Глеб Исаев - Двойник

— О, Кузьма, здорово! — вскинулся Петрович. — Ты не представляешь, чего сейчас было… Я сейчас…

— Кха-кха. — Андрей закашлялся, и укоризненно посмотрел на словоохотливого

музыканта.

— Чего я не представляю. — Сварливо пробурчал гость, неодобрительно глядя на бутылку. — Нажрался, и останавливаться вижу, не собираешься. А у нас концерт вечером. Ты как себе это видишь? Сдурел? Ну я от Ляпы такого мог ожидать, он без тормозов вообще, но ты-то чего?

Спокуха Кузя. Я норму знаю. — Петрович ловко закрутил пробку и сунул бутыль в стол. — К вечеру отойду. Да я почти просох, тут просто повод возник… А отработать я в любом виде смогу. Тридцать лет как никак. И все одно и то-же, задолбало. Видали-дали, в рот — поворот… — Теперь уже в голосе Петровича прозвучала издевка. — А может прав Ляпа, и разбегаться пора. Сколько можно старье пилить? Тошнит уже.

— А ты сам сядь и напиши. — Взвился руководитель. — Болтать все мастера. А если б не Бройлер, с чего-б ты сейчас Хенеси жрал? С каких шишей?

— Конину мне молодой человек принес. — Отмахнулся Петрович. — Вот, кстати, познакомьтесь… Это наш бессменный и бессмертный солист, а по совместительству знаменитый кулинар… Сергей Кузьмаев. — Шутливо представил своего партнера Петрович, — а это… молодой, никому не известный, но чудовищно талантливый композитор и музыкант… Кстати, как тебя?..

— Допился, блин. — Покачал головой Кузьмаев, и нехотя, словно по принуждению, будто бы только заметив Андрея, кивнул ему головой. — К то у нас Андрюшу Питерского не знает, особенно теперь. Молодой, да, но вот с остальным я бы не торопился.

— Кто Питерский? — Петрович прищурился и уставился на Андрея. — А… точно, то-то я думаю, где его видел. Вспомнил. Ты гитару брал… Совсем вылетело. Так это ты значит? Вот ни хрена себе поворот?

— Здравствуйте, Сергей Иванович, очень приятно познакомиться. Я ваши песни еще пацаном слушал. — Опасаясь, что подвыпивший Петрович вновь затеет разговор про его злополучные песни, поспешил вступить в разговор Андрей.

— Еще один. — Кузьма потяну носом. — Тоже пьяный, что-ли. Мы ж с тобой в том году на сборном концерте в соседних гримерках были… Ты у меня тогда еще фен спи… Ну, в смысле позаимствовал, и не отдал.

Тут руководитель легендарной группы хлопнул себя по лысеющему затылку: — Ах, да я и забыл. У тебя — же с памятью того… Точно. Сегодня в сплетнике статью читал. Поздравляю. Даже плохая реклама-реклама. Много отдал?

Изображать удивление Андрей постеснялся, поэтому лишь индифферентно пожал плечами. Но на всякий случай поторопился перевести беседу в другую плоскость. — Сергей Иванович, я вот все спросить хотел… а почему вы вашу Чайку не поете? И Зимние туманы? Да и на радио их что-то не слышно. Они ведь ничуть не хуже Разворота. Да тот диск вообще, на мой вкус, у вас самый классный. Нет, другие песни тоже отличные, но…

— Какие, на хрен, туманы? Андрюша, тебе чего кокса паленого продали? Ты это смотри, с такой головой, если еще дурь подкачает, совсем кранты. — Музыкант переложил из одной руки в другую футляр с концертной гитарой. — Ладно, Петрович, тут у вас, смотрю, та еще сходка. Я сейчас на Шабаловку заскочу, и к восьми в Олимпийский. Смотри не проспи.

— Погодите… как не ваша? — Андрей, чувствуя себя круглым идиотом, пропел несколько строк из легендарного шлягера, которым прославила себя группа.

