Оксана Щербатая - Мой отчим - советский пенсионер

Вскоре дядя Семён показался, довольный, в дверях. Я быстро юркнула вниз головой, ниже руля, чтобы не было меня видно, но, с другой стороны, с какой стати мне было так бояться? Отчим бы и не подумал, что может меня здесь встретить…

"Волга" быстро набрала ход и газанула прочь.

Очевидно, дядя Семён и впрямь не обманывал маму вчера вечером: он, действительно, имел здесь "дело"… Но что за "дело"? Как мне разобраться в хитросплетении непонятных отъездов?

Через пару минут появился дед Виталий, довольный: в руках он нес пару приобретённых газет и светился счастливой улыбкой от предвкушения чтения… В небольших городах газеты — единственное окно в мир… Книг мало читают…

Залез в салон, отчитался армейским тоном, но улыбчиво:

— Получил 1200 рублей. Все положил в карман пальто и застегнул его на пуговицу.

Когда получал, пробормотал "почтовичке" лишь четыре слова: "Спасибо! Моя задолженность пришла!"… И всё, сказать больше нечего…

Поблагодарила я деда Виталия, расплатилась с ним, — взял дешево, по-божески, похоже, просто рад был клиентке случайной, принесшей хоть какой заработок… Попросила водителя отвезти меня на вокзал. Он, без вопросов, всё сделал. Вскоре я села "зайцем" на первый мимо проходящий "скорый" и часа через четыре была уже дома, в Сальске. Было еще рано, даже рабочий день еще продолжался. Быстро я "управилась", — бабушка очень ругает меня за это словечко…

Ехала и думала: и зачем съездила? Что узнала? Сумму денег, полученную дядей Семёном? Но что это за "задолженность"? Может, ему на прежнем месте работы недоплатили, а теперь долг выплачивают? Такое, говорят, бывает? Или все-таки какой-то человек ему деньги шлёт? Но почему не в Сальск, почему? Что наш отчим от нас скрывает? Ведь для него огромная нагрузка: больному, — сюда ехать…

Всё рассказала бабушке о путешествии. Она слушала внимательно, ничего не пропустила. Переспросила о болезни Калмыкова, — рассеянный склероз? Почему-то у неё диагноз интерес вызвал…

Затем переспросила о полученной отчимом сумме, задумалась. Потом сказала, что, похоже, всё именно так, как она и подозревала, но доказательств всё равно никаких нет… И добавила:

— Будем наблюдать дальше, Зоенька! Но, даже если мои подозрения подтвердятся, это ничего не изменит: мы же не сможем отчима твоего "сдать", раз Груша его любит? Не сможем! Так что ищи дальше, но, если появится подтвержденная информация о дурном поведении отчима, твоя цель будет: не выдать его милиции, чтобы потом мать твою невинную бесконечно по допросам таскали, — нам это ни к чему, — нет: ты должна постараться разрушить их любовь.

Пусть они сами собой расстанутся. Лучше Груше пережить расставание и разочарование, нежели узнать о непорядочности любимого человека… Так что, вот тебе задание: ищи компрометирующие доказательства, — это раз, и пытайся исподтишка рассорить влюблённых, — это два! Покой души Грушеньки мне всего дороже, а любовь — выдумки, всё забудется, время вылечит…

Мне хотелось поспорить с бабушкой о роли любви в жизни людей, но своё мнение осмотрительно оставила при себе: бабушка — мой друг и учитель жизни, ни к чему ей все мои мысли знать…

Но вот что интересно: что бабушка имела в виду под словами: "Похоже, всё именно так, как я и подозревала?" Почему же я не могу найти никакого правдоподобного объяснения поездкам отчима?

Всё затихло в нашем доме: отчим вёл себя несколько дней тихо-спокойно, если куда-то и уезжал, то мы об этом знать не знали и видеть не видели: вечерами, как говаривала мама, он неизменно был дома.

Очевидно, та поездка в Котельниково, о которой мама, опять же, правды не знала, полагая, что дядя Семён ездил порыбачить на Маныч, — вызвана была экстраординарными событиями, — вроде отъезда Василия Герасимовича на курорт. Как я тогда ошиблась, читая письмо: сочла больного человека — пьющим… Но мне простительно, я же в милиции не работаю, но, пожалуй, хотелось бы: я бы искренне взялась за борьбу с правонарушителями. Может, мне пойти на юриста поучиться? Не зря отчим мне постоянно намёки делает на необходимость получения высшего образования, да так ненавязчиво… Чтобы я как будто сама к этой мысли пришла… Одно из его несомненных достоинств: не склонен к нравоучениям и воспитательным нудным приёмам многих пожилых людей, — он не "воспитывает", а делится мнением и мыслью…

Вот и в поезде, когда назад ехала из Котельниково, дядечка, ехавший до Ростова, явно близкий знакомый проводницы, решил, что я учусь в ВУЗе… Мы с ним вначале вдвоём мирно рыбку кушали, чай сладкий пили из стеклянных стаканов в "серебряных" подстаканниках, в карты пару раз сыграли, — раз он меня "обставил", раз — я его… Дядечка, Василий Кузьмич, представился преподавателем Сталинградского гидромелиоративного техникума, здание которого возле разбитой мельницы стоит, начал рассказывать о своих студентах, как он с ними в колхоз ездил недавно арбузы собирать, какие они дружные да хорошие, — правда, один "несознательный" комсомолец Генка Крючков убегал из колхоза домой, а его за то чуть из комсомола не исключили, но пожалели, ограничились строгим выговором с занесением… О своём предмете ничего определенного он не сказал, но я так решила, что это — политэкономия или история, — очень уже специфически он выражался, и любил цитатами "пуляться", — обрадовался молодой аудитории. То из Ленина цитаты, то из Мартова, то из Маркса и Энгельса, — так из Василия Кузьмича и сыпались, словно из рога изобилия. А потом вдруг он загрустил, что поезд идёт медленно, словно гусеница по дереву ползёт или сороконожка обувается, и на латынь перешел, — поняла я уже давно, что любит перед женщинами пыль пускать. Вот за что люблю простых людей, что они к вам одной стороной, — "дутой мудрости" не поворачиваются… Но я помалкивала: зачем чужому выдавать мои некоторые познания в гуманитарных науках? Знания мои от бабушки пришли, они еще досоветские, поэтому Ленина я не так хорошо знаю, как ту же самую латынь…

Но разозлило меня, когда относительно размеренного хода поезда Василий Кузьмич устало произнес:

— Festina lente, Зоенька, — festina lente! Что означает в переводе на несравненный язык русский: "Тише едешь, — дальше будешь"…

Как любят многие, нахватавшись по верхам, — умничать! Терпеть не могу таких!

И меня прорвало, приспичило мне внести уточнение:

— Поспешай медленно!

— Не понял? — переспросил Василий Кузьмич. Он смотрел в окно, о цитате уж забыл.

— Тише едешь, — дальше будешь, пояснила я ему с видом завзятого академика на кафедре, — это эквивалент приблизительный, весьма неточный. Полагаю, так просто принято переводить данную латинскую пословицу в околонаучных кругах. Буквально звучит, как "поспешай медленно". Кстати, это любимая фраза римского принцепса Октавиана Августа, небезызвестного родственника знаменитого Гая Юлия Цезаря. Октавиан, как Вы, несомненно, помните, правил Римской империей в период с 27 г. до н. э. по 14 г.н. э., — достаточно долгий период, чтобы тогдашние историки успели зафиксировать его любимое выражение в своих хрониках.