Юлия Гордон-Off - Война [СИ]

Я как-то долго разглядывала шикарный фотоальбом изданный к годовщине снятия Блокады, там была огромная подборка самых разных блокадных фотографий, от парадных до бытовых, от известных, типа истощённого мужчины с кусом хлеба на узловатой ладони, то перспективы заснеженного Литейного проспекта с траурной вереницей саночек с местами даже не завёрнутых покойников в сторону моста и дальше к Пискарёвке. Там были и смазанные светящие сквозь снегопад светляки фар колонны машин на Дороге Жизни, и десятилетние пацаны и девочки с повязками МПВО и противогазными сумками через плечо с клещами для захвата зажигательных фосфорных бомб, курящиеся воронки у заколоченных щитами памятников, да, много там всего было, что куда убедительнее сотен докладов или статистических таблиц. Вот этими картинами я и сопровождала песню, пояснив, что полуторка – это небольшая грузовая машина, что Ленинградом стал называться Петербург. Николай уже знал, но видимо кроме картинок, я подарили и своё отношение к тому, о чём песня. Как это ни удивительно, этот экскурс в Блокаду и войну, которой здесь, возможно, не будет, придал нам сил и мы уснули…

Но выспаться нам не дали, среди ночи Феофан устроил нам побудку. Сигнальщики углядели в миле восточнее нас огни двух кораблей, которые при сближении оказались нашими искомыми "Ниссином" и "Касугой", о чём нам Феофан радостно рассказывал, пока мы суматошно заталкивали ноги в гачи штанов и натягивали прочую амуницию. Ну не могу я безумные творения местных портных одеждой называть, нет в них самых, с моей точки зрения, важных качеств – "удобства" и "простоты"…

Затемнённый, без единого огонька "Новик" тенью скользил в трёх кабельтовых позади и слева от по-мирному иллюминированных итальянских крейсеров. До рассвета осталось около полутора часов, но уже через час наступят сумерки и надо очень быстро решать какую нам занять позицию для операции или, как любят называть англоманы, миссии. На корабле встали взбудораженные уже все, в рубке были почти все офицеры и оба казачьих урядника.

— Господа! Удалось разглядеть, который из них "Касуга"?

— Кажется "Касуга" идёт головным, но однозначно пока не рассветёт не установить. Они же как близнецы, отличаются только передней башней и трубы у "Касуги" имеют внизу утолщения, если у нас верные сведения…

— Ладно! Решать надо сейчас! Нас больше интересует "Ниссин", а потому делаем допущение, что он второй, значит, нам сейчас до рассвета надо их обойти и занять позицию в семи-восьми милях севернее на их пути. Если первым идёт "Ниссин", ну значит судьба так решила. Головного мы должны потопить так убедительно, чтобы у второго от страха в штанах мокро стало, и ни о каком сопротивлении он уже не помышлял. Перегонными командами, как я уже говорил, командуют английские капитаны, команды европейские, в основном из Италии, но на каждом есть группа японцев, только от них могут быть проблемы. Для этого нам и нужно их напугать до икоты. Поэтому, минёры! Готовьте все аппараты на правый борт, когда сблизимся с головным, вы должны дать залп всеми четырьмя аппаратами, чтобы головной разлетелся на молекулы, наводить на середину, чтобы наверняка! Потом на всякий случай, перезаряжайте аппараты, если господа захотят поиграть в героев, то будем их топить, рисковать людьми даже за целый крейсер не собираюсь! Всё понятно?! Артиллерия! Вы сегодня молчите, как мышь под веником! Подготовить только одну пушку для холостого выстрела по курсу. Боцману, подготовить оба наших катера. Сергей Николаевич, проконтролируйте сбор казаков и тех, кого наметили с ними проводниками. Старшими в командах, как решили идут лейтенант Тремлер и мичман Древков. Мичману Кляйнгарду быть готовым принять под команду ютовые пушки! Адриян! Семён! У вас вопросы есть?! — казаки помотали отрицательно головами. — Всё, господа! С Богом! — Машина! Полный вперёд! — звонко крикнул Волков, на борту началась положенная суета. А мы пошли писать "казачье послание турецкому султану"… По одному из вариантов, нам нужно письмо для капитана корабля, который мы хотим получить призом, вернее, письмо предполагалось практически в любом раскладе, но смысл написанного предполагался разным, поэтому ничего, кроме мысленных прикидок мы не делали, почему-то была уверенность, что стоит заготовить несколько вариантов письма, на деле понадобится всё равно писать новое. Да, забыла упомянуть, что в этот выход мы оставили в Артуре шлюпку, а взяли два катера на каждый борт и один вельбот…

Письмо в намётках было уже продумано, поэтому написание его не составило особенного труда, а выпущенная через десяток минут после прохода траверза головного крейсера Клёпа уже показала в расходящейся ночной тьме его одноствольную башню и утолщённые внизу трубы. Как и двуствольную башню идущего вторым "Ниссина" и флаги британского торгового флота на обоих кораблях.

