Николай Зайцев - Город шаманов [СИ]

– Так точно, господин мичман.

– Сколько снарядов?

– Две гранаты и семь шрапнелей. Больше не нашел.

– Не густо, но и не пусто. Начали.

С первых двух лодок высадился десант, когда мы забивали последний горбыль.

– At my command! – закричал офицер.

– Заметили нас! – забеспокоился солдат, – говорил, надо было попробовать из укрытия! Стрельнули бы хоть раз! Всё напрасно!

– Отставить панику! Офицер приказывает, слушать его команду. Целься лучше.

– Обижаешь, ваше благородие. Я первый наводчик в остроге.

– Ты последний наводчик в остроге. Меньше слов!

– Close, MARCH!

– Заметили? – забеспокоился брат Матвей, прижимая топор к груди и срастаясь с землей. – Беспокойный какой! Громкий!

– Велит – сомкнуться. Не тяни, стреляй!

– Follow me!

– Неугомонный! Заметил?!

– Нет, Матвей. Зовет за собой. Идут к нам. Не высовывайся. Готовь второй снаряд сразу после первого выстрела.

Наведение орудия производилось быстродействующими винтовыми поворотными и подъемными механизмами. Вместо простого реечного прицела с мушкой на передней части ствола, для точной стрельбы прямой наводкой как нельзя лучше был установлен оптический прицел Каминского. Однако нам это не помогло. Первый снаряд Пантелей отправил в никуда. Взрыв прогремел далеко за шлюпками. Затвор сработал автоматическим экстрактором стреляной гильзы.

– Выстрелили! – радостно закричал фейерверкер, оборачиваясь и улыбаясь во весь рот.

– Ага. Теперь ты заряжающий, а я наводчик. Шрапнель. Живо стараться!

– Fire! Fire! Fire!

– А, это я знаю! – заулыбался довольный монах, подавая снаряд и не стараясь особо пригибаться под вжикающими пулями. – Пламя! Пламя! Типа острог горит. А они суетится начали, что всё сгорит.

– Балда ты, брат Матвей, – сказал Пантелей. – Огонь – кричит он. Огонь из пушки нашей значит. Из дула огонь! Рассекретились.

– Вообще-то он своим приказал открыть огонь, – сказал я.

– А, – протянули солдат и монах одновременно.

Я увидел, как первый взрыв рванул перед строем и несколько десантников полетели на небеса, прямо к своему английскому Богу, прихватив с собой земли русской да снега белого. Последнего было особенно не жаль.

– Шрапнель!

Британцы залегли.

– Fire at will! – закричал офицер.

– Выцеливают нас. Не высовывайтесь. Кричит – огонь по готовности. А мне готовить гранату. Живо! Огонь!

Второй снаряд разорвался в гуще лежащих. По нам начали активно стрелять с вельботов. Мимо, но одна пуля неприятно черканула по дулу. И я пожалел, что у нас нет щитка на орудии.

– Попал! Попал! – закричал радостно Пантелей, привставая и указывая направление, – туда, где их офицер залег. Истинный крест я вам…

– Fire! – закричал другой голос. Фейерверкер, получив несколько пуль в грудь, откинулся в развалины и медленно сполз в разбитый каземат. Последний из своей команды. Все они уже там стояли и переживали за нас, подсказывали. С самого начала. Я видел. Молчал только. Пантелея приняли бережно на руки. Встряхнули, и вот он уже стоит, смеется. Подмигивает мне. Красивый. В парадной форме. С новеньким георгиевским крестом. Готовится к полету. Его команда одного ждала. Без последнего никуда. Дождалась.

Я дернул затвор и отправил гранату в шлюпку. От прямого попадания вельбот разлетелся белым облаком трухи. Кажется, и до меня долетели брызги крови и капли соленой воды. Англичане всерьез забеспокоились. Занервничали. Вельботы засуетились в море. Разворачиваясь. Пехотинцы готовились к залпу.

– Ишь ты, – подивился слепой монах. Лежал он на спине. Смотрел в небо. Держал на вытянутых руках снаряд, готовый подавать. – Может ты не моряк? Может ты – артиллерист? Смотри, сколько душ врагов в небо поднимается. Теперь и умереть не страшно. Пантелей вон уже машет. Зовет за собой.

– Может, и не моряк, – пробормотал я и, подумав, добавил, – поэт же я! – засылая в ствол новый снаряд и уже выпуская, особо не целясь.

– Fire! Fire! Fire! – закричали с вельботов. И со всех сторон по нарастающей затрещали винчестерские выстрелы. Я упал и дернул за собой Матвея, отползая в каземат.

Как назло, стихи никакие на ум не приходили.

Вот тебе и поэт.

Матвей блаженно улыбался.

Судовой капрал Эртон еще раз оглянулся назад, оценивая, как идет высадка, и коротко посмотрел на нас.

Все кивнули. Хоть и семеро нас осталось, но все ждали последней команды. Готовые на решительный бросок. Ведь с нами Бог.

Золотые гинеи манили к себе близким мерцанием, и отдавать премию за первенство никак не хотелось – мы почти вошли в русский форт, оставались последние метры. Слишком кровавые. Кто знал, что у русских окажется опытный артиллерист? Никто не верил, что у них вообще есть снаряды! До сих пор не стреляют из винтовок. Обычное дело у этих русских медведей не иметь боеприпасов к оружию. Особенно к пушкам! Но не в этот раз. Я вспомнил, как разлетелся от прямого попадания вельбот, на котором плыл Джеролот и скрежетнул зубами. Жаль. Вот ведь смазливый паренек был, почти как настоящий джентльмен.

Я начинал мелко подрагивать, чувствуя предстоящий короткий бой. Запах быстрой победы опьянял. Славно можно будет отвести душу в пабе и выпить не один галлон темного пива, вспоминая сегодняшний мрачный день. После пива непременно снять рыжую. Такую, чтоб волосы вились до поясницы и тело в пятнышко. Люблю. Что только ни позволишь себе за золото. Капрал сунул мне в руки чугунное ядро ручной гранаты, отгоняя видения. Оставил вторую себе. Кивнул Дику и Вейту. Голландцы заулыбались. Висельники. Этим лишь бы убивать. Я уже не завидовал оставшимся в живых русским. Будут же пытать, пока броненосец не подойдет к рейду. И не оттащить! Эртон знал, кого поставить во главе отряда. Капрал всегда делал правильные ставки. Поэтому и сидел на столь денежной должности.

– Вперед! – приказал капрал. – С Богом!

Все осторожно покрались к разбитому каземату. Целясь в каждый сугроб, камень и дымящиеся бревна. Из бойниц и пробоин валил дым черными клубами. Красный кирпич выщерблен от выстрелов. Побит осколками. У голландцев в руках винтовки ремингтоны, у остальных – старенькие винчестеры.

Вот и пушка. Кстати, хороший трофей. Морская. Можно на любой вельбот установить. Я уже начал считать прибыль и настроение заметно улучшилось. В дыру разбитого каземата уходил кровавый след. Ясно. Крысы внутри. Теперь осторожно. Я и капрал пропустили вперед пехотинцев, готовя для броска гранаты. Слишком ценные, чтобы ими раскидываться просто так. Голландцы должны справиться. Парни не подведут. Дик первым заметил опасность. Вскинул к плечу ремингтон. Присел. И тут я увидел русского у разбитой стены. Солдат точно сидел напротив входа. Рваная форма. В пол воткнут смешной трехгранный штык. Черный дымок вился по полу. Среди мусора и каких-то обрывков жженых шкур. Запах смерти кружил голову.