Собравшийся уходить Кузьма остановился: — Чего, чего, из какого диска?

— Ну как же" Музыка с Эбби Роад" — называется. Вы его там, в Британии, записали. В девяносто втором. Его, я слышал, даже сам Ленон похвалил.

— Кого похвалил? — Петрович вытаращился на Андрея. — Сдурел, парень? Его ведь восьмидесятом… убили.

Андрей, решив, что легенда российского рока решил приколоться, весело рассмеялся. — Скажете тоже, это Пол от передоза в восьмидесятом скончался.

— Стоп, стоп. — Кузьма закрыл дверь и щелкнул застежками кофра с гитарой.

— Ты наиграть этот самый туман сможешь. — просил он вынув инструмент.

— Ну… я конечно. — Андрей взял гитару за гриф. — Мы ее еще в школе на дискотеке до дыр… Он несколько раз притопнул ногой, отбивая ритм, и ударил по струнам.

— Стремительная, берущая за живое мелодия зазвучала в студии. Певец спел первый куплет и остановился.

— И чего? — в голосе Кузьмы прозвучало искреннее огорчение. Чего встал? Дальше чего?

— Сергей Иванович, ну чего вы смеетесь? — я понимаю, что вашу песню лучше вас никто не споет, но я ведь и не говорю…

— Болтать хватит. — Рявкнул Кузьма, подавая Петровичу странные знаки.

— Балалайку вруби. — Видя, что тот не может взять в толк его намеков, уже в открытую приказал он.

— Давай, только с самого начала. — Распорядился Кузьма. — И потом по порядку, все что на том диске есть…

Андрей пожал плечами, ухватил инструмент поудобнее, и запел знакомую до боли песню. Закончив Туманы, перешел к Чайке, потом последовал черед Одинокого странника.

— Там еще Гусарский рэгтайм был, но вы сами сколько раз говорили, что он вам не очень. Там мелодия в основном… — Оговорился исполнитель, прекратив играть. — Я пропущу?

— Все, я сказал. — Не терпящим возражений тоном распорядился слушатель. — Пропустит он…

Андрей вытер вспотевший лоб и откашлялся: А зачем вам это? Не объясните?

— Зачем? — Сергей прищурился, перехватил отчаянный взгляд Петровича и согласно кивнул. — Ладно, давай серьезно. Не знаю, где и откуда у тебя это… Двадцатку зеленью даю. Сейчас, без всяких расписок, без налогов.

— За что?

— За права на это. — Коротко отозвался Кузьма, кивнув на магнитофон.

— Знаешь, Сергей… Иванович. — Андрей, поняв, что над ним тупо издеваются, разозлился. — Ты конечно музыкант великий. Классик, можно сказать, живой. Но… я ведь и классику могу за такое в лоб закатать. Ты что думаешь если я против тебя — бездарь, то можно здесь хиханьки устраивать.

— Так. Петрович, флэшку мою отдал, и я знать вас не знаю. А эту запись можете себе в… засунуть. Живо, сказал! Ты меня на ринге видел, знаешь, что могу. Поэтому быстро! Развлекаться они будут. Козлы.

— Стой, стой! Погоди ты. Петрович вскочил со своего места, загородил телом стойку с аппаратами. — Ну чего ты всполошился. Мало, что-ли? Так и скажи, я из своих еще пятерку добавлю. Больше, честно — нету.

— Все! Достали! — Андрей легко, словно мешающий пройти стул, отодвинул косящего под Сальвадора бородатого музыканта. — Хрен с вами, обойдусь.

Дверью хлопнул от всей души. Едва не сорвав ее с петель.

Отойти от оскорбления за время дороги так и не сумел. Поэтому в гостиничный номер ворвался бурча про себя не слишком парламентские выражения по поводу престарелых идиотов.

— Что? — всполошилась Маша, увидев в каком состоянии находится ее напарник. — Не взял? Что с тобой.