Борис Попов - Неожиданность. Тетралогия [СИ]

Да, пришло мне в голову, гладко было на бумаге у историков, да забыли про овраги, а по ним ходить… Вдобавок, лошадки мне обещаны Богуславом за излечение Мстислава.

Может тогда и до Русского моря проще будет доскакать, чем доплыть? Это надо будет с Добрыней посоветоваться, ему видней. Я тут пока мелкая и несведущая в магических делах сошка. Просто не компетентен. По мне, что плыть и тащить, что скакать и песни петь — какая хрен разница? Лишь бы дело в нужную сторону шло.

Поболтали еще о том, о сем, тут и пришла пора второго поедания каши. Князя поднял боярин, покормила княгиня. Все прошло выше всяких похвал. Подождал минут десять, опять поглядел Мстислава. Съеденная еще в первый раз пища была принята организмом на ура, поэтому никаких жалоб на тяжесть в желудке, тошноту и прочее не прозвучало, можно было подумать о расширении диеты.

— Богуслав, хорошо бы в следующую кормежку добавить вареную куриную ножку, и дать глотнуть бульончика.

Князь аж замычал от неистовости нахлынувших чувств.

— Сделаем, — кивнул дворецкий и быстро удалился в сторону кухни. Дальше пошла беседа по-шведски.

— Королева, мне бы надо полечить государя без лишних глаз и людей. Ненужной демагогии не последовало.

Кристина поджала губы и отбыла в свои покои.

А я взялся сращивать ушитые ткани дальше. Схватывалось чудо как хорошо, молодость есть молодость — будто живой водой поливаю.

Тут у Мстислава на удивление бойко заработал кишечник. Слава богу, судно было под рукой. Свистнул слугу, он помог поднять таз князя, я подсунул утку, и все получилось. Мстислава аккуратненько сняли, обтерли мокрой тряпкой и оставили передохнуть. Челядинец убежал выливать и мыть судно, а у нас с князем завязалась светская беседа.

— У тебя, государь, после того, как медведь тебя подрал, никаких особых снов не было?

Мстислав задумался.

— Сон не сон, скорее видение какое-то было. Лежу уже тут, в полузабытьи, как вдруг мерещиться, что стоит рядом худенький отрок, черненький, волосы немного вьются. Говорит мне: тебе очень плохо, сейчас помогу. Открыл глаза, а тут уже ты стоишь, внешне на него ничем не похожий.

— Он не представился?

— Да чего-то нет.

— А сам-то, князь, как думаешь, кто это мог быть?

— Понятия не имею. У меня память отличная, так вот такого человека я не знал никогда.

— Может быть, княже, я и ошибаюсь, но у меня был сон про похожего юношу. И мне он сказал, что обязательно надо вылечить будущего князя всей русской земли, а он поможет. Назвался Пантелеймоном.

— Это же святой Пантелеймон! — в восторге зашумел Мстислав, — любимый святой моей матушки! Известнейший лекарь сам, и теперешний покровитель всех лекарей! Да я в честь него церковь построю! Сына его именем назову!

— Церковь или монастырь — это очень хорошо, а вот с сыном торопиться не надо.

— Это почему еще? Думаешь, неугодно это святому будет? — обиженно надул губы Мстислав.

— Просто твой первенец еще до этой травмы зачат. Его-то я и имел в виду. А вот следующего, называй как хочешь. Решишь взять это имя следующему сыну, возьми его лучше крестильным именем — так верней будет.

— Это точно! Эх и голова у тебя! У нас в роду приняты имена вроде моего: Святослав, Ростислав, Изяслав, Ярослав, а крестильное имя может быть любое.

— Замечательное имя — Изяслав, святому Пантелеймону понравилось бы.

— Думаешь?

— Уверен!

— Быть по сему! — принял решение князь.

Так второй сын князя, известный воинской доблестью и хитростью в сражениях, любимый народом не меньше отца, и получил свое прославленное имя.

А Гита Уэссекская, мать Мстислава, пусть верит, что это ее молитва святому Пантелеймону спасла сыну жизнь, прибавила церкви еще один монастырь и одарила внука Изяслава замечательным крестильным именем. И Мстислав пусть верит в помощь святого — вера, она дух укрепляет, и никакие невзгоды тебе не страшны. С нами Бог!

С куренком государь разобрался быстро и с удовольствием запил его бульоном. Раньше так не поглощались и более вкусные блюда. Потомок динозавров ушел в лет, хотя курица птица и не летающая. А я до вечера сращивал ткани, сращивал, сращивал…

Ночь я проспал, умаявшись с биотехникой, как убитый. Ни снов, ни видений то ли не было вовсе, то ли уработавшийся организм отключил великолепную память.

Зато встал со здравой идеей, почему-то не пришедшей в голову раньше. Мне, конечно, сильно не хватает резиновых или силиконовых послеоперационных катетеров для дренажа лишней жидкости из брюшной полости, но ведь есть же деревянные дудки, на которых усиленно дудит древнерусский народ. Так почему бы их, конечно без явно лишних дырок, и не ставить вместо тряпок, которые тут же спадаются, и менять их лишняя морока? Это надо обмыслить на досуге.

Слегка поразмялся обычной утренней гимнастикой, полюбовался еще спящей радостью моей жизни, умылся и бойко побежал трусцой в опочивальню к князю — идти просто так было бы нудно — застоялся старый конь. Иго-гооо!

Встреченные слуги шарахались в стороны, полагая, что врач несется по срочному и неотложному делу — получать невиданный по щедрости гонорар. Видать, уважил царствующую особу.

Там меня встретили знакомые все лица: князь, княгиня и боярин. Менялись только декорации в виде бравых караульщиков и унылого слуги в углу. Как пишут в перечислении действующих лиц в сценах пьес: те же и лекарь. Поздоровались, и Кристина сразу же уступила мне главное место, робко отошла в сторонку, видимо опасаясь, что опять вышибут. Мстислав лежал веселый и, видимо, только что поевший.

Начал привычно вглядываться во все швы, проглядел работу кишечника сверху до низу, исследовал все отделы брюшной полости на предмет нагноений. Все шло в цвете, зримо деля норму и патологию. Эх, такое бы зрения врачам в будущем! Его ведь никакое УЗИ, рентген и анализы не заменят. А уж где-нибудь в 19 веке, где у лекаря только опыт и интуиция, за такое видение черту душу бы продали.

У князя в организме все было складно да ладно, просто божественно хорошо. Видимо, кроме меня, еще и святой Пантелеймон подсобил, такое складывалось ощущение. Озвучил свою мысль Мстиславу. Знакомый огонь вспыхнул в его голубых глазах.

— Точно монастырь поставлю!

Ну, пока нахлынуло такое воодушевление, грех его не использовать.

— Давай, государь, встанем на ноги. Святой тебя поддержит!

— Давай!

А в помощь святому Пантелеймону дернул боярских дружинников — подстраховка не повредит. Поставил их слева и справа, объяснил, что и когда нужно делать. Больной сел. Отдышался. Я опять потянул князя за руки, и Мстислав птицей взлетел на ноги — слава богу, не залежался еще. Караульщики поддержали покачнувшегося государя, затем отпустили. Стоял он уверенно, а я опять обшаривал его глазами.