Капитану перегона крейсера японского флота "Ниссин"!

Я, командир крейсера "Новик" Российского Императорского флота, сообщаю Вам, что аналогичное предложение было заявлено капитану крейсера "Касуга", которое он проигнорировал и даже открыл огонь в нашу сторону, за что, как вы убедились, был нами уничтожен.

Даю Вам пятнадцать минут на то, чтобы застопорить ход, спустить флаг и принять на борт нашу призовую команду. Любой встреченный с оружием или показавший агрессивные намерения будет немедленно уничтожен. Если Вы не выполните эти требования, тоже будете уничтожены. Если проявите благоразумие и предпримете все меры для бескровной передачи нам крейсера "Ниссин", Вам и всей наёмной команде гарантирована оплата выполненного перегона с выплатой премии в размере трети суммы оплаты. Японской команде гарантируем жизнь и то, что высадим их в шлюпке у западного берега Японии, откуда они смогут добраться на Родину.

Теперь следовало привести обстановку к описанной в письме, а для этого поспешить в рубку. Все эволюции по опережению, сбросу при проходе наших катеров с призовыми командами из моряков и казаков, по занятию позиции на курсе гарибальдийцев, заняли больше часа. Край солнца уже бы высунулся и осветил океан, но скрытый сплошной пеленой облаков только рассеял серые сумерки. В десяти милях серые на сером грязными шлепками под сдуваемым из труб чёрным дымом к нам ползли гарибальдийцы. Благодаря почти белому дыму, они нас ещё могли даже не видеть, мы начали сближение. Я выставила зеркало с отклонением вправо от нас. Минёры влили в свои посты, сигнальщики вместе с нашим штатным дальномерщиком мичманом Древковым занимались определением дистанции. Приподнявшаяся завеса облаков позволила Клёпе зависнуть достаточно высоко, она с высоты наблюдала происходящее, развернувшись против ветра, она практически висела на месте в пятистах метрах выше и чуть ближе к нам. К тому времени, как мы сблизились до пяти миль и на "Касуге" поняли, что мы идёи практически навстречу, и что мы военный корабль, а не пароход, по палубе забегали фигурки матросов. Мы шли, не открывая огня и начали очень медленно уваливаться влево, чтобы нас смогли разглядеть, особенно наш Андреевский флаг, который благодаря ветру был удачно для рассмотрения развёрнут. Не хуже они могли разглядеть сигнал "Лечь в дрейф, принять досмотровую партию!" по международному своду сигналов. И долго они терпеть и раздумывать не стали, когда дистанция сократилась до двадцати пяти кабельтовых, две носовые шестидюймовки выпалили почти одновременно. Честно сказать, мы чуть не пропустили этот залп. Ведь всё внимание сосредоточили на носовой башне, почему-то была абсолютная уверенность, что стрелять будет именно эта башня, но она как была в положении "по-походному", так и осталась бездвижной, а шевеления стволов шестидюймовок заметил Феофан своим единственным глазом. Залп весь ушёл вправо от нас с рассеиванием больше кабельтова по направлению и дистанции. Хреново ребята отстрелялись, что тут ещё сказать. Пока мы принимали левее, по нам открыли огонь четыре шестидюймовки правого борта "Касуги". Даже в таких условиях у них на один ствол в залпе больше, чем у нас, не говоря о бóльшем калибре. Но нам некогда было заниматься артиллеристской арифметикой, нам нужно было сблизиться для торпедного залпа, чтобы произвести подвод и практически одновременный подрыв всех четырёх торпед, чтобы "Касуга" показательно в клочки разлетелась, не оставив ни грамма надежды на вероятность иного исхода у всех, для кого на "Ниссине" мы планируем это шоу. Оставался вопрос, который сейчас Николай прокручивал в голове, мне сводить все торпеды вместе и тем увеличивать силу взрыва в одном месте или наоборот развести торпеды по борту, чтобы было несколько взрывов в разных местах. В первом случае, почти гарантировано, что крейсер разорвёт пополам, во втором случае вполне вероятно, что сложившиеся импульсы разрушений тоже разорвут корпус, но если в первом случае отдельные корма и нос возможно будут тонуть долго и величественно, соответственно придётся ещё тратить время на спасение экипажей, то во втором почти наверняка затопление быстрое со всем экипажем, что с позиции произведённого на ниссиновцев эффекта намного предпочтительнее, но решать Николаю.