Юрий Семецкий - Poor men's judge [СИ]

— А это уже Берни. Его стиль, — подумал Виктор. — Он таки сумел заставить людей, говорящих о справедливости лишь ради личных выгод, предлагающих честность по заказу и хамство по прейскуранту, создать настоящий шедевр.

Тем временем, по экрану поплыли крупные планы пожелтевших от времени машинописных страниц.

Седой, слегка сгорбленный Председатель Конституционного Суда Хорькин тут же пояснил, что данное постановление РВСР имеет силу закона, является документом прямого действия и никем не было отменено, а потому обязательно к исполнению.

На таком фоне возрождение РВСР и Совета Народных Комиссаров выглядело совершенно естественным и логичным. Куда деваться, правительство и парламент оказались испачканы в известной субстанции по самые брови, а хаос в стране никому не нужен.

Так же естественно прозвучало сообщения, что назначенные в ключевые министерства и ведомства комиссары из числа проверенных в боях товарищей, уже приступили к работе. Пошла картинка из министерств — воины, не успевшие сменить камуфляж на деловые костюмы, деловито осваиваются в коридорах власти.

С телеэкрана вновь повеяло давно знакомыми образами, уважение к которым воспитывалось поколениями. Телезрители, особенно из тех, кто постарше, довольно улыбались, одновременно зябко поеживаясь. Понимание, что легко не будет, пришло мгновенно.

Закончилась передача, как в таких случаях и положено, призывом к спокойствию с сдержанности. Многие сочли, что наступил праздник, и ринулись за спиртным.

В ночном небе расцвели всполохи купленной в ближайших лотках дешевой китайской пиротехники.

Кто-то достал бутылку из кладовки или буфета, кто-то сбегал на угол, к ближайшему ларьку.

Окна на многих кухнях горели в тот день до самого утра утра, на улицах толпилась возбужденная молодежь, а пиротехники сожгли как бы не больше, чем в новогоднюю ночь. Однако, в целом, все прошло более или менее мирно.

К утру в народе окончательно укрепилось мнение: СССР возрождается, и такому благому делу неплохо бы и помочь. Люди стали неторопливо приглядываться, а что из изгаженного и исковерканного можно поправить прямо у себя на улице, во дворе, на работе.

Может, начать с того, что послать лесом фирмочку, через которую директор банкротит некогда процветавшее предприятие, да спасти уникальные станки, обреченные на переплавку? Пожалуй, что и господ акционеров, тоже пора наладить по известному адресу. А то повадились, понимаешь, отсылать в Турцию поверочные чугунные грузы на переплавку и гнать в Индию корабли на металлолом. Хотя, какой там лом…

Много мыслей возникло у людей, внезапно осознавших, что появилась возможность вернуться в казалось бы, навсегда потерянный мир. Мир, где не было безработных и бездомных, а чтобы умереть с голоду, надо было иметь недюжинную силу воли.

Это правда, в том мире не было рулетки, олигархов, бандитов и шлюх. Воры не купались в бассейнах с шампанским и не летали на личных самолетах. Там не было безудержных наслаждений, но и страдания было намного меньше. В том мире дети безопасно гуляли в парках в любое время года и суток. А родители знали, что их всегда будет чем накормить. При ближайшем рассмотрении, за такое был смысл побороться.

— Ну, держитесь, господа! — решило обычно молчаливое большинство.

Мятеж вступил в самую страшную для властей предержащих фазу. Поняв, что их жестоко обманули, надругавшись над самым святым для русского человека — понятием справедливости, к активным действиям приступили гармоники — становый хребет любого общества.

Это вам не готовые митинговать за деньги и халявную выпивку субпассионарии — в дело вступили несуетливые мужички средних лет. Такие, как те, что когда-то сломали хребет тысячелетнему рейху. Реставрация прикзала долго жить, а самые умные из новоявленных демократов рванули из страны, еще не представляя себе, как жестоко из обезжирят в краях обетованных.

Уже через час после того, как закончилась передача, на российско-украинской границе пограничники деловито паковали вещи, старясь сохранить максимум полезного для семьи и дома.

— Неровен час, завтра все бульдозерами сгребут без разбора, а тут добрая половина своего, честно нажитого, — думали по обе стороны границы.

Они не сильно ошибались — бульдозеры к пограничным переходам, созданным для кормления новоявленных феодалов, пришли уже к утру.

Похожий на согнутого заботами ушастого Добби, которому так и не подарили заветный носок, Президент воздержался от комментариев и спешно уехал на дачу, где его предшественник так любил работать с документами.

Может быть, он рассчитывал переждать неразбериху подальше от опасного во всех отношениях эпицентра событий, может, просто поехал, куда глаза глядят. От безнадежности и еще потому, что соваться в войска было никак нельзя.

В войсках, говорили знающие люди, и так никогда не любили безопасность и выходцев из нее за неизбывную подлость характера, а уж теперь…

Бесцельно перебирая на столе безделушки, гарант выслушал доклад руководителя администрации. Реальная ситуация оказалась намного хуже чем можно было предполагать.

Первым, еще при выезде из Кремля, исчез немногословный, флегматичный полковник с чемоданчиком кодированной связи. Неожиданно оказалось, что спецсвязь не работает уже пару часов как. Сотовая — выключена по всей стране. В проводном телефоне — ничего, кроме длинных гудков.

Армейская радиостанция при попытке установить связь, разразилась дикой какофонией из шипения, треска, волчьего воя и щелчков. Теперь службы РЭБ работали против прежней администрации.

Постоянно закрепленный за объектом вертолетчик, не говоря никому худого слова, улетел в неизвестном направлении. Да что вертолетчик, обслуги и то, осталось меньше половины.

Все, что оставалось у бывшего владыки — это горстка лично преданных ему бойцов из службы охраны, глава аппарата, да машины кортежа. По раскладу выходило, что беглецами займутся в лучшем случае завтра, в худшем — с минуты на минуту.

И тогда гарант отдал последний приказ:

— Вот список. Эти заговорить не должны ни при каких обстоятельствах. Вытаскивайте семьи. На посольства не надейтесь — джентльмены и на порог не пустят. Вот номера счетов и коды. Я остаюсь.

После того, как верные соратники ушли, ждать пришлось недолго. Будто сорвавшийся с фиксаторов нож гильотины, ударил по нервам звонок телефона.

— Господин, Президент, — извиняющимся тоном доложил охранник. — Тут к Вам приехали.

— Кто?

— Полковник Степанов и двое сопровождающих.

— Всего двое? Что им надо?

— Говорят, по поручению СНК. К вам.

Несколько секунд охранник слышал в трубке лишь тяжелое дыхание.