Алекс Бор - Лабиринты времени [Антология русской альтернативной истории] [litres]

«Блин», – сказал позвоночник.

– Спасибо за приглашение, – улыбнулась стоящая в дверях девица.

Я упоминал, что она выглядела стрёмно? Значит, соврал. Потому что реально стрёмно она стала смотреться теперь.

Если бы меня так не занимала проблема восстановления дыхания, непременно бы сотворил от ужаса что-нибудь позорное, из-за чего меня навечно исключили бы из тайного клуба нуарно-брутальных детективов Матреги.

Судите сами – юные девы в принципе не кидаются на десяток метров стокилограммовыми детективами и их легонькими кузинами. Юные девы не воняют мускусом, розой и пеплом. И уж тем более у юных дев не должны в мгновение отрастать длиннющие и, по всему судя, острые как бритва когти-сабли.

Теперь я знал ответ на вопрос об орудии убийства, ответ, за который Кац отдал бы душу и любимый заварочный чайник.

Ни хрена это не радовало.

Ноги конвульсивно дернулись в попытке сдвинуть тело с пути… этого существа. Страх затопил разум.

Рука еле слушалась – повредил? – но нащупать револьвер мне удалось. Стало чуть легче.

– Стоять, сука, морду в пол, лапы за голову! Полиция! – прохрипел я установленную фразу. – Именем дукса, гонфалоньера и Синьории вольного города Матреги ты под арестом!

По-моему, оно даже обалдело. Вот такой он я. Всегда соблюдаю формальности перед тем, как открыть огонь в голову на поражение.

Шесть патронов – и ни одного мимо. Первые три попали точно в центр лба, а потом тварь расплылась синим туманом и сконденсировалась рядом со мной. Оставшиеся три – в живот. Хоть бы хны.

– А ты смешной, – сообщило оно мне. – Думала, испортишь забаву, а тут двойная радость.

По штанине текло что-то теплое. Отползая от ужаса подальше, заметил красную лужу. Похоже, первый удар когтей был ещё на входе. Просто не почувствовал. Почему-то стало легче. Хоть не с позором!

– Ну да делу время. Мало от тебя потехи, – наклонилось оно ко мне.

– Одна морока, – выплюнул в лицо, вонзая ей в бок покрытый белой эмалью нож для бумаг с ажурной гардой.

Удар за ударом, сквозь пакет для улик, в котором он был.

Не знаю, как мне это пришло в голову. Пожалуй, не в характере уходить покорно – да ещё оставлять на растерзание родичей.

Свалившийся со стола нож подвернулся под руку. И я никак не думал, что тварь, выдержавшая револьверный огонь, охнет, начнёт заваливаться на меня, иссыхая на глазах, и станет рассыпаться в прах.

Теперь определиться, что со мной. Кажется, выпустили кишки. Легкое вскрыто. Обширное кровотечение. Сломано по меньшей мере четыре ребра. Позвоночник… вроде цел. Минут пять-десять осталось. Приехали. Конечная.

Чувствовалось: жизнь покидала меня. И в то же время будто что-то вдыхало несравненную легкость во всё моё существо сквозь зажатый в руке клинок.

Начал терять сознание.

– Кузен!.. – Мариетта. Жива.

…Очнулся через час. Страшные раны перестали кровоточить, начали закрываться, а что-то внутри скрипело. Почему-то был уверен – срастались рёбра.

От страшной посетительницы остался высохший костяк и запах роз с пеплом.

Дядюшка Адольфо, заведовавший семейной лечебницей, цокал языком.

Больше о произошедшем не знал никто, и мы трое пришли к соглашению умолчать столько, сколько возможно. Костяк исчез вместе с парой молодых родичей, которым было поручено спрятать его получше; квартиру проветрили от запаха; семейный совет попросили закрыть входы в комплекс, за исключением парадного, и выставить на последнем охрану.

Мол, есть у меня враги… Старые семейства понимают, что такое враги. Но вряд ли поймут историю про монстров и чудесные исцеления.

В конце концов, их не бывает.

Ведь так?

Их не бывает. Не в двадцатом веке. Я ворочался на кровати, не в силах уснуть, до боли сжимая рукоятку ножа, с которым теперь не расставался. Тревога, а пуще всего ощущение взгляда в спину мешали сильнее ран.

Наконец я поднялся, выглянул в окно. Конечно, никакого чужака-наблюдателя. Лишь густой туман клубился вокруг фонарей.

Доковылял до холодильника. Банка холодной газировки. Таблетка обезболивающего.

С нападения прошло две недели, и это было поганое время.

На службу я приковылял после суток в лежку. Лучше бы было остаться дома, но тогда бы пришлось докладывать о нападении. Объяснять быстроту, с которой рубцевались шрамы, не было охоты.

Итак, через сутки после нападения я был в отделе. Мог и не приходить. Там шуршали серьезные мальчики в черном, в жизни не топтавшиеся тротуара. Внутряки, департамент внутренней безопасности Управления Полиции. Те ещё козлы.

– Извини, – сказал Сергеев. – На комиссара давят. Понимаешь?

Как не понимать? Радио в машине только и кричало, что о маньяке и преступном бездействии полиции.

– Вот, – я положил значок на стол.

– Не настолько, тлять, – серьезно сказал Сергеев. – Тебя просто снимают с дела. Ну, дел. Нескольких.

– Что мне оставили, штрафы за стоянку?

– Почти. Бытовуху.

– Да ну. Отпуск дай.

– А работать кому?

Мой ответ заглушил корабельный гудок.

…А трупы все равно появлялись.

Их не бывает. Я рылся в энциклопедиях и сборниках мифов. Время от времени ко мне заглядывали Адольфо и Мариетта. Помочь сменить повязки, поставить чашку лапши рядом.

Я не обращал внимания. Вопросы и страх, тени и углы. Их не бывает, так кто же они?

Вампиры и упыри пьют кровь. С жертвами ничего такого не происходило.

Вервольфы сжирают добычу. Черти претендуют на её душу. Кицунэ с Дальнего Востока любят жизненную силу, но повадки у них иные, и им не требуется приглашение, чтобы войти.

Всё было не то.

…Я даже зашел в церковь. Тягучие запахи, застывшие в кристально-чистом воздухе храма. Они готовились отмечать что-то, кажется, годовщину Флорентийской унии или память одного из тех, кто её подписывал.

На меня не обратили внимания, и я так и ушел оттуда, ничуть не успокоившись.

К исходу первой недели я почувствовал себя в силах передвигаться. А ещё – заметил нечто странное. Казалось, мускулы переполняет сила, а в голове поселилось Знание.

Знание гласило: Они есть; я влез между Ними и их противниками; меня пошло ведут, и ведёт тот, кому не хватит простого удара даже таким ножом.

Знание не исчерпывалось этим. Я чувствовал свой нож, будто видел яркий высверк стали в ночи. Чуял алые точки, вспыхивающие на отдалении от меня там, где Они подстерегали добычу. Чуял угрозу, следовавшую за мной.

Похоже, выбора не было с самого начала.

Сборы заняли некоторое время. Я наелся чесноку как последняя деревенщина и раскидал зубчики по карманам. Древняя пулелейка, ржавевшая в семейной мастерской, сослужила добрую службу – у меня появилось шесть серебряных пуль.

Скляница с освященной водой довершала сборы, а крестик я и так носил не снимая.