Михаил Ланцов - Фельдмаршал. Отстоять Маньчжурию!

— Но адмирал! — взвился капитан корабля, поддержанный возмущенным видом других офицеров. — Мы еще можем сражаться!

— Мы — последние значимые силы императора. Сдадимся мы или будем уничтожены — других у него нет. А значит, война проиграна. Флот Открытого моря не сможет поддерживать сухопутные войска на материке.

— Это так, но мы должны сохранить лицо!

— Сколько мы продержимся, если примем бой? Даже если нам очень повезет — часа три-четыре. Максимум. А потом русские встретят Уриу и перетопят. Вы же видели, что это стадо еле ползло. Куда им идти? В Чемульпо. Но тогда их там и заблокируют. Нет. Им нужно уходить дальше. Поэтому мы должны выиграть для Уриу как можно больше времени. Оптимально — хотя бы часов двенадцать, а лучше сутки. Если мы сдадимся, то русские не смогут проигнорировать такой трофей, бросить его или потопить. Призовых команд для полного взятия под контроль у них тоже нет. Значит, они будут вынуждены конвоировать отряд с предельной осторожностью под дулами пушек до ближайшего порта. До Порт-Артура или Дальнего — не важно. Главное — что это достаточно далеко и им придется задействовать все свои силы. Так и выходит, что, вступая в бой, мы лишаем императора всего оставшегося флота, а сдаваясь — он теряет только наш отряд. Еще вопросы?

— Вопросов нет, — хмуро произнес капитан броненосного крейсера «Идзумо» Идзити Суэтака…

Камимура сломался.

После крайне неудачного дела в начале войны возле Владивостока этот провал добил его окончательно. Тогда, в феврале-марте, когда он упустил Владивостокский отряд крейсеров, соотечественники подвергли его жесткой критике и разгромили особняк в Токио. А отдельные газеты так и вообще писали, что Камимура должен был совершить самоубийство. Сейчас же, когда попал в ловушку, в нем что-то надломилось.

Надо сказать, что Куропаткин и сам не верил, что японцы согласятся капитулировать. Не как генерал Оку, оставшись без воды, еды и боеприпасов, а вот так — раскорячившись в безвыходном положении, когда, куда ни кинь, везде клин. Алексей Николаевич-то был воспитан на мифах XX и XXI веков, где благодаря кинематографу и аниме действовал очень яркий и чрезвычайно популярный миф о какой-то запредельной стойкости и упорности японцев в боях. Эта сказка оказалась настолько всепоглощающая, что Куропаткин даже и не допускал мысли о том, что японцы сдадутся. А Вирена инструктировал больше для галочки, чем для дела. Дескать, ну и сдаться предложи, чего уж там. Они откажутся, но все равно предложи. Что мы, не люди?

Владивосток гудел.

Новости, доходящие до него из Маньчжурии, выглядели грозными и волнующими. А здесь было тихо. Вроде и война, а вроде и нет. Пару месяцев назад так и вообще — даже и флота толком не осталось. Ушли и «Россия», и «Громобой» на соединение с основными силами. А еще раньше и «Богатырь» убежал к Порт-Артуру…

Семен Михайлович Буденный надежно прописался в армейской разведке. Ни дня покоя. Рейд на штаб армии. Захват двух обер-офицеров в плен. И так далее. Куропаткин пристроил его явно к тому делу, в котором он чувствовал себя как рыба в воде. И рос как на каких-то волшебных дрожжах при поддержке своего покровителя. Выбился в корнеты [76] В Маньчжурской армии нормальных штатов для разведки пока не было, так что армейская разведка числилась отдельным кавалерийским дивизионом. . Возглавил особую оперативную группу в пятьдесят «лиц». Обзавелся наградами. Полный бант «солдатского» Георгия, «клюква» Святой Анны 4-й степени на золотом оружии «За храбрость». Для человека, который только в 1903 году был призван на срочную службу рядовым, — головокружительная карьера!

И вот — новое дело. Еще интереснее и авантюрнее, чем прежде. Он отправлялся в рейд в самое сердце Кореи, дабы освободить корейского императора из плена, в котором его держали японцы. В усиление ему дали десяток из ведомства Дин Вейронга, набранных среди коренных корейцев. Вооружение группы было под стать. Тут и три ручных пулемета Мадсена, и двадцать самозарядных винтовок Мондрагона, и австрийские карабины. Ну и гранаты, пистолеты и бебуты, разумеется.

Лезть по горам — та еще задача. Но небольшой отряд всадников продвигался вполне приличными темпами. Сказывалось наличие корейцев в отряде. Они легко договаривались с местными жителями в горных поселениях, и те, за небольшую плату, охотно показывали удобные пути. А нередко и проводников выделяли. Японцы еще не успели проникнуть в корейскую глубинку и не имели здесь большого влияния.

Налет на дворец был прост и больше напоминал остросюжетное приключение в духе «Сердца трех» или «Индиана Джонс», чем военную операцию. Семен Михайлович повторил прием, явленный им миру в Ичжоу. То есть вывел своих бойцов на улицы Сеула и открыто повел к императорскому дворцу. Как ему сообщили союзные корейцы — японцев в городе было не очень много. Кое-какие тыловые части держали береговую оборону в порту и охраняли склады. Плюс мелкие патрули и посты. Прорыв Ренненкампфа и занятие им островов на реке Ялу вынудило японцев стягивать войска отовсюду, оставляя в тылу лишь самый минимум.

А тут он — как снег на голову, прямо с гор.

Шли не скрываясь. А корейцы, включенные в отряд, охотно сообщали прохожим, что они состоят при Маньчжурской армии генерала Куропаткина. Совершенно точно эта новость должна была ошеломляюще подействовать на генерала Ноги.

Редкие стычки с японскими патрулями заканчивались «всухую». Бойцы Буденного буквально сметали противников из автоматического и самозарядного оружия. Да и сколько их там было, этих противников? От трех до пяти бойцов в патруле. Невеликая сила. Тем более и к отпору эти вояки оказались не готовы. Психологически. Тыловые же части.

Шум, бардак и неразбериха в городе нарастали с каждой минутой. Чем Семен Михайлович и воспользовался с превеликим удовольствием. Скоротечный бой у ворот дворца. Организация собственного блокпоста с парой пулеметов и десятком самозарядных винтовок. Рывок внутрь. Перестрелки, больше пистолетные, накоротке. Изредка в ход шли гранаты. Новые. Опытные. Их преимущество — простенький терочный взрыватель. Мелочь, а приятно. Возиться с фитилем уже не требовалось.

Двое убитых, трое раненых, но вот он последний рубеж. Четверо японцев с револьверами за поваленным столом. Очередь из пулемета, прямо сквозь столешницу. Пробежка. Несколько выстрелов из пистолета. Удар ногой в дверь. И вот уже русские разведчики врываются в довольно скромные покои императора Кореи. Ну а что вы хотели? Он под домашним арестом уже многие годы.

Бежать? Прямо сейчас? Через горы? Почему нет?!