Юрий Семецкий - Poor men's judge [СИ]

Петрова не радовала выучка крепких мужиков средних лет, отдающих честь, в соответствии с Уставом, заранее переходя на строевой шаг. Раздражало разнообразие усов, бород и причесок. Глаз отказывался отдыхать на аккуратно отсыпанных битым кирпичом дорожках и приведенных в идеальный порядок казарм времен царя Николая.

Причина была проста. Петров просто не понимал, как ему следует теперь относиться к лейтенанту, командующему … всем этим. Слово «сборы» уже никак не подходило. Крамольное определение «народное ополчение» язык выговорить отказывался категорически. Хотя бы потому, что виденное мало походило на ополчение, как его обычно представляют.

Извлеченные Вояром неизвестно откуда, дядечки пенсионного возраста за считанные дни сбили из аморфной массы добровольцев нечто очень напоминающее слаженное, обкатанное подразделение регулярной армии. В других обстоятельствах это было удивительно, но полковник понимал, что секрет успеха прост: все вступившие в это формирование имели крайне высокую мотивацию.

Им было за что драться и мстить. Они твердо знали, кого и за что собираются уничтожить. Лейтенанта, давшего шанс отмщения, опустившие от отчаяния руки, потерявшие все мужчины, чуть не боготворили и готовы были идти за ним хоть до Москвы.

Мятеж, как его ни называй, проглотил первую порцию топлива и начал распространяться во всех направлениях. Полковник уже слышал о том, что Воронов приступает к формированию Интербригады — в век Сети информация распространяется со скоростью лесного пожара.

— Недели не прошло, — думал полковник, — А тут уже и югославы, и немцы, и греки, и кого только нет. И Вояра, с легкой руки английского репортера Берни, потихоньку именуют Команданте.

Петров знал, что обустраиваться ополчению помогал чуть ли не весь райцентр, но действительность превзошла ожидания.

— Даже занавески на окна женщины им принесли, — с раздражением подумал полковник, мазнув взглядом по пахнущим свежей краской окнам.

Скрипя сапогами по свежей кирпичной крошке, Петров подводил промежуточные итоги развязанной Вояром войны. Как застарелая зубная боль, раздражало то, что все началось с его, Петрова, благословения. Что задний ход дать уже невозможно. Как, впрочем, и контролировать происходящее. Бесила полная индифферентность генерала, который будто бы не желал ничего знать о художествах подчиненного.

— Который уже не совсем и подчиненный, — ехидно возразил полковнику внутренний голос. — Ныне он депутат Молотовского районного совета. Командир ополчения, созданного в соответствии с постановлением того же самого Совета. Теперь официальные полномочия Вояра как бы ни побольше твоих будут.

Во всяком случае, погоны лейтенанта на плечах человека, умудрившемся за неделю организовать более двух тысяч человек, взять под контроль дюжину мелких населенных пунктов, склады мобилизационного и государственного резервов, смотрятся анекдотично. Особенно, если учесть, что начальником штаба у него — отставной генерал Воронов.

Скрип кирпича под ногами доводил полковника до головной боли.

— После того, как соберется Верховный Совет Автономии, полномочий у Вояра только прибавится. Понятное дело, вот парень и сорвался… — думал полковник, подходя к штабу.

Когда хмурая, настороженная охрана, предварительно сверившись со списком, привела его в оперативный зал, Вояр ставил задачу командирам мобильных групп.

— Техникой тоже, смотрю, он неплохо разжился, — отметил Петров, кинув взгляд на карту.

Это для штатских карта — просто разноцветный кусок бумаги. Военный профессионал за мешаниной условных знаков видит местность, противника, своих, возможное развитие событий, размещение средств усиления. Многое видит.

В данном случае карта, прикрытая оргстеклом, свидетельствовала о наличии как минимум двадцати высокомобильных групп с предписанными Боевым Уставом средствами усиления. Откуда у лейтенанта взялся в таком количестве транспорт, горючее, боеприпасы, артиллерия наконец, оставалось только догадываться. Полковник был твердо уверен, что мобсклады вскрывать нельзя ни при каких условиях. Виктор, как вы уже поняли — в том, что очень даже можно, так как война уже началась.

Заметив внимательно изучающего карту полковника, Вояр произнес:

— Остальное вам расскажет товарищ Воронов, — и пошел навстречу.

— Здравствуйте, Евгений Иванович!

Поняв, что ругаться с лейтенантом по поводу соблюдения правил этикета глупо, Петров ответил на приветствие:

— Здравствуй, Виктор.

И, после рукопожатия, сразу перешел к делу:

— Ты что творишь, Витя? Решил подменить собой суд, прокуратуру, следствие и все такое?

— Это вы о расстрелянных поутру? Так там все ясно и просто. Трое насильников, парочка мародеров, бывший начальник аптекоуправления, решивший спрятать антибиотики, антисептики и перевязочное.

Вспоминая, Вояр смешно сморщил лоб.

— Или вы о бывшем начальнике службы РАВ 16 мотострелкового, продавшем оружие? Тоже все по закону. Хоть по старому, советскому, хоть по Уложению о Наказаниях. При штабе такими вопросами парочка мобилизованных юристов занимается.

— Тут уже прямо на площади расстреливают, — бессильно опустился на стул Петров. — Я-то к тебе по поводу Яман… Айман или как его там, которое вы позавчера сожгли. Короче, из Москвы звонили, интересовались.

— Так обычное дело, — пожал плечами Вояр. Блокировали, зашли, обнаружили ямы. В ямах — люди были. Наши люди. Мы таких гнойников уже с десяток раздавили.

При этих словах в глазах лейтенанта появилось смешанное выражение ярости и страдания. Никак не проявляя своих чувств в интонации, он спокойно закончил:

— Таким жить ни к чему. Чистить. Как предки заповедали, до четвертого колена.

Внимательно посмотрев в лицо Петрова, Вояр добавил:

— Люди, кстати, одобряют.

— И все-таки, будь осторожнее! — неожиданно для себя сказал полковник. — Против тебя дело уголовное завели. В среду приедет группа военных дознавателей. Наш-то особый отдел ты из строя полностью вывел.

— В следующую среду? — заинтересованно переспросил Вояр. — А что, это даже неплохо! Люди мне нужны. Белую книгу вот затеяли составлять. О зверствах индейцев. Пусть ребята поработают.

— У них другая задача, — попытался возразить Петров, но в итоге тему развивать не стал, справедливо решив, что зря Виктор говорить ничего не станет. — Еще один вопрос есть. Идут упорные слухи, что СССР решено восстановить. Вы с ума, часом, не посходили? Тут же послезавтра столпотворение будет!

— Зачем что-то говорить? Люди видят, что с врагами народа поступают по советским законам, четко и понятно объясняя, кого и за что, — ответил Вояр. — Люди уже поняли, что самое лучшее в их жизни: безопасность, покой и благополучие — связаны именно с СССР. Каким Союз был на самом деле, уже неважно. Мы восстановим тот Союз, которого на самом деле не было. О котором люди лишь мечтали. Как считаете, стоящее дело? Возьмемся?