Николай Немытов - Курганник

— Не ори, — тихо ответил Зотов.

— Не ори, да? — ярился Виктор. — Сука ты, Зот. Куда идешь? Очередного дорожного лоха разводить? Или ты их добиваешь? Вон какой тесачок у тебя за спиной. А дружки твои небось за луками и стрелами поехали? Сука ты, Зот. Сука.

Макар стоял, расставив ноги, волком глядя на гневающегося друга.

— А ты дурак, — спокойно ответил он. — И мозги у тебя куриные.

— Ох, набил бы я тебе морду, — прошипел Виктор. — Да тесачок у тебя хороший.

Зотов усмехнулся:

— Не проблема.

Он снял со спины ножны, скинул пояс с ножом и флягой. От неожиданности Виктор отшатнулся, когда Макар сделал два шага навстречу.

— Ну? Долго ждать?

На какое-то мгновение Ковалев растерялся и поплатился за это. Удар пришелся под дых. Зотов бил не сильно, так чтобы противник смог быстро отдышаться.

— Долго возишься, Кова, — наставительным тоном говорил кузнец. — Много треплешься.

Виктор бросился вперед и запнулся о подставленную ногу. Успел только выставить руки. Пока Ковалев поднимался на ноги, восстанавливал дыхание, Макар вновь вооружился.

— Некогда мне с тобой сопли разводить — полночь уже. Времени мало. Хочешь со мной? Идем. Поможешь, раз увязался. А нет — домой топай.

— Да пошел ты!

— Как знаешь, — пожал плечами Макар. — Одно скажу: наши пацаны тебя бы просто пристрелили. Им луки не надо. Ты для них чужой — кто тебя в степи искать будет? Пристрелили бы и прикопали. А на машину твою им плевать. Заметная слишком в наших кураях. Они конокрады.

Он развернулся и пошел к старому помещичьему дому. Виктора грызла обида на всех и на все. Вокруг творится черт знает что: всадники, ведьмы, сны еще дурацкие. С ума можно сойти. Он посмотрел в спину друга. А ведь Зот все знает, и если быть с ним рядом, то можно найти объяснение происходящему. Возможно, даже вернуть машину.

В цокольном этаже усадьбы со стороны старого сада оказалось арочное окно, скрытое большим кустом сухого молочая. Макар отодвинул жесткие ветви и ногами вперед проскользнул в темный лаз. Виктору досталось от тонких колючек куста.

— Сорняки-то можно было выполоть? — прошипел он, сползая по холодной стене подвала.

Горячая ладонь друга легла на его губы.

— Молчи, — едва слышно прошептал Зотов у самого уха.

Они простояли в сырой темноте минут пять, хотя Виктору показалось, что прошло около получаса, пока друг коснулся его руки и потянул в глубь подвала.

Ковалев понял причину столь долгого ожидания: глаза привыкли к темноте, и теперь можно было не опасаться, что споткнешься о ящик или стукнешься о балку головой. На фоне стен из белого известняка препятствия были хорошо видны, и заложенную серым дикарем арку не пришлось искать долго. А именно ее искал Макар. Видимо, когда-то здесь специально навалили кучу земли и каменного крошева, чтобы скрыть… Вход в подземелье? Виктор не сомневался в этом — верхний край прохода находился значительно ниже того окна, через которое они с Макаром пробрались в подвал.

Кто-то раскопал арку полностью (Ковалев не сомневался, что этот загадочный «кто-то» стоит сейчас рядом с ним). Оставалось только разобрать кладку.

— Помогай, — прошептал Зотов, принимаясь за дело.

Строители, заложившие вход в подземелье, больше рассчитывали на земляную насыпь и необработанные камни сложили без раствора, потому друзья быстро справились с препятствием.

Виктор хотел отдышаться, но неутомимый кузнец быстро нырнул в открывшийся тоннель. В лицо дохнуло холодом, когда Ковалев, пыхтя, пошел следом за другом. Пришлось пригнуть голову, потому смотреть вперед было не очень удобно.

Здесь оказалось не так уж темно. Или это глаза окончательно освоились в кромешной тьме? От запаха земли и плесени першило в горле, сбивая дыхание.

Виктор склонил голову к левому плечу, чтобы видеть происходящее впереди, и невольно остановился: темный силуэт Макара четко выделялся на фоне свечения, скрытого его спиной.

— Зот? — прошептал Виктор.

Кузнец не ответил, присел на корточки. На расстоянии пяти шагов от него в воздухе посреди прохода висел бледно-голубой огонек. Огонек не дрожал подобно горящему пламени природного газа, а медленно менял форму: косой ромб перетекал в трехлучевую корону, которая в следующую секунду превратилась в завиток, в кленовый лист.

Макар подполз к чудному препятствию на четвереньках, остановился на расстоянии вытянутой руки. Двигаясь не спеша, он вынул из ножен ятаган и медленно провел клинком под горящим пламенем. Ничего особенного не произошло; тогда Зотов проделал то же самое свободной рукой. Виктору это напомнило работу сапера, который разминировал машину одного серьезного человека в 1993 году. Сапер точно так же проводил зеркалом под днищем «мерседеса» в поисках бомбы. Она оказалась в багажнике и сработала, едва специалист отошел за инструментом.

Зотов лег на спину и прополз под голубым пламенем. Проползая следом, Виктор задержался, желая рассмотреть чудо поближе, однако Макар схватил его под мышки и вытащил. На возражения кузнец зло зашипел на друга, сунул под нос кулак.

— Да ясно, ясно, — пробормотал Ковалев, отстраняясь.

Тоннель закончился старой деревянной дверью. Кованые петли слоились от ржавчины, дерево от земли подгнило и покрылось белой шубой плесени. Макар взялся за кольцо ручки, с трудом поднял его, сыпля рыжим крошевом, и потянул. Дверь не поддалась, хотя никаких запоров или замочных скважин на ней не было.

Зотов хмыкнул, качнув головой, снял с пояса стеклянную флягу размером с портмоне, оплетенную кожаными ремешками. Виктор подумал, что друг плеснет на петли, однако во фляжке оказалось какое-то питье. Макар сделал один глоток, протянул другу. Ковалев принюхался — травы, малина, кажется. На вкус очень похоже на то, что они пили сегодня вечером за столом, но в этом настое чувствовались иные оттенки. Вместо легкого опьянения, которое ожидал, Виктор ощутил прилив сил. Он удивленно посмотрел на кузнеца. Зотов подмигнул в ответ и кивнул на дверь.

Когда они вдвоем потянули, петли громко хлопнули и поддались. Их ржавые стержни не выдержали — друзья едва удержали тяжелую дверь, падающую на них. Зотов ловко развернул ее и прислонил к стене.

Фонарик осветил деревянные стеллажи, засыпанные грязью, затянутые не то паутиной, не то нитями плесени. Круг света переполз от стены к стене, а когда он упал на стол посреди подвала, Виктор забыл обо всех предупреждениях и наставлениях.

— Грифон!

Старый тюль колыхнулся, словно ночной ветер коснулся его своим дыханием. Призрачная фигура проплыла по воздуху, постепенно приобретая более четкие очертания. Седая бледная женщина в истлевшем старомодном костюме встала над спящей девушкой. Волосы, кожа, ладони ее на беглый взгляд ничем не отличались от человеческих, но стоило присмотреться… Все тело словно было сложено из мельчайших крупинок — не плоть, не песок и не земля. Прах. А глаза… Были ли у нее глаза? Никто не ответил бы точно. Казалось, отблеск звезд застыл в глазницах скорбного лица.