Владислав Савин - Красные камни [litres]

Речь была написана заранее. Но когда их величество с достоинством вышел из автомобиля, раздался крик: «Воздух, тревога!» И над крышами пронеслись самолеты с французскими опознавательными знаками, раздались взрывы бомб, запоздалый лай зенитных автоматов. Толпа заметалась с криками, бросаясь кто куда. Телохранители, как положено, толкнули принца в канаву, прикрыв своими телами. А Салот Сар так и стоял как в ступоре, раскрыв рот – ему повезло, ни одна бомба рядом не попала.

– Сбили, падает! – Один из самолетов уходил со снижением, оставляя дымный хвост.

Потери были невелики, гораздо больше пострадало население. И его величество, извлеченный из канавы – он не был ранен, но имел весьма жалкий вид, костюм перепачкан, лицо в смятении, и отчего-то конец галстука во рту. Так что Салот Сару пришлось брать дело в свои руки. Еще полчаса ушло, чтобы согнать население обратно. После чего сам главный политический комиссар Красной кхмерской армии, взобравшись на башню «шермана» (мы не монархи, нам дозволено), произнес импровизированную речь:

– Вы все видели? Французы хотели убить вашего законного короля – за то, что он хочет привести свой народ к самому справедливому и счастливому коммунистическому порядку. Но эти подлые планы провалились – и я призываю вас, ради своей свободы, вступать в ряды Красной кхмерской армии. Потому что коммунизм – это не райское блаженство, а тяжелый труд на общее благо. Долой проклятых французов!

Остальное было уже в рабочем порядке. Всех мужчин в возрасте от пятнадцати до тридцати мобилизовать в строй. Женщин и стариков, кто еще может работать – в трудовые батальоны. Кто ни на что не годен – убить, как и пособников врага. Какие там «семьи вместе» – после победы встретитесь! И вообще, выгнать из города всех лишних, на благое перевоспитание в деревню, а заодно решение проблемы с продовольствием для армии. Уничтожить бы этот город вовсе – но пока нежелательно, так что дозволим остаться тем, кто здесь работает для войны.

Привезли сбитого летчика-француза. Уже мертвого – приземлившись, он отстреливался, двоих убил, так что его раненым взяли. И добили со злости – судя по виду тела, как под танк попал. Но вот все, что при нем было – документы, пистолет, планшет. И русский орден Красной Звезды – тут что, советские летают?! Хотя у коммунистического Вьетнама награды по образу и подобию советских, но французский пилот с орденом от Вьетконга – это полный сюрреализм!

– Не беспокойтесь, – сказал «мистер Джонс», – в Индокитае у французов воюет полк «Нормандия», прежде бывший на русском фронте в ту войну. Случилось мне в Сайгоне говорить с одним из его пилотов, который тоже носил советские награды – он говорил, политика политикой, а память о боевом братстве остается, по крайней мере до тех пор, пока ему с русскими в воздухе здесь встретиться не пришлось как с врагами. Хотя я думаю, он нацеплял советские ордена на случай, если попадет к вьетконговцам, и тогда его не станут убивать, а может, даже обменяют.

Так и не было достоверно установлено, как фотография короля Сианука с галстуком во рту появилась в газетах, сначала во французских, а затем и других стран, включая СССР. Сделавший этот снимок «мистер Смит» утверждал, что кассету с негативами он то ли потерял, то ли у него украли. Результатом была прилипшая к его камбоджийскому величеству обидная кличка «галстукоед».

Анна Лазарева.

1 сентября 1953 г.

– И как такое возможно? – сокрушался Федоров. – Ведь ни одной бандеровской морды среди них нет! Равно как и власовцев, полицаев, белогвардейцев и прочих предателей! Зато комсомольцы почти что все, и даже члены партии попадаются. А этот Линник, фронтовик, воевал честно за нашу Советскую страну. И вдруг они нам в спину бьют!

