Юлия Гордон-Off - Война [СИ]

Как там моя подруга говорила, что мысли материальны. Поэтому верим в свою правоту, и мы обязательно поймаем гарибальдийцев. Чего-то нервозность Николая передалась мне и я так загоняла Клёпу, что она через пару часов просто свалилась на палубу без сил, потом возмущённо клекоча, ходила по палубе растопырив крылья, что у неё означает крайнюю форму негодования. Мне было безумно стыдно, а после моего объяснения и Николаю. Совсем не нужно было заставлять девочку делать этот дурацкий круг. При сегодняшней видимости достаточно было подняться повыше и лететь, только если увидит на горизонте что-либо похожее, а наша цель вообще очень специфичная и узнаваемая, думаю, что вероятность ещё одной пары одинаковых кораблей или даже пароходов (на большом расстоянии по дыму особенно не отличишь) исчезающее мала. А ведь ещё получилось, что часть круга Клёпе пришлось махать крыльями против ветра, а ветер сегодня весьма силён, как бы к ночи не заштормило. Клёпа нами была приласкана, оглажена, накормлена, обожает с руки есть, когда кусочки ей прямо в клюв вкладывают, как в детстве, все мы любим моменты нашего детства, как выяснилось, даже птицы. На удачу ветер северный, поэтому Клёпа теперь по ветру набирает высоту, с которой осматривается, а потом идёт на посадку в пологом пикировании против ветра, которое приводит её прямо на палубу. Так и прошёл весь день…

Мне уже больше пяти лет, чтобы я успела осознать, что "ждать" – одно из самых гнусных занятий, а осознание этого факта только делает ожидание ещё противнее. Гарибальдийцы выбрали все допустимые лимиты и допуски, то есть могут появиться в любую секунду, и нервный мандраж нарастает всё больше, но ничего не сделать, хотя прекрасно понимаю, что больше суток находиться во взведённом состоянии выматывает так что следом наступает апатия и безразличие. Но как дать отбой, если вот оно, вот чуть и случится, а по закону всемирного свинства, стоит дать отбой, как оно и случится!

Это была может самая безумная ночь в моей жизни, а Клёпа с утра просто отказалась вылезать из своего гнезда, тем более, что ко всему прочему упала видимость, а ветер достиг уровня штормового и половина казачков начали травить за борт. В общем, глядя вокруг, мы поняли, что все наши планы рухнули под прессом обстоятельств, и мы всё-таки дали команду отбой!

Конечно, сигнальщики осматривались вокруг, но при видимости всего в пару миль, говорить о том, что мы реально блокируем судоходную трассу будет пошлым преувеличением. Смысла теребить Клёпу, и выталкивать её в небо тоже нет, потому как нижний край облачности висит всего в паре сотен метров над головой. А ещё за эти сутки мы спустились южнее почти на двести миль. И как ни перепроверяй наши расчёты, но сегодня уже тринадцатое, если считать день прибытия в Йокосуку завтра, то здесь гарибальдийцев уже быть не может, ведь суммарно мы набрали под четыреста миль расстояния до пункта назначения гарибальдийцев, а такое расстояние им за сутки пройти можно только полным ходом. Только какой полный ход, если на борту только минимальные итальянские перегонные команды? Да там просто некому у топок вахты стоять! Словом, настроение мерзейшее, погода ему в тон, гарибальдийцев мы, похоже, прощёлкали, может вчера, может ночью. Это наш допуск, что они идут под всеми ходовыми огнями, а если с подходом к зоне боевых действий они взяли и погасили все огни? В салонах самого высшего куртуазного общества в таких случаях благовоспитанные люди вежливо говорят: "Мы в глубокой ж…, господа!" При этом я слышала состояние и мысли Николая, врагу не пожелаю переживать то, что переживал и испытывал сейчас он. При этом мне лучше было тихо сидеть в уголочке и не отсвечивать, ведь я принимала самое непосредственное участие в формировании этой ситуации, и костерил он меня, в том числе, и винить его язык не повернётся.

Вот так, видимо просто по инерции заданного толчка, мы на малом ходу продолжали двигаться на юго-юго-запад по наиболее вероятному, по расчётам Волкова, маршруту гарибальдийцев. За ночь кидались к замеченным огням дважды, но это оказались обычные грузовые трампы. Сейчас шло четырнадцатое, как раз предполагаемый срок прибытия крейсеров в Японию, мы уже набрали между нами и конечной точкой их маршрута больше пятисот миль. Ветер всё никак не мог разродиться штормом, продолжая оставаться по-штормовому свежим, что позволяло ему швырять в корабль хлопья солёной пены и брызг, сорванных с верхушек волн, а сверху довершала картину сыплющаяся густая холодная морось. Укачавшиеся казаки вроде бы отошли и приноровились к качке, кроме двоих. Я пробовала как-то им помочь, в результате просто усыпила их в лазарете, очень похоже, что у них случай абсолютной непереносимости качки, таких людей, говорят, до десяти процентов. А "Новик" качало не только с борта на борт, но и с носа на корму по довольно замысловатой амплитуде. Даже некоторые наши матросы позеленели.

День святого Валентина, хихикнула про себя, в прочем, это по другому календарю, он у них уже давно прошёл. День тянулся нескончаемо нудно и бестолково. Встретили ещё один пароход, к которому не стали приближаться, так и осталась за скобками его государственная принадлежность. В наступившей ночи увидели ещё два, к которым подошли ближе, разглядели полную иллюминацию сухогрузов и разминулись с ними. Настоятельно встал вопрос о прекращении поиска и повороте назад. Здесь как в ремонте, который невозможно закончить, можно только прекратить, если верить умудрённым опытом людям, и решение о повороте принимать должен и имеет право только первый после Бога. За сутки по инерции намотали на наши винты ещё больше сотни миль. Так ничего и не решив, видимо уповая на сказочное "Утро вечера мудренее" мы отправились спать. Спать совершенно не хотелось, достала гитару и стала наигрывать… Как и почему, вдруг запелась песня Розенбаума "На Дороге Жизни", кто бы объяснил витийства психологических маршрутов нашего сознания: