Борис Попов - Неожиданность. Тетралогия [СИ]

— Советы дал.

— И он, за одно это, таких замечательных коней дал?

— Так получилось.

Еще посидели, потолковали. При попытках налить мне спиртного, просто стал прикрывать стакан ладонью. После двух попыток Антип и себе наливать перестал. Мы трезвели на глазах. Наконец разговор вышел на интересующую меня тему.

— Тебе с боярами бороться бесполезно. Силища у них большая, и друг за друга горой стоят. Никакой князь, даже нынешний, против них не вытянет. Они своей общей мощью и дружину княжескую, как муху сомнут. И ладно бы дело было какое неясное, спорное, можно было бы Твердохлеба за усы попытаться подергать — выбить послабления от поборов или еще что-нибудь — дак нету ведь ничего. Эта земля у них с деда-прадеда во владении. Не оспоришь никак. Боярин тут и царь, и бог. Так что даже пытаться противоборствовать бесполезно. Ни единого шанса одолеть Мишиничей у вас нет. Еще подумаю в Новгороде, с умными людьми посоветуюсь. Кстати, а пятнышко на лбу у тебя давно?

— Сколько себя помню, — недоумевая от странного интереса собеседника, ответил я.

На коричневую родинку обратил внимание еще в раннем детстве, строя себе рожи перед зеркалом. Это, конечно, было не ярко-красное бинди индианок, но ерунда заметная, некий отличительный знак. Женщины любили погладить ее указательным пальчиком после интимной близости.

Посидели еще с полчаса и разошлись — Антип к дружинникам, а я подался потолковать к Матвею.

— Ну и что? — раздраженно спросил Смелый, отбросив очередную доску. — Дело тухлое?

Колесо скрипело, вода, падая на лопасти с высоты, тоже шумела, подсобники навострили уши. Все эти факторы не располагали к дружеской беседе.

— Пойдем-ка на воздух, — позвал я бывшего спецназовца Древней Руси.

Матвей буркнул подчиненным:

— Заметите тут опилки, — и мы отошли в сторонку от лишних ушей, подальше от лесопилки, поближе к коновязи.

— Что там эта смазка для клинка так долго толковала? — злобно спросил убийца, обучавшийся ремеслу, как японский ниндзя — с детства. Против него всякая боярская шелупень выстоит с мечами и копьями в ручонках, столько, сколько обычная овца против хорошего забойщика скота.

Его раздражение тоже было понятно — как приготовишься к драке, а она вдруг не состоится — подтрясывает потом целый день, по себе знаю.

— Дело, говорит, скорее всего решится не в нашу пользу — слишком большая сила за боярами. Решили посоветоваться с умными людьми, может какая лазейка и отыщется.

— А если нет? — угрюмо спросил Матвей.

— Если не мы верх одержим, и не столкуемся на сносных условиях с Мишиничами, все, что можно порушим и сожжем, на Вечерке ни одной лесопилки не оставим.

— Жалко Лену, место ей нравится, уже обживаться взялась, и мужиков — только-только дома строить начали. И что дальше делать будем? К какому промыслу меня дальше приспособишь?

Тут он окончательно обозлился:

— На ушкуе меня не забыли, уйду опять половцев бить!

Уйдешь, уйдешь, голубчик, только не туда, а к Черному морю. И биться будем насмерть с неведомым врагом. А он про нашу специальность и не спросит — ему все едино. Вслух сказал:

— С другими боярами договоримся, на другой речке. Все равно останемся единственными, кто продает дешевые доски в Новгороде. Елена и подсобники с тем же успехом обживутся и на новом месте.

— А если боярские прихвостни продолжат тут наше дело?

— Ты, понимаешь, пришел уже на готовую пилораму, это было легко. А начинать с ноля, по выжженной земле, ох как будет нелегко! Повозишься, повозишься, да и плюнешь — близок локоть, а не укусишь. Все это легко, когда точно знаешь, как оно должно работать. А это знают три человека на тысячу верст вокруг: ты, я и Данила.

— Ты же где-то это видел?

— Очень далеко отсюда.

— А если сами придумают?

— Замучаются.

Подумалось: а до появления португальских умельцев еще пятьсот лет. Твори, выдумывай, пробуй!

— И с продажей бояре обычно не связываются, не лезут на рынок. А у нас хорошая лавка-амбар на Софийской стороне. Вот только с приказчиком незадача вышла — обокрасть нас пытался.

— Поедем зарежем? Ты для меня лошадку-то подогнал?

Нет, ну это в конце концов надо пресекать и изменять такое отношение к делу. Ни одного свежего решения! Только убить да прибить у молодого на уме.

— Матвей, мы куда за приказчиком поедем? В половецкие земли?

У Смелого думалка работала очень хорошо — в атаманы одной лихостью не пробьешься, трусов на ушкуях не держат, изрядный ум нужен. Секунды две поработала недюжинная смекалка.

— Ну, извини. Пытаюсь выгрести, как привык. Этот вражина далеко убежал?

— С поличным взяли, деньги назад отобрали.

— В живых оставили?

Я покачал головой и поцокал языком: неистребимое ушкуйничество перло изо всех щелей. Но ответил:

— Виру платить было неохота.

— Это верно! — увлекся Матвей новым подходом к делу. — Мы люди небогатые, денежку беречь надо! Можно его просто в рабство продать! А может он еще кого успел обокрасть? Я бы эти денежки из него выбил! Хорошо бы хоть язык ему вырвать… И жаловаться не пойдет!

Тут он осекся, почувствовав на спине осуждающий взгляд неслышно подошедшей жены. Елена констатировала:

— И вот такой он всегда! Голимый убийца, клейма ставить негде… И что у нас еще плохого?

На пару изложили сегодняшнее положение дел.

— К папе надо обратиться. Он найдет хорошего и честного человека.

— Лучше Ермолая не сыщешь! — сказал, как отрезал атаман ушкуйников.

— Фу…, да он урод какой-то… — капризно протянула Леночка.

— Он не урод, а ушкуйник, покалеченный в бою! И мой побратим, между прочим!

Позиции обоих вызывали некоторые сомнения. Конечно, нельзя судить о человеке по внешнему виду. С лица — не воду пить. И, вместе с тем, не отпугнет ли особо страшная рожа покупателей?

Конечно же, по пустякам я с Матвеем спорить не буду, мне главное — в поход его организовать. Рублем больше, рублем меньше, на фоне грядущих катаклизмов после столкновения Земли с громадным метеоритом — значения не имело никакого.

Если не справимся, живыми все равно не вернемся, а деньги утратят свое значение. Можно и поглядеть на бывшего бойца просто из любопытства. Закинули мешок с остатками провианта на терпеливицу-лошадку.

— Побратима-то твоего, сумеем найти сегодня? — поинтересовался я у древнерусского маньяка.

— Да куда ж ему деться! — гаркнул боец, взгромождаясь на Вихря, в котором видел близкое по духу существо. Оба в своей жизни немало повоевали и хорошо чувствовали родство душ.

Ушкуйник похлопал коня по могучему боку, тот отозвался приветливым ржанием. Звучало, как диалог воинов:

— Может удастся врага какого поймать?!

— И копытом его по морде, по морде!