Алекс Бор - Лабиринты времени [Антология русской альтернативной истории] [litres]

За неделю до того я бы посмеялся, глядя на подобную амуницию. Честно говоря, я и тогда чувствовал себя идиотом.

В любом случае, мне не довелось испытать её на практике.

Знание подсказывало, где происходит нападение. Но успевал я всегда к начавшему остывать телу.

Лишь раз я заметил пожилого сударя с умным лицом, склонившегося над телом стареющего на глазах юноши. Поганец одним ударом прикончил бедолагу, отсалютовал мне когтистой лапой, подпрыгнул и был таков.

Я успел выстрелить, но, кажется, промазал.

Труп громоздился на труп, а динамики по всему городу орали проклятую песню, призывавшую посмотреть на законника, избивающего не того парня. Будто издевались.

Есть ли жизнь на Марсе?

…Страх разъедал сердце. Неделя погони за собственным хвостом. Кажется, или тумана за окном меньше? На меня сейчас не смотрят или чутьё ослабевает? Или, быть может, я сошел с ума?

Холодный лимонад протолкнул комок вниз по горлу.

Этим вечером мне позвонил Кац. Я не хотел его слушать, но он заманил меня обещанием подкинуть кое-какую информацию по отряду Аквавивы, выдавшему документы, найденные у старика в Порту.

Благодаря Знанию я понимал: «старик» не был стар. Возраст на лице – знак. Они отобедали им. Поэтому, в первую очередь они уродовали трупы. Лучше показать зверское, но вполне естественное насилие, чем их настоящую подпись.

Кем был прошлый владелец моего ножа? – вот что интересно.

Должен же быть свет, если вокруг тьма?

…Мы встретились на загородном перекрёстке. Струи холодного дождя хлестали по плащам и шляпам. К моему удивлению Кац пришел не один, с ним был Сергеев.

– Хвоста не привел? – шеф казался расстроенным.

– Думаю, нет, – уверенности не было.

Некстати прорезавшееся чутьё вопило о наблюдателе за спиной – но я трижды проверился по пути.

Может, и впрямь схожу с ума?

– Держи.

Портфель. Пухлый.

– Комиссар завтра с утра подаст в отставку. Они его достали. Кажется, гонфалоньер на очереди, дело пахнет досрочными выборами, – Кац поправил очки.

– Развели, зараза, бардак, – прорычал шеф. – В Константинополе или Флоренции их бы пришлепнул дукс, но ведь у нас дукс декоративный, демократия, едри её еж.

Портфель сразу показался очень тяжелым. Вынесу ли?

– Что за чернуху вы мне впариваете? Нашу или комиссара? Колитесь, господа.

– И нашу, и комиссара, и гонфалоньера, – хмыкнул Сергеев. – Сам знаешь, всем иногда нужно срезать углы.

– Вашу мать…

– Ты тоже поаккуратнее, – посоветовал Кац. – Внутряки что-то и о тебе болтают. Но меньше, чем о нас. Ты птица некрупная. Спрячь клюв и по возможности не чирикай.

– У тебя есть информация по ксиве? Или это был художественный свист?

– Немного. По дальней связи пришел ответ из Римини. Отряд Аквавивы в последние пятьдесят лет не вел боевых действий, а численность его от силы человек двадцать. Сейчас это скорее клуб по интересам, чем банда, и тот загибается – никого из них нет в городе…

– Сейчас?

– Помнишь школьную историю? Как накрылась Инквизиция? Последними радикалами Церкви были ребята из Общества иезуитов. Их генерал, Клаудио Аквавива, когда Полк Христов попросили на мороз, переобулся на ходу. Был Полк, стал – полк. Солдаты удачи. Разведка, диверсии, любой каприз за деньги нанимателя.

– Любопытно, но не очень полезно.

– Чем богаты…

– Тем богаты.

Было зябко.

…Казалось, за окном действительно стало меньше тумана. И взгляд из темноты чуть отпустил, не так сверлил спину.

Дверной звонок ударил ножом по натянутым нервам.

Нетвердым шагом я двинулся к двери. Успокаивало – из соседней квартиры не выглянет Мариетта. Пришлось приложить некоторые усилия, чтобы она убралась с этажа. Беспокоиться еще и за её безопасность было бы перебором.

Она была целью, и перестала ею быть со смертью нападавшей. Я чуял это.

Взгляд в глазок. На площадке стояла утонувшая в плаще не по размеру очень мокрая и очень маленькая Агнесса.

Всё в порядке. Но всё же что-то смущало. Как она прошла мимо парней на входе?

– Детектив! Старший детектив! – она подпрыгнула на месте. – Вот хвост даю, смотрит на меня сейчас поганец.

Глупости. Ребята знают, что мы с ней знакомы.

Рука сама отодвинула задвижку.

– Нам надо поговорить! – выпалила она. – Куда ты пропал? В бар не заходишь, ни с кем не общаешься. Ладно я, передумал. Обидно, но ладно. Но даже твои друзья волнуются.

У меня были друзья? Наверное, она имеет в виду сослуживцев и собутыльников.

– Я в порядке. Работаю над одной вещью. Извини, что пропал.

– Понимаю, – вздохнула она. – Ты меня внутрь впустишь? Нам действительно надо поговорить.

Я шагнул в сторону – и тут чутьё завопило. Показалось на мгновение, будто силуэт Агнессы расплылся, пышный хвост затрепетал за спиной – и тут же пропал.

Тревога ледяными когтями вцепилась в сердце. Агнесса? Нет, быть не может. Я подхватил паранойю, у меня ПТС…

Но язык-предатель сам выдал лукавое:

– Не приглашаю. Но если хочешь, заходи.

Она пожала плечами и сделала шаг вперёд. Медленный-медленный шаг, растянувшийся, казалось, на вечность.

Новоприобретенное чутьё показало, как от порога тянется вверх сеть тонких нитей, цепляется, пытается остановить, и ломается перед силой.

Древней, огромной Силой. Той самой, что глядела за мной из ночного мрака. Той, которой глубоко параллельны пороги и ножики – по крайней мере, в моем исполнении.

Я отшатнулся.

– Черт, – буркнула она. – Заметил. Как же бесит.

Она стояла передо мной.

– Pater noster… – древние, полузабытые слова сами пришли на язык.

Девушка смотрела на меня глубокими серо-голубыми глазами. Подняла руку, желая то ли дотронуться, то ли ударить. Уронила.

Повернулась и медленно пошла прочь.

Молитва, звучала песней в такт её шагам.

Она оглянулась:

– Нам есть о чем поговорить. И жаль насчёт лодочек.

Она истаяла медленно. Но вскоре фиолетовый туман исчез.

Остаток ночи я провёл в холодном поту. Страх затмевал сознание, но привычный мозг, будто издеваясь, анализировал то, от чего хотелось бежать, завывая.

Она могла в любой минуту перешагнуть порог.

Она могла ударить до того, как я начал читать молитву.

Она могла ударить через порог.

Она действительно хотела поговорить?

Или это часть её «долгого» убийства?

Сомнения, вы меня погубите. Есть ли жизнь на Марсе?

…Не было семи, как я побрился, втиснул себя в новый черный костюм и поехал к бару. Новости бурлили – к ним уже просочились слухи о грядущей большой отставке.

Они не слишком меня заботили. Втиснув электромобиль на платную стоянку, пошел на мол. Впереди белел стадион, по водной глади скользили корабли, а небо было чистым-чистым.

Я остановился у декоративного газончика.