Николай Зайцев - Город шаманов [СИ]

Я встал на четвереньки, мотая головой. Из саней подняли связанного старика в легкой одежде. Босым он ступил на лед. Солдаты потащили шамана к проруби. Привязали бочонок с верёвкой. Приготовили багры длинные.

Офицер громко зевнул и отвернулся, прикрывая рот перчаткой. Я невольно посмотрел на него, привлеченный звуком, и увидел, как у поручика стекленеют глаза. Я резко повернулся, прослеживая взгляд, и почувствовал, как лед подо мной спружинил, подбрасывая меня тихонько вверх. По заснеженной пустоши, к людям, мчался исполинского размера медведь. Страшный зверь заревел. И упряжка оленей сорвалась с места, скользя копытами по поверхности, тщетно стараясь набрать скорость. Священник упал в санях. И заголосил фальцетом.

– Шатун, – сказал поручик, приходя в себя, – матерый какой. Огромный экземпляр! Вот это трофей! Эй, служивые. Ко мне! Не бояться!

Надо отдать должное офицеру, который организовал ближайших трех солдат и приготовил их к залпу. Остальные решили не испытывать судьбу и стали разбегаться в разные стороны.

Прогремел первый залп. Лежалая бурая шерсть на медведе взъерошилась в местах попадания.

– Целься лучше! – командовал побледневший поручик.

– Талл [30] Талл – медведь-оборотень, местный фольклор. , – зашептали лопари и как-то подобрались, готовясь к чему-то неизвестному и неизбежному. Талл пришел за шиши [31] Шиши – враги, шайки вооруженных людей. . Замелькали в руках ножи, ощетинились острогами. Я начал пятиться. Пополз задом назад к берегу, а потом и вовсе поднялся. Увидел, как шаман засмеялся, запрокидывая к небу лысую голову. Медведь заревел, ровняясь с санями. Лапой смахнул суетливую преграду, разбивая в щепы дерево и калеча заодно оленей когтями. Коротко взвизгнул священник, подброшенный в небо рваной тряпичной куклой.

– Огонь! – закричал офицер, не переставая стрелять из револьвера. – Ог…

Медведь врезался в короткую шеренгу, сметая. Закружил, выискивая новые цели. Заревел, найдя. Снова и снова орошая кровью лед. Быстро на белом покрывале озера расползлось огромное красное пятно. Внутренности дымятся. Части разорванных тел сгибаются в агонии.

Я не выдержал и побежал к острогу. Оглянулся только раз. Сразу прибавил скорости. На льду короткая битва на истребление. Медведь рвет солдат и местных. Лопари добивают. Молча и без лишней суеты. Вот один из них поднял голову и посмотрел на убегающих к крепости людей. Шаман кивает, и медведь начинает преследование. Гонится за нами огромными скачками. Кровавая морда. Оскаленные огромные клыки. Бешеное пламя в глазах.

– Лед!!! – кричу я, и озеро взрывается льдинами. По заостренным к небу глыбам скользят чужие ноги, пытаясь за что-нибудь зацепиться. Разбиваются в кровь руки. Срываются в царапанье ногти. В ледяной воде барахтаются люди. Первым на поверхность выпрыгивает медведь. Вода потоком стекает с облезлой шкуры. Брызги летят в разные стороны, словно пулеметные пули. Ревет так, что у меня слетает с головы шапка, а может я просто запнулся. Кого-то обгоняю. Ворота близки. Солдаты стоят у створок. Одни кричат. Другие стреляют. Забегаю, и, не останавливаясь, несусь дальше. Над головой набат.

Колокол сошел с ума. Звон рвет перепонки. Переливы не останавливаются и не замолкают. Над колокольней стаей кружат черные птицы. Их гама не слышно. Есть только два звука: набат колокола и рев медведя.

Несколько человек еще успевают вбежать в ворота, и их начинают закрывать. Кто-то не успел и теперь отчаянно кричит. И давится в хрипах. Медведь утробно ревет. Сокрушительным ударом обрушивается в створки, ломая их в щепы. Солдаты не просто кричат, они вопят от ужаса и изредка стреляют.

Бегу. Запинаюсь и больно падаю, отбивая напрочь конечности, сдирая лицо о снег. Пытаюсь встать на четвереньки и найти щель где-нибудь. Заползти и спрятаться. Вижу разбросанную солому и открытую в хлев дверь. Быстрее к ней. За спиной сопение. Замираю. Осторожно оглядываюсь и падаю. Теперь главное не шевелиться. Медведь в запале может меня и не увидеть. Огромный зверь. В холке почти с крыши домов. Бредет по улочке, низко наклоняя голову. Шумно нюхает воздух. С морды капает кровь. Свалявшаяся шерсть торчит островками. Кто его разбудил? Кто его нашел? Не дали дотянуть бедолаге до весны. Подняли с берлоги. Лапы оставляют следы, в которых я могу свернуться калачиком. Удачная мысль. Я сразу привычно сворачиваюсь эмбрионом и подтягиваю колени к подбородку. Губы дрожат. Челюсть ходит ходуном. Может, успею забежать в хлев? Рискнуть?

Медведь замирает. Резко вскидывает огромную башку. Я невольно тоже смотрю вверх. Черные птицы над колокольней застывают в воздухе, а потом резко исчезают в волне взрыва. Башня рушится. Кладки кирпича складываются. Разлетается камень и дерево. Уменьшаются в размере этажи, тая. Бьют картечью каменных крошек в разные стороны. Колокол, гудя, летит в голубое небо, чтобы обрушиться в снег за монолитным забором.

Что это?! Я жмурюсь от пыли. Рядом с головой падает большой обломок спаянных кирпичей. Кошу на него глазами. Страшно.

Второй снаряд попадает в ближайший дом и рушит его в труху. Третий выбивает в фортовом укреплении бревна и они, крутясь в воздухе, врезаются в медведя. Зверь взвизгивает побитым щенком и улетает в постройку, руша ее стену. Четвертый пролетает огромным шмелем над головой, и колоссальный взрыв раздается за пределами острога. От чужой мощи в небо поднимаются комья земли и снега, заслоняя белый свет. Потом все падает, и я чувствую сильный удар о жесткую поверхность, так как сам парил, подброшенный вверх землей.

Господи, я ведь знаю, что это такое.

Артиллерийский обстрел ни с чем не спутаешь.

Сейчас бы найти погреб и в нем спрятаться. Вижу спасение от артобстрела одно – зарыться червяком глубоко в землю и начать молиться. Горячо и праведно каяться в грехах. Может помочь. Главное говорить быстро и искренне. Вера творит чудеса.

Найти погреб? Мне даже в этом не везет. Взрывной волной срывает дверь с петель хлева, и я вижу черный проем. К нему тянет. Мир превращается в зовущую бездну. Мозг помнит, как я хотел спрятаться в сарае. Отталкиваюсь от дрожащей земли руками и ногами. Лечу вперед, к укрытию. И меня чуть не сбивает выпрыгнувшая из проема визжавшая от страха свинья. Вторю ей в ответ, испугавшись неожиданного появления. Хочу как следует лягнуть, но только растягиваюсь у порога в полный рост и бьюсь об деревянную дверную раму головой. Правильно, нечего обижать Божьих тварей. Даже в мыслях. А нам людям не привыкать. Вытираю кровь из разбитой брови и заползаю вовнутрь. В спасительную темноту.

Именно этот удар у порога приводит сознание в какую-то ясность. Пелена падает. Я очищаюсь.