Эх, Алексей Федорович! Старше меня на двадцать лет, за советскую власть воевал еще в Гражданскую, в ВКП(б) с 1927 года, и в эту войну – легендарный партизан, генерал, дважды Герой! Но привыкший к тому, что как на войне – есть только наши, кто с тобой в одном строю, и враги (а также пособники врагов). Что у самых что ни на есть своих может быть свое мнение, куда следует идти всем – и они за него готовы ни себя ни прочих не пожалеть, с этим Федоров не встречался (или же привычно квалифицировал таковых как врагов – вредителей, кулаков, троцкистов и продажных наймитов). Как там у Льва Гумилева (в иной истории, здесь он пока ничего еще не написал) – акматическая фаза, когда «пассионарии, которых переубедить невозможно, проще убить» рвут идею на части, причем нередко вместе с этносом, со страной. Акматический перегрев, когда ради стабильности приходится выбивать тех, кто мог бы стать лучшими, кто наиболее активен и не может молчать, кто себя не пожалеет ради торжества правды, как он ее понимает!

Я сама была такой, не слишком давно. Когда читала книжку про Софью Перовскую, у меня и сомнений не возникло, как это семнадцатилетняя девушка, дворянка, дочь высокопоставленного царедворца (действительный статский советник, это генерал по-военному), жизни не знающая толком, вдруг уходит из дома, из семьи, в лишения и полную неизвестность. Ведь бороться с бедой проще, чем сидеть сложа руки в ожидании, что кто-то справится за тебя – и чем терпеть удушающий свободу царский режим, легче делать что-то для его падения. Так думала я тогда, совершенно искренне. Ну а теперь – к горячему желанию сделать что-то для страны и народа (вот не смогу жить только женой и матерью, как ни люблю я своего Адмирала и детей) добавился холодный разум и знания. А у Алексея Федоровича, особенно после назначения во Львов, было слишком много текущих дел (год пятидесятый, война с ОУН еще не завершилась, и строить надо много, подтягивая отсталую Галицию к уровню восточных областей), чтобы изучать еще и последние теории. Хотя труд самого товарища Сталина, куда вождь вставил некоторые гумилевские идеи, любой руководящий член партии обязан знать?

– А наше дело простое, – ответил Алексей Федорович, – чтобы порядок обеспечить. Когда враг не высовывается, люди довольны и сыты, промышленность растет. Есть ориентировка в статье, что делать, кого искоренять, что развивать – мы исполним. А высоконаучное, где конкретики нет, это как бы и не столь важно. Помню, конечно, читал – так и так ясно, что в любом народе, и даже коллективе, есть «пассионарии», кто за идею себя не жалеют, есть середнячки, кто тоже честно может и трудиться и воевать, и есть просто голодрань, мозги пропившая, кто только на «подай-принеси» и годен.

Эх, Алексей Федорович, ведь теория для того и нужна, чтобы в жизни самому ориентироваться, где хорошо, где плохо, без подсказок. Правда, если своего ума мало, то додуматься можно до такого, как Линник – или ему кто-то подсказал? Странник для меня пока что фигура абстрактная, никакого его прямого влияния на события не замечено. А вот что с линниковской сетью делать, это пока вопрос. Как посчитали, там порядка тысяч человек замечено, наших советских людей, юношей и девушек, и не только студентов, но еще в большей мере рабочих, кто в «отряды самообороны» входил. И всех их арестовывать – тем более что в массе они вовсе не враги (что вчера после диспута подтвердилось – отвернулся народ от учителя своего). Так что следствие пока ведется – нет, прощать виновных в конкретных делах мы не намерены, все получат свое по закону – но тотальных арестов нет. Обвинение в антисоветском заговоре – это на всю жизнь клеймо, зачем судьбу ломать возможно невиноватым? И расточительно будет разбрасываться ценным человеческим ресурсом – такие пламенные, кто готов за идею на амбразуру, очень нам пригодятся, если их обуздать. Хоть на мировой арене (не одним же США со своим «Корпусом мира» нести американские ценности отсталым народам), хоть в СССР на великих стройках, которых уже сейчас много, а ведь мы еще до освоения богатств Сибири по-настоящему не добрались.