Борис Попов - Неожиданность. Тетралогия [СИ]

— Сотни тысяч разнообразных видов этих животных населяли все степи, леса, горы. По размеру они были очень разные — от курицы до пятиэтажного терема.

— Не бывает таких теремов!

— Да и звери эти давно исчезли. Но остались их скелеты, почти полные наборы костей и черепов, панцирей, как у черепах. В наше время есть умельцы, которые соединяют эти кости и косточки так же, как они были при жизни животного. По зубам делают выводы, чем зверь питался. Поэтому уверенно и говорим, что травоядный диплодок был размером с пятиэтажный дом, а охотящийся на других динозавров тираннозавр с двухэтажный.

— А люди тоже на них охотились?

— Людей еще не было.

— И такое время было? — поразился Богуслав.

— Время было, а человечества еще не было. Не было волков, кабанов, медведей, коров, лошадей, даже собак. Не летали птицы.

На Земле жили и главенствовали динозавры. Они паслись на зеленой травке, охотились друг на друга, парили в воздухе. И все давали крепкое потомство. Одни виды сменялись другими, еще более жизнеспособными. И это длилось многие миллионы лет. Для сравнения скажу, что человек разумный появился на Земле 30-40000 лет назад, а до этого лазали по деревьям наши предки.

— А кто же из близких нам жил вместе с динозаврами?

— Жили маленькие мышки-норушки, землеройки незаметные. Станешь заметным, сей секунд динозавры сожрут.

— Ты же говорил, что они громады!

— Были и огромные, полно было и средних, да и небольших, вроде лисы, которые на наших далеких предков охотились — так сказать мышковали, тоже хватало. А потом динозавры вымерли.

— Что ж за лихоманка их поразила?

— Имя этой страшной лихоманки — метеорит. Прилетел очень большой камень из необъятной дали, от него осталась громадная выбоина в Земле, и истребил динозавров. Тут-то наши предки и полезли изо всех щелей, взялись плодиться и размножаться.

— Это динозавров Господь покарал!

— Эх какая незадача! — горестно покачал головой я. — Миллионы лет жили не тужили, и вдруг нагрешили невиданно, проштрафились не по-детски! Проруха такая невиданная постигла тысячи видов живых существ 65 миллионов лет назад — все разом опаскудились в глазах Господа нашего и решил он возвысить землероек! Мышь эта не подведет — ее потомки через бездну лет храмы начнут строить! А у динозавров и креста ни одного не было, могли бы уж замастрячить хоть несколько.

— Они неразумные были!

— За что же их тогда было карать? Изводить на корню? За какую-такую провинность невиданную? Нет, Слава, покарал их не Господь, а прилетевший из космической бездны камень. И они, может быть, тоже не мычали безропотно, и были среди них личности не глупее нас с тобой. Возможно и пытались отбиться магически, как мы тут, в 11 веке, или бросить для ликвидации астероида космическую технику, как человечество планирует это сделать в 21 веке — а пропали, исчезли с лица Земли. Может быть в ту пору их Бог и попытался извести метеорит возле планеты, а закончилось это страшным катаклизмом. — Я зевнул. -

В наше время среди самых лучших умов Земли по любому поводу бродит много разных идей и мнений, но в одном они едины — с метеоритом нужно бороться, когда он еще очень далеко, иначе успеха не будет. Чем мы с тобой и заняты. — Я опять зевнул, да так, что аж чуть челюсть не вывернул. — А теперь пора спать. Устал неимоверно, сил уже нет, а завтра тоже будет тяжелый день.

— А ты в силу икон веришь? — неожиданно заинтересовался чем-то очень далеким от темы беседы Богуслав.

Я от удивления аж зевать перестал. Задумал что-то боярин, ох задумал! Немножко подумал.

— Конечно верю. Они и лечат, ими и освящают, бывает икона и ворогу столицу взять не дает.

— А в какие иконы ты больше всего веришь? Кому свечки в церкви ставишь?

Тут уж я не раздумывал.

— Только Божьей Матери!

— Вот и ладненько. Давай поспим.

Богуслав не стал больше меня тревожить, и мы ушли в сон.

С утра подошел Матвей и напомнил о братании перед иконой.

— А почему именно сейчас? — поинтересовался я. — Нигде, вроде, жизнь друг другу не спасали, спину не прикрывали, из беды не выручали. В чем же причина?

Ушкуйник, человек редкой хитрости, которую он всегда от меня усиленно прятал, взялся вилять.

— Да тут в Киеве церкви самые лучшие, иконы намоленные, попы особенно опытные…

При Богуславе, пожалуй, правды не дождешься, раскинул я своим слабым умишком. Атаман воеводе не верит, дел с ним особых не имел.

— Пойдем-ка выйдем на конюшню, друг любезный, — позвал я Матвея. — Коней посмотреть надо, хорошо ли обихожены. А то этого конюха-оборотня унесли невесть куда еще вчера, а за лошадями постоянный пригляд нужен.

Вышли на двор.

— А теперь говори истинную причину и без вранья! — оборвал я хитроумные песни сказителя-спецназовца. — Вранье сразу вижу!

Матюха вздохнул.

— Я думаю, что в побратимах ты не выдашь.

— А если просто так, то предам и убегу?

Матвей отмахнулся от моего домысла.

— В бою я в тебе уверен. Биться будешь честно и насмерть. Да и все остальные, кто своей волей, а не по найму идут, такие же. Трусы бы не пошли. Хочу попросить тебя о службе великой, если ты из похода вернешься, а я нет. Побратиму не откажешь.

— Убить что ли кого-то не успел?

— Да это мелочь, Ермошке бы поручил или ушкуйникам кому. Есть большое дело, которое без тебя может трещину дать.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался я. — Слушаю тебя внимательно.

— Пригляди за делами Елены! Столько там забот разных — и лесопилка, и лавка, и земли, и река Вечерка ей тобой в руки дадены, а проследить она ни за чем не сможет. Совсем еще молода, неопытна. Хватки еще никакой нет. Отношения с боярами Мишиничами неизвестно как сложатся.

— Ты же там своего отца для помощи оставил!

— Да на что он годен, только саблей махать и горазд! Сколько денег, золотых и серебряных поделок, дорогих вещей из походов за жизнь навозил — не пересчитать! Терем, вроде боярского, должен был отстроить, в богатстве должен бы купаться, как сыр в масле валяться. А что осталось к концу жизни, когда болезнь прихватила?

Покосившаяся избенка, да плохонькая лавчонка. Серебра на безбедную жизнь уже последнее время постоянно не хватало. Торговлишка дрянь, на кусок хлеба только и хватает. Как я женился, да деньги перестал в их дом нести, пришлось родителям на медяки перейти! — Глаза Матвея горели, голос дрожал. — Перебиваются с хлеба на квас!

А я чем лучше отца? Пять лет плаваю, последний год атаманом. Чего только в дом не тащил: мечи, сабли и кинжалы в ножнах, изукрашенных каменьями драгоценными, хоравшанские ковры, дорогие ткани тюками, монеты разной, драгоценностей немеряно. Где это все? Спустил все на пьянки-гулянки, красавиц любовниц, проституток по разным городам.