Александр Забусов - Войти в ту же реку [= Перевёртыш] [litres]

Волхв задал вопрос:

– Ну и зачем?

– Что?

– Зачем ты все это сделал?..

Понятно. Хочет некие правила соблюсти. Все-таки позер этот Егор Данилович.

– …Твой род, по причине его малочисленности и узкой направленности возможностей, был на особом счету. Его холили и лелеяли, держали для особых, экстренных случаев.

– Да. И потому, когда потребовалась помощь, вы ее не оказали.

– Оказали.

– Когда она уже не требовалась.

– Молчать! Ты «родился» выродком даже для своего рода. В вашем роду испокон веков не рождались бойцы… потому и применение тебе не сразу нашли. Если бы ты обладал качествами деда…

Успел прервать:

– Вы бы не применили меня в качестве киллера.

– Кого?

– Убийцы. Вот я и пошел по стезе, назначенной вами. Единственное что, так это подкорректировал и расширил рамки своего амплуа.

– Зачем?

Можно и ответить, если в самый первый раз не поняли, а после больше даже разговаривать не удосужились.

– Вы все зашорены возможностью победы над Западом. Считаете, что именно Европа виновата во всех бедах Руси.

– А разве мы не правы?

– Всего лишь отчасти. Мир изменился, а вы стоите на прежней позиции.

– С этой позиции мы отражаем удар.

– Похвально. Честь и хвала вам. Только сам Запад стал карманным полем деятельности США, а об этой стране вы даже слушать меня не стали. Потом уж я понял, почему так.

– Ну-ну?

– Вам достаточно того, что Америка за океаном, а в Советском Союзе имеется оружие сдерживания, способное держать паритет с заокеанским соседом. Между тем Западная Европа, вот она, под боком, и козни строит. Где ваши хваленые аналитики? Ведь пытался донести до ваших мозгов, что через десять лет все изменится и главную скрипку в изменениях сыграет США.

Один из сидящих «старцев» вдруг посохом пристукнул о бетон пола. Никак Нил Григорьевич Волховиков решился в разговор вмешаться? Отрадно!

– Пусть объяснит, что его так торкнуло в будущих действиях страны-нувориша?

«Председатель» кивнул, давая разрешение.

– Что ж, просвети нас, убогих.

– Пожалуйста. Нарисую общую на весь миропорядок картинку, а уж там сами мыслите… Через тридцать лет обновленная страна снова с колен встанет, но вот как раз США в этом ей мешать будет. Если так, чтоб подоходчивее было, можно совсем по-детски воспроизвести последовательность действий основных врагов. Х-ха! Короче, Штаты глазом на партнера поведут, Британия тявкнет, заставляя европейские страны нервно почесаться, Штаты взгляд переведут и зубы оскалят, Европа на задние лапы встанет и громко на Россию лаять примется. И так по любому поводу. Когда еще там… гм, был жив, мне казалось, что с Америкой мы на разных планетах живем. Штаты везде и всех побеждают. Они справедливы, гуманны и богаче других. Ха-ха! Только они знают, что делать с миром, с любой страной, только к гражданам США прилетают инопланетяне, у них постоянно гостят люди из будущего. И… их планета, этот сумасшедший дом с буйнопомешанным конгрессом, тихими шизофрениками в госдепартаменте и наособицу стоящим аморфным американским народом, приученным сыто жрать и мягко спать.

Подмигнул глазом старому волхву.

– Удовлетворил любопытство?

Волховиков не удосужился ответить. Ну и ладно! Главный произнес:

– Мы тебя услышали. Все, о чем ты говоришь, известно. Но решение было одобрено всеми. Есть такое понятие – политика. Ты мог поломать весь наш замысел…

На Горбатого намекает. Он еще не знает, что с завтрашнего утра Горбачев политический труп. Но это уже не проблемы Михаила.

– …Решением Совета тебя постигнет стандартная процедура наказания изгоя. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит.

Заметил, что слепец с интересом слушает приговор ему. А почему это он так обожженное лицо состроил? Улыбается, что ли?.. Гм… А и пусть! Уже ничего не изменить. Ф-фух! Теперь можно не скрывать свое настоящее «лицо». Устал он. Кривая улыбка Каретникова каким-то непостижимым образом обезобразила молодое лицо. Он насмехался над ними. Объяснился:

– Вы думаете, меня можно чем-то испугать или наказать? Смешно!..

Глаза пустые, безжизненные. Кажется, в них не отражается даже маленький лучик солнечного дня, не проецируется отображение света.

– …Перед вами труп, которому все равно, что дальше будет с телом. Я погиб два раза… Первый раз в Сирии, но смог восстановиться… Второй уже в этой реальности. Гибель жены и ребенка унесла душу. А без души…

Глаза уставились на главного волхва, и тот наверняка впервые в жизни испытал растерянность. Все существование дружины регламентировалось устоявшимися за века канонами. Кажется, на любой поступок или действие боярина или волхва есть готовый ответ, но… И до Каретникова в рядах Белояровых перевертышей случались отщепенцы, по каким-либо причинам не сумевшие вписаться в новую жизнь, но здесь случай особый, а возможности прежние. Самое главное, времени на что-то новое, неординарное, нет. Сход патриархов застыл в ожидании. Что он мог? Решение предполагает неотвратимость.

Егор встал на ноги, окинув старейшин взглядом. Не дрогнувшим голосом сказал перевертышу:

– Если ты не понял, поясню. Смертной казни у нас нет. Патриархи примут решение относительно твоего дальнейшего существования. Лично я считаю, пусть твой путь ляжет на откуп случаю, тогда, может, и душу свою вновь обретешь.

По сложившейся традиции обратился к собранию:

– Вещие, предлагаю не конкретизировать время заброса. Пусть судьба сама распорядится изгоем. Кто со мной согласен?

Сидевшие полукругом патриархи волхвовских родов будто этого только и ждали, почти одновременно подняли над головой посохи.

– Решено!

Кивок в сторону. Четверо бояр, наособицу стоявших и дожидавшихся приказа, в один миг подскочили к приговоренному, скрутили его, опрокинув, переломили в поясе, наклонив голову к полу. Что-либо рассмотреть толком не получилось, воспринимал все на ощущениях без деталей.

Треск материи. Разорвали рубаху, оголив кожу с правой стороны спины.

Патриарх кому-то отдал приказ:

– …Ставь!

– А-а! – дернулся.

От неожиданности не смог сдержать выкрик-стон, подавив его, испытывая резкую нестерпимую боль. Словно раскаленная пуля ударила в лопатку. В воздухе запахло горелой человеческой плотью.

После экзекуции в себя пришел быстро, пелена разошлась, лишь влага в глазах да боль осталась.

– Поставьте его и рану смажьте.

Стоя перед ним, «председатель» подытожил приговор:

– На тебе метка изгоя. Это не просто символ, клеймо, но и невозможность больше полугода ужиться на одном месте. Ты, как перекати-поле, все отпущенное тебе время жизни будешь носиться по Земле. Прощай, человек без имени и прошлого. В этой жизни нам свидеться больше не суждено будет.