наложить на всех заморских торговцев. И часть товаров изъять на прокорм своего войска. Наемников немецких, штук двадцать, что в полоне, отпустите, велите своим там сказывать, будто русский царь втридорога платит. Авось те, кто послабее, сумлеваться станут, надобно ль задарма кровь свою проливать. Да, и несколько отрядов ногайцев и казаков снаряди туды, пущай ворогов за бороденки подергают: крупные войска стороной обходят, а тех, что поменьше аль от своих отбились, побивают. Надобно, чтоб свеи нос свой боялись из крепостей высунуть, большим-то войском по мелким делам особо не походишь, ни жратвы, ни фуража не напасешься.