Юрий Семецкий - Poor men's judge [СИ]

Длительное пребывание в таком состоянии заканчивается плохо. Терять себя человек начинает через две-три недели, через пару месяцев ломается характер у самых стойких.

Все, дело сделано. Теперь эти люди будут помнить безнадежность и страх, потому удовольствуются малым. Прописанное в предоставленных «партнерами» методичках активное психокондиционирование завершено. Можно развозить бедолаг в депрессивные регионы, расселять по гибнущим деревням, отправлять на низкооплачиваемые работы не по специальности, и ничего не опасаться.

Примерно так же в тюрьмах оптом ломают гордецов, прямо с этапа подставляя их под ментовские дубины. Так обреченных подставляют под кулаки актива и помощников администрации. Так, подвергая коллективной обструкции, во времена корейской войны «перековывали» американских военнопленных. Так дембеля, заставляя зеленого салагу держать на вытянутых руках табуретку, ломают характер пришедших с гражданки парней, внушая им тупую и нерассуждающую привычку к покорности. При всем разнообразии внешних проявлений и методик суть проста: запинать человека морально или физически — неважно, до такого состояния, чтобы он дошел до индуцированных психозов, расстройств суждения, готовности ради сохранения рассудка принять любую навязанную идеологию, модель мира и манеру поведения.

При некотором желании, в течении пары месяцев из большинства обывателей можно вылепить хоть пламенных коммунистов, хоть оголтелых расистов, хоть ревностных католиков, хоть ваххабитов со взрывным устройством на поясе.

Люди, в большинстве случаев, оказываются всего лишь расходным материалом. Революции и социальные катаклизмы, приписываемые коллективному творчеству масс, на поверку оказываются всего лишь хорошо подготовленными и щедро проплаченными экспромтами. Запомнили?

А вот это — запишите для памяти: наука подавления развивается со времен появления государства и в данный момент ее можно назвать достигшей совершенства. Из этого следует, что в правильно организованном обществе у граждан для организации сколь-нибудь организованного сопротивления просто нет ресурсов, ибо сами граждане — всего лишь ресурс. Таково реальное положение дел.

Потому за умы и руки граждан, как и за любой ресурс, существует конкуренция. Примеры такой конкуренции проще всего рассматривать на выборах. Потом ресурс эксплуатируется.

Если беспристрастно рассмотреть ситуацию того лета, то получается, что государство сочло русских граждан Автономии — избыточным, подлежащим утилизации активом. И постаралось от такого актива всеми возможными способами избавиться, что и было бы в итоге проделано с большим успехом.

Но… Как это всегда и бывает на Руси, случился казус. Ровно тот же самый ресурс потребовался ополчению. Выброшенные на обочину жизни граждане неожиданно оказались востребованы.

Как вспоминают очевидцы, такое стоило посмотреть! Когда, не замечая шлагбаумов, на территорию, пропитанную безнадежность, сначала врывается боевая машина, а потом заезжают чисто отмытые, желтенькие как цыплята, автобусы. Когда в лагере становится тесно от бодрых, резких в движениях молодых парней, увешанных оружием и добрых психологов в белых халатах, тут же приступающих к сортировке людей. Когда, как из под земли, появляются полевые кухни с качественной кормежкой, самых больных и ослабленных тут же увозят на лечение, головы у людей идут кругом и расправляются плечи.

Потом мужчинам с потухшими глазами говорят, что хватит заниматься пролеживать бока, домой пора. Люди из палаток видят, понимают, чувствуют, что приехавшие парни закончат дело без них. Дальнейшее предопределено. Все, оставшиеся людьми просят одного: дать им оружие.

А остальные, спросите вы? Остальные никого не интересуют, — с горечью отвечу я. Гражданская война — не время братской любви. С обоих сторон демонстрируется удивительный утилитаризм, даже если его пытаются выдать за нечто иное.

По своему обыкновению, власти на резкое уменьшение насельников в лагерях беженцев отреагировали стандартно, в соответствии и традицией. Прежде всего они постарались тихо-тихо списать на прежнюю численность как можно больше продовольствия, медикаментов, топлива. Это подразумевало долгое молчание и отчеты с не меняющейся численностью.

Когда в Столице, наконец, узнали о реальной ситуации, было поздно. У ополчения уже образовался крепкий тыл и мощный кадровый резерв первой линии. То, что началось как сводная группа усиления караула, неожиданно превратилось в политический фактор масштаба страны.

Кто-то сомневается? Зря. В любом, зараженном апатией обществе, даже небольшая активная группа инакомыслящих — опасна. В конце концов, власть в те годы вынуждена была считаться с ей же созданным откровенным криминалом, несмотря на всю его нерукопожатость и позорность коммуникации.

В четырех крупнейших группировках не состояло и десяти тысяч человек, а «активных штыков» было примерно втрое меньше. И три-четыре тысячи человек, фактически, терроризировали огромную страну. Активно вмешивались в передел имущества и выдвигали из своей среды мэров и министров, уже фигурирующих в списках Интерпола.

Причастные к чуду рождения Русского Ополчения руководители теперь нервно кусали губы. Такого развития событий не ожидал никто. Товарищи понимали, что вырвавшийся на свободу джинн никому дворцов строить не собирается. Скорее, наоборот… И на попытку загнать в бутылку может отреагировать нервно.

Теперь, дорогой читатель, слушайте вводную. Есть неделя, много — две. Человеческий материал, качество которого нетрудно представить. Из него необходимо сделать несгибаемых стальных бойцов, способных, даже умирая, не ослабить хватку закостеневших в последнем усилии рук на глотке врага.

Как, возьметесь? Или Вас такому не учили?

Удивительно! Ибо стоит полистать немного макулатуры, и можно сделать вывод, что любой офисный червячок, глазом не моргнув, вполне способен советовать Вождю и Учителю. Еще круче бывшие бойцы спецназа. Вершиной цивилизации у творцов нетленки признается конструктор военной техники или менеджер торгового зала. Типа, знают матчасть и умеют работать с людьми.

Ну вот, извольте проявиться, господа хорошие. Hic Rhodus, hic salta! Не получается? Ай-яй-яй… Где же Вы, знатоки и инженеры душ человеческих?

Между тем, наши невежественные предки решали подобные проблемы легко и непринужденно. Кто был обучен.

Прикладная психология, военная психология и экстремальная психология, включающая психологию убеждения и дознания — науки, которые в полном объеме не преподают даже в «Краснознаменной» академии имени … кого, кстати теперь? Про ментов и говорить-то не стоит.