Михаил Ланцов - Фельдмаршал. Отстоять Маньчжурию!

Через мучительных полтора часа прозвучал первый выстрел. Но отряд фон Эссена постоянно менял курс, «уходя галсами», так что огонь японцев просто баламутил воду. Они банально не могли пристреляться. Русские, впрочем, тоже, но они особенно и не пытались. Так — постреливали для виду.

Камимура был зол.

Понять причину низкой результативности огня было несложно. Но как этому противодействовать? Надеяться на случайное попадание? Глупость! Требовалось агрессивнее сближаться, чтобы нивелировать погрешность прицеливания. Кроме того, его сильно смущало то, что русские постоянно что-то телеграфируют. И не открытым кодом, как обычно, а каким-то шифром.

Отряд контр-адмирала Вирена хранил молчание в эфире, работая только на прием, да и то лишь для того, чтобы выйти на цель в правильной точке. Все еще плохо себя чувствующий командир сидел забинтованной куклой в рубке на специально сделанном стульчике и вглядывался в горизонт. От него много не требовалось. Просто быть. Просто одним своим видом поддерживать боевой дух и правильный настрой.

Отряд — пять вымпелов: «Микаса», «Ретвизан», «Севастополь», «Ниссин» и «Касуга». Названия никто не менял — русская военно-морская традиция не позволяла. Корабли, конечно, не так что бы и полностью отремонтированы. Где-то не хватало пушек. Где-то все еще была покорежена надстройка. Но главное имелось — они все держали пятнадцать узлов хода.

Что примечательно, свой флаг Вирен держал на «Микасе». Почему? Не секрет. Все-таки этот броненосец был и крупнее «Ретвизана» с «Севастополем», и мощнее. Подводило только слабое освоение трофея. Но выбора все равно не было. Не задействовать в этой операции относительно дееспособный броненосец Куропаткин не мог себе позволить.

Без курьеза в этом деле не обошлось. Согласно русской военно-морской традиции, командиром захваченного корабля назначали того, кто его взял на абордаж. Поэтому головная боль всей Тихоокеанской эскадры лейтенант Балк, командовавший буксиром, оказался внезапно командиром эскадренного броненосца 1-го ранга. И контр-адмирал Вирен, искренне не любивший этого человека, оказался вынужден за ним присматривать и держать свой флаг на «Микасе». От греха подальше.

Так и двигались.

Фон Эссен каждые пять минут выдавал в эфир сведения о своем курсе и скорости в зашифрованном виде. А Вирен, получая эти данные, корректировал движение своего отряда…

И вот в 14 часов 10 минут Камимура увидел на горизонте новые дымы и призадумался. Неизвестные приближались с юго-востока. Но здесь не должно быть никаких кораблей! Тем более группы. Камимуру эта неизвестность насторожила, но от своей цели он не отказался. Пугаться дымов? Да его засмеют потом! И так репутация ни к черту.

Неизвестные корабли вынырнули из-за горизонта, но все еще оставались не идентифицируемыми. Далеко. Японцы до боли в глазах вглядывались в горизонт, пытаясь понять, кого же это черт на своих рогах принес.

— У головного башня в два орудия, — наконец констатировал сигнальщик.

— Ничего больше?

— Далеко. Идут прямо на нас. Нужно подождать. Судя по ширине силуэта — броненосец.

— С юга? Броненосец? — Камимура сильно удивился.

На Балтике каждый русский корабль был на счету, да и вторая Тихоокеанская эскадра только формировалась. Черноморские корабли России так даже и не рыпались, запертые проливами. А в Порт-Артуре было все так разобрано, что и через неделю никуда не выйти при всем желании. Кто же это тогда? Англичане?

После пары минут раздумья Камимура отдал приказ: «Делай как я», и его флагман «Идзумо» вошел в плавный поворот, ложась на обратный курс. Ситуация была слишком неопределенной и опасной. Рисковать последними боеспособными морскими силами Японии он не мог.

Неизвестные корабли отреагировали почти сразу.

Во-первых, довернув, ложась на курс схождения, а, во-вторых, из кильватера вырвалось два вымпела, обрезая курс отхода. Через пару минут в них с горем пополам опознали «Ниссин» и «Касугу», ставшие трофеями русских. Камимура побледнел. Новый провал разведки? Очевидно. Тем более что отряд крейсеров фон Эссена тоже начал разворачиваться, ложась на курс преследования.

Вся эта возня с разворотом отняла время, достаточное, чтобы броненосцы вышли на дистанцию сорок кабельтовых и открыли огонь. Отряд же фон Эссена медленно отставал, но уже был в пятнадцати кабельтовых. Ведь русские повернулись все вдруг, а японцы — последовательно и аккуратно, через одну точку.

Камимура глянул на карту и побледнел. Море оказалось не таким большим, как кажется. Еще часа полтора полного хода, и их встретит береговая линия. А по суше корабли не бегают. Куда ему деваться? Куда ни поверни — всюду выходит беда. Пойдешь через броненосцы — они размочалят крейсера огнем в упор. Развернешься на крейсера — все одно не проскочишь, стреножат и отдадут на корм «утюгам».

— Сигнал с «Микасы», — тихо произнес сигнальщик.

— Что? Какой? — дернулся было Камимура, воспрянув духом, а потом резко как-то замер, нахмурившись. Он на какой-то миг подумал, что «Микаса» все еще их, все еще на мостике этого броненосца стоит адмирал Того…

— Предлагают сдаться, — произнес сигнальщик и мрачно посмотрел на своего вице-адмирала. Он, как и все в рубке, уже понял — не уйти и не победить. Три эскадренных броненосца 1-го ранга, четыре броненосных крейсера 1-го ранга, два бронепалубных крейсера 1-го ранга — это непреодолимая сила в текущей ситуации. У них было преимущество в скорости, но недостаточное, чтобы оторваться…

Камимура же совершенно посерел лицом и как-то осунулся.

Его мозг сопоставил все факты и пришел к неутешительному выводу. Это все изначально было ловушкой. И кавалеристы Ренненкампфа, и водоплавающий хлам Иессена на Ялу, и отряд фон Эссена. Куропаткин ловил акулу на живца. Вкусного и столь жирного, что акула не устояла. И вновь провал японской разведки привел к трагедии. К поражению, но уже не битвы, а войны. Совершенно ясно — его отряд уже не уйдет. В лучшем случае, если очень повезет, прорвется один или два корабля, что избитыми доковыляют до Сасебо. А русская эскадра подойдет к устью Ялу и превратит в «навский шуркъ» весь тот сброд, что туда он сам и стянул. Как следствие, Куроки останется в мешке, где его принудят к капитуляции.

Шах и мат.

Хиконодзё Камимура с трудом сглотнул комок, подступивший к горлу.

— Телеграфируйте Уриу. «Немедленно отходи. Это все большая ловушка. Разведка вновь промахнулась. Отряд окружен превосходящими силами противника. Уйти или победить не могу. Постараюсь задержать». Ну? — прикрикнул он на связиста, который кабанчиком припустил в радиорубку. Вице-адмирал проводил его взглядом и, с трудом выдавливая из себя слова, буквально прохрипел: — Приказ по отряду. Прекратить стрельбу. Лечь в дрейф. Мы принимаем предложение. Сигнальщик! Действуй! И передай на «Микасу» наше согласие.