Владислав Савин - Красные камни [litres]

– А куда еще?

– Если наша цель – коммунизм. Раз его пока нет, то и борьба не закончена. Надо сражаться с теми, кто мешает. Бороться и искать, не сдаваться!

– С кем бороться? Фашистов без нас победили. Бандеровцев и тех уже не осталось. По вечерам ходить и хулиганье ловить по дворам? Смотреть, кто одет неправильно, и девчонкам юбки задирать? Надоело уже!

– Слушай, а может, мне на инженера выучиться, это и будет мое участие в строительстве коммунизма? А прочим пусть специальные люди и учреждения занимаются!

– Это которые завтра за всеми нами придут?

– Ребята… Но надо что-то делать! Что, разбежимся просто так и забудем?

– Я пас. Не хочу непонятно за что. Вот увидеть, что получится, – другое дело.

– Ну и проваливай, предатель! И жди, когда за тобой придут.

– А может, и не придут – я ведь пока ни в чем и нигде? Адье, дурачки!

– Ушел. Может, догоним и как Степу? Выдаст же всех!

– Гринь, ты дурак? Я у Любы сегодня выведала, оказывается, когда их в гостинице тогда завербовали, то дали им клички, позывные – 07 и 08. А еще шесть тогда кто? Выходит, что мы все под колпаком, и про наши тайны давно знают. Ты как хочешь, а я усугублять не хочу!

– Я тоже, пожалуй, пойду.

– И я. Пересидим пока, посмотрим.

– Ребята, да вы что? Даже если так – выходит, нам терять уже нечего! Так врагу и сдадимся, руки кверху задрав?

– Так эта Ольховская тоже ведь из наших, рабоче-крестьян? А не из «бывших».

– Сень, а если тебе завтра дадут отдельную квартиру и собственную «победу» – ты откажешься?

– Ну а отчего нет, если честно заработал? Или наша советская власть решит, что достоин?

– А если дворец? Имение, как до семнадцатого, – землю с крепостными? Или завод в собственность – тысяча работает, тебе все в карман? Ты тоже откажешься? Так граница где – отчего квартиру и машину можно, а дворец уже нельзя? Вот к чему приведет – если разрешить!

– Ребята, не ссорьтесь! А если – диалектически? У Сергея Степановича – левый уклон. А обуржуазиться – правый. Как канавы с боков, – так езжай посредине! Ну как я свой «газон» по дороге веду. Если руль слишком вывернуть, то в сторону тянет. Вправо несет – надо влево крутить, и наоборот.

– Это не диалектика называется, а соглашательство. И вашим, и нашим.

– Конечно, Нин, ты сама на папочкиной «победе» катаешься. И живешь не в бараке, а в пятикомнатной квартире, с папой-ректором. Ничего, завтра твоего папочку с поста погонят! Ну так, небось, побираться не пойдете? Эй, ты что! Нин, ну драться сразу зачем?

– Сейчас по другой щеке врежу! Ну и катитесь, трусы! Обойдусь без вас!

– Сумасшедшая! Народ, пойдем отсюда. Поздно уже.

– А лучше быть сумасшедшей, чем подлецом!

– Нина, а в самом деле… Платье у тебя нейлон, а у меня самый дешевый сатин. И никто тебе не говорит, что «расфуфырилась».

– Катька, ты дура? Я виновата, что у меня папа ректор? Ленин тоже был не из крестьян!

– А где в моральном кодексе коммунара сказано, что если папа ректор, то дозволено?

– А тебе что, завидно? Что ж раньше молчала?

– Ладно, народ, кончай базар. Предлагаю и в самом деле разойтись и пересидеть пока тихо. Если мы и впрямь под присмотром. А там будет видно. Может, и правда – поиграли в тимуровцев, и довольно, взрослеть пора. Становиться полезными членами нашего советского общества, к которым никаких претензий.

– Маратик, иди, взрослей. Я тебя что, держу? Только больше я с тобой не разговариваю. Кто предал раз, предаст еще. Между нами все кончено, слышишь?!

– Да ну тебя! Буду с Ленкой встречаться, она и покрасивее тебя. А твоего папу все равно завтра погонят.

– Так ты со мной лишь ради моего папы, квартиры, «победы»? Ну ты и дрянь!

– А за это не судят, в законе не сказано ничего. И вообще, пошла ты! Что, папой стращать будешь? Так я, даже если отчислят, как твоего папу вон, заявление напишу куда надо, что меня по идейным мотивам, прошу восстановить, а ваши делишки расследовать. Из тех денег, о которых спор, сколько в карман твоего папочки, или с ведома его, утекло? Тебе надо, чтобы там покопались?

– Вон пошел, сволочь! Видеть тебя не хочу!

– А ты вообще кто такая? Не хозяйка тут, дом не твой. Павло, ты против меня что-то имеешь?

– Какие же вы все… Обывательская слякоть! И я вас товарищами по борьбе считала. Пальто мое где?

– Слушай, может, и ее догоним? Если она сегодня без папочкиной машины. Я место удобное знаю, мимо которого она пойдет. В прошлый раз провожал, присмотрел.

– Марат, тебе надо, ты и догоняй. Твоя Нинка – сам с ней и разбирайся. А я пас.

– Ладно, народ, делаем, как решили. Пока тихо сидим, смотрим, что будет. И расходимся – а то соседка участковому стукнет.

– Павло, ну ты хоть по стакану нам налей, на посошок.

Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко,

глава Службы партийного контроля

Валидол пить не пришлось. Этот гад Линник распинался про сытую жизнь партийной верхушки – а что работа здесь предельно нервная и падать, если что, придется очень больно, то за скобками. Причем падать, отвечая не только за свои собственные огрехи, но и тех, кто тебе подчинен. «Иногда ошибка взводного командира может повлечь последствия, которые не исправит и командир полка» – учебник «Тактика в боевых примерах», вводная часть. И фраза «ой, мама, зачем ты меня генералом родила» – из фильма той истории, здесь уже переснятого и вышедшего на экраны в прошлом году.

Доклады из Львова пришли, и по собственной линии, и от военных, и от ГБ – все ж преимущества старшинства «инквизиции» иметь доступ к каналам информации смежников. Все сходятся в одном – беспорядков не случилось и тенденции к их возникновению нет. Нарыв успешно вскрыт и обработан, теперь остается лишь рутина – и срочные меры по выявлению подобного в других местах. Особенно в Москве – потому Линник завтра утром будет этапирован сюда, со всеми предосторожностями, чтоб в пути с ним «несчастный случай» не произошел. Похоже, Лазарева права – во Львове Странника не было, Линник действовал по автономной программе. Что ж, тут из него вытрясут все, что он знает.

А Лазарева далеко пойдет, если шею себе не сломает раньше. Есть в ней ценное качество, уметь брать на себя ответственность – не иначе от мужа передалось, подводники они корсары по сути, должные полагаться больше на себя, чем на вышестоящие указания. Вот только как бы она в один день не переоценила себя, не взялась за заведомо проигрышное или гнилое дело. Поскольку у нас победитель получает все, а проигравший – наоборот. И нет никаких законов, кроме одного – есть ли польза для СССР, или вред ему? Сейчас все хорошо вышло – снова Анну Петровну награждать придется? Ладно, это после решим. А пока будет полезно материалы того диспута в самый короткий срок напечатать в газетах. Чтоб внести разлад в прочие кружки «от Странника», ведь вряд ли он ограничивался одним Львовом. Только фигуру товарища Лазаревой надо скрыть – пусть будет некая безликая сторона, задающая Линнику вопросы.