Владимир Поселягин - Спец [litres (исправленная версия)]

Машина была покрашена в типичный защитно-зелёный цвет, коим пользовалась Красная армия, это уже я перекрасил часть техники, и выглядела она новенькой, только-только полученной. Крыша сложена, верх открыт, стекло обзорное я не опускал. Убедившись, что грузовики удалились, я сел на место водителя, проверил документы и, запустив движок, помчался к городу. На посту меня тормознули. Подошёл лейтенант и двое бойцов, с интересом осматривая машину, видимо, всё-таки рано я её достал. Изучая документы мои и на машину, лейтенант расспрашивал насчёт неё, я и описал, откуда она здесь взялась. Машина только вчера в полк пришла. Хорошо, на днях в Горький отбываю, лишних вопросов не будет. Как я и думал, на посту просто заинтересовались новинкой, и, удовлетворив любопытство, меня пропустили. М-да, точно рано достал, на меня все глазели, пока я по городу катил. Пришлось сделать морду кирпичом и ехать уверенно, смотря вдаль. Сначала я поискал и нашёл ЗАГС, их объединили из нескольких районов в один, пообщался со служащей, пояснив проблему, и та, поискав в картотеке – о чудо! – нашла запись в книге учёта о нашей регистрации. Угостив служащую шоколадкой, узнал все подробности развода. В принципе, сложностей нет, если только Анна не обратится в комсомольскую организацию, чтобы надавить на меня. Ну, это чушь, за кем вина, жена знает, подпишет всё, где нужно, как миленькая. И комсомол тут не поможет.

Выйдя из здания и разогнав детишек, которые забрались в машину, я покатил к госпиталю. План такой: еду за Аней, вместе с ней до ЗАГСа, регистрирую развод, оба справки получим об этом, и всё, отвожу её обратно. Потом а город, ищу подходящую площадку, взлетаю на МиГ-3 и лечу на аэродром. Пока Никита осматривает машину, ужинаю и оформляю машину на себя. Это планы на сегодня, а что завтра – там видно будет.

Я добрался до госпиталя и, оставив неподалёку от входа машину, вокруг которой сразу стали собираться ходячие раненые в полосатых пижамах – ха, у меня тоже такая была, – направился на поиски Анны. А в рекреации наткнулся на Дарью в медицинском халате, под которым видна гимнастёрка с петлицами – сержантские треугольники и медицинские эмблемы. Голова без шапочки, волосы в тугой косе. Прелесть.

– О, привет, – легко улыбнулся я. – Анна здесь? Она мне нужна.

– Привет, – расцвела Даша в улыбке. – Она отдыхает после операции.

– Нужное дело, – вполне серьёзно кивнул я. – Но позови её.

Дарья только сейчас обнаружила, в какой я форме, глаза её расширились, и, сделав шаг назад, она осмотрела меня с ног до головы, пройдясь и по наградам, после чего выдала:

– Красавец. Но подожди, ты же танкист?

– Был зенитчиком, танкистом, артиллеристом, миномётчиком, даже подводником, в одном боевом походе участвовал, правда, не потопили ничего, но страху, когда на нас глубинные бомбы сбрасывали, натерпелся. Теперь вот решил лётчиком стать. И стал, истребителем. На фронт меня не отправят, ограниченно годный, буду летать в полку ПВО, по ночам бомбардировщики перехватывать, «ночник» я. Учился этому несколько месяцев… Так ты Анну позовёшь?

– А что случилось? Ты почему так долго пропадал? Я у Ани спрашивала, а она только плачет, – забросала меня вопросами Даша, даже не делая попытки стронуться с места.

– Это наши дела. Поторопись, ЗАГС работает не бесконечно, нужно съездить и развестись. Собственно, я только из-за этого и приехал, взяв увольнительную. Нужно успеть, я отбываю на днях в другой город, который буду защищать.

Кроме нас, в рекреации хватало народу, и все делали вид, что им как будто тут и надо стоять, и активно грели уши. Мне-то пофиг, а Дарья их наконец заметила и отвела меня к стенке, где тихо спросила:

– Почему вы поссорились? Может, помиритесь? Аня тебя любит, она часто по ночам плачет, я-то слышу.

– Это не обсуждается. Решение я не изменю и ничего иметь общего с Анной не хочу.

Даша покусала нижнюю губу, что выглядело очень эротично, я же в это время поздоровался за руку со знакомым врачом, проходящим мимо. А Дарья задала другой вопрос:

– Почему ты такой загорелый?

– На юге полгода жил, на Черноморском побережье. Я в Сочи домик купил, понравилось на море жить… Так ты Анну позовёшь или мне кого другого попросить?

Даша кивнула и пошла за Анной, посоветовав мне серьёзно подумать. А я вышел на крыльцо и там, среди курильщиков, заметил знакомое рыло Евгения. Он раздобрел, заматерел, старшим военфельдшером стал и сейчас, тоже увидев меня, нахмурился, но взгляд не отводил. Подходить к ним я не стал, стоял на крыльце, дыша свежим воздухом и изредка здороваясь со знакомым, говоря, что с делами у меня неплохо. С парой знакомцев подольше поговорил, узнавая новости госпиталя за последнее время. Вот машину мою за стеной людей, что рассматривали её, даже видно не было. Иногда звучал сигнал, пробовали, видать.

Анны я не дождался, странно, что до неё слухи не дошли о моём появлении, а вернулась Дарья в сопровождении молодой девицы, тоже, похоже, медсестра и тоже сержант.

Судя по довольному виду Дарьи, меня ожидал сюрприз.

– Здравствуйте. Меня зовут Фрося Антонова, я руковожу комсомольской ячейкой в нашем госпитале, – представилась незнакомка. – Как вы, товарищ капитан, боевой командир, орденоносец, комсомолец, лётчик, и решились на такое преступление, как развод? В советском обществе это очень порицается. Я, как глава нашей комсомольской ячейки, не дам свершиться этому преступлению. Весь наш коллектив меня поддержит.

Я несколько секунд пристально изучал девицу, терпеть не могу таких наглых и бесцеремонных людей, которые лезут не в свои дела, считая их общественными. Границы нужно знать. Переведя взгляд на Дарью, сухо спросил:

– Твоя работа?

– Я не хочу, чтобы вы с Анной разводились. Вы – идеальная пара, а ссору можно пережить. Даже если Анна виновата, прости её и живите дальше так же дружно, как и раньше.

– Такое не прощается. Причину говорить я не собираюсь, некрасиво так поступать хоть и с бывшей, но всё же супругой, выдавая её тайны. Ты Анну, как я понял, так и не позовёшь?

– Нет, – с вызовом ответила та.

Пожав плечами, я проверил сканером, здесь ли Анна, надо было сразу это сделать, но, отвлечённый новыми впечатлениями, я упустил из вида этот амулет. Анна оказалась в душе и, хм, имела заметный округлый животик. Шестой месяц, точно. Округлив глаза, я резко спросил у Дарьи:

– Почему ты мне не сказала, что Анна в положении?

– Она должна была сама тебе сообщить этот приятный сюрприз, – вздохнув, призналась та.

– А мне зачем? Отцу ребёнка она разве не сообщила?

– Да как вы смеете так говорить об Анне Андреевне?! – возмутилась комсомолка.

Но я на неё даже не взглянул.

– Что знаю, то и говорю, – отмахнулся я и спросил у Дарьи: – Так что, обрадовали будущего папашу? Судя по сроку, его работа.