Александр Башибузук - Эмигрант. Господин поручик [litres]

– Нет!

– Ах так, тогда я тебе тоже ничего не скажу! О-о-о, а я очень много знаю…

– Ласковый, вот почему, – смущенно выпалила Уля.

– Продолжайте, госпожа Аксакова.

– И нежный. Не такой, как я ожидала…

– Еще тот грубиян, просто искусно притворяюсь. Ой! Ну зачем же щипаться?

– Больно? – встревожилась Уля.

– Когда это тебя останавливало?

– Ты несносен! – торжественно заявила моя жена.

– Ну вот, уже не любит.

– Очень даже люблю. Как можно не любить своего мужа?

– И я тебя.

– Правда?

– Чистая правда.

– Что же будет дальше? – неожиданно и задумчиво, словно спрашивая саму себя, сказала Уля.

– Помнишь, как в сказке: жили они долго и счастливо.

– Ты же уедешь… – Ульяна еще сильней прижалась ко мне и горячо зашептала: – Нет, ничего не говори. Я знаю, так надо. Мой дедушка говорил – удел мужчин Родину защищать, а женский – ждать их с победой. Да, поезжай! Уничтожь этих выродков как можно больше. Это же нелюди, они недостойны жить. Мерзкие твари! Но, прежде чем уехать, сделай мне ребеночка. И не спорь, обязательно сделай. Если тебя убьют, пусть хоть что-нибудь останется.

Я даже не нашелся что ей ответить. Посылать своего мужа на войну, практически сразу после свадьбы… Прекрасно понимая, что шансы на возвращение не просто мизерны, а практически равны нулю… Какова же должна быть ненависть для такого? Но ладно. Я все равно вернусь. Не могу не вернуться.

– Все так и будет, милая. Но есть еще некоторые вопросы, которые мы должны обговорить. Вам нужно уехать из Франции. Зачем? Понимаешь, у меня слишком много врагов в Марселе. Оставлять тебя здесь было бы очень неразумным. Особенно одну, без меня, да еще с детьми. А вот куда? Сейчас подумаем вместе…

– Мы уже здесь привыкли, – пожаловалась Уля. – И с цветами мне нравится работать.

– Откроешь дело на новом месте. К примеру, цветочный магазин. В Нью-Йорке. Или в Буэнос-Айресе. Средств на это у нас хватит.

– У меня здесь есть приятельница, Софья Николаевна Даценко. Ее дочери – однолетки Аглаи и Фроси. Так вот, она тоже собирается в Америку. Ждет своего мужа из Одессы.

– Очень хорошо, вместе вам будет легче.

Признаюсь, я не ожидал такой покорности. Но тем лучше.

Обсуждение затянулось почти до самого рассвета. Мы успели слегка повздорить, но в целом все-таки пришли к взаимопониманию. А утром, наконец, появилась возможность поговорить с отцом Валерианом.

– Вообще ничего не помнишь? – охнул батюшка.

– Да, как отрезало. К счастью, знакомую встретил, она кое-что подсказала. Но очень мало. А частью сам додумал. Уж не знаю, правильно или нет.

– Это какую встретил? – иеромонах строго нахмурился. – Ты мне смотри, Ляксандрыч, если собираешься опять в блуд удариться… Не зря Господь, путь истинный указывая, памяти тебя лишил…

– Охолони, отче, – жестко прервал я его. – Ничего я не собираюсь. То, что было, быльем поросло. Если что знаешь, рассказывай.

– Не каешься, Сашка, ой не каешься, – с огорчением покачал головой отец Варфоломей. – Ладно. С какого момента хоть начинать? Давай, ты будешь вопросы задавать – а я отвечать на них. Так-то проще будет.

– Почему я остался во Франции, а не уехал со всеми в Россию?

– Дык в гошпитале валялся. В аккурат перед капитуляцией германца свалился. Наш доктор давно говорил, мол, контузии до добра не доведут, надо отлежаться, а ты все манкировал, вот и дохорохорился. Тяжелый ты был, думали, что уже не выкарабкаешься.

– Понятно… – примерно такую версию событий я и предполагал. – А вы, батюшка, чего здесь?

Священник нахмурился и строго сказал:

– Негоже наших без духовного окормления оставлять. А их по гошпиталям, вовсе уж увечных, здесь много лежало. Таких, которых уже нельзя было перевозить. Вот и остался я с ними. А потом к Гробу Господню ходил. Почитай, три дня как вернулся. Но на то отдельный рассказ. Скажи лучше, Ляксандрыч, ты где опять на пулю нарвался?

– Тут такое дело… – я слегка помедлил, подбирая слова. – Так вышло, что поссорился с местными… бандитами. Честное слово, уж не помню, с какой такой стати, но их главный, Франциско Неро зовут его, на меня взъелся. Вот, отбиваюсь помаленьку. С переменным успехом.

– Эвона как повернулось-то, – священник озадаченно почесал бороденку. – А я сразу тебе говорил, зря ты к ним лезешь…

– Знаешь что?

– Да, знаю маленько.

– Так не томи.

– Ну, слушай. Помнишь, после бунта, очень многих наших сослали в Африку? Так вот…

Если вкратце, после революции большая часть состава Русского экспедиционного корпуса взбунтовалась, отказалась сражаться и потребовала их отправить домой. Бунт был жестоко подавлен, после чего очень многих отправили на каторгу. В том числе нескольких друзей Аксакова. Сам поручик бунт не поддержал из идейных соображений, но после окончания боевых действий и после того, как выписался из госпиталя, попытался вытащить их из заключения. Для чего связался с корсиканцами, которые пообещали устроить побег, но за приличные деньги, естественно. Священник тоже способствовал освобождению каторжников, но официальными методами, через христианскую епархию.

Своих денег у поручика не было, хотя часть он все-таки достал, правда, отец Валериан не знал где. Зато я уже почти догадался откуда.

– И сколько корсиканцы запросили?

– Сто пятьдесят тысяч, – доложил батюшка. – Из них около шестидесяти ты достал. И отдал этому, как там его. Ты сам мне говорил. А потом куда-то исчез, и до вчерашнего дня я тебя больше не видел.

Около шестидесяти? Точнее, пятьдесят шесть. Именно эта сумма упомянута в записной книжке. А взял их поручик у…

Все пазлы моментально сложились. Это же надо было придумать. Получается, уж не знаю под каким предлогом, поручик выманивал деньги у Стефании Неро. Для того, чтобы расплатиться с ее же отцом. Ну ни хрена себе! Дальнейший ход событий угадать несложно. Папенька каким-то образом прознал об этом, после чего поручику ничего не оставалось, как залечь на дно. Не исключаю, что события могли идти несколько иным образом, но в целом примерно так. К гадалке не ходи. Вот же стервец. Блин, какой-то латиноамериканский сериал получается…

– Ну как, вспомнил чего? – сочувственно поинтересовался священник.

– Почти ничего, но кое-какие факты сложились в общую картинку.

– И что делать дальше собираешься?

– Буду пока держаться в стороне от Ульяны с девочками, а потом отправлю их подальше от Франции. В Америку, например.

– Дело говоришь, – одобрительно покивал отец Валериан. – А я возьму в епархии рекомендательные письма в христианскую общину. Там помогут чем смогут. Только скажете мне, куда уезжать собрались.

– Я никуда не поеду.

– Опять двадцать пять! – вдруг рыкнул басом монах и с силой хлопнул ладонью по столу. – Вот чего тебе неймется, Сашка? Куда собрался? Неужто в Россию?