Борис Попов - Неожиданность. Тетралогия [СИ]

Я опустил в знак согласия веки — тут говорить нечего.

— Ванька с Наиной помирились, для усиления эффекта я им коней из-под Василисы и Невзора отдал в собственность. Предупредил, что до Херсона лошадей продавать нельзя, пусть пока для общей пользы поработают — грузы повезут. Побродил, подумал: а чем бы ты еще Ивана поощрил за меткость?

Догадался, что колдун с ведьмой наверняка и денег с собой на расходы, особенно на выплату наемникам, с собой везли немало, свистнул Пелагею. Она было взялась вилять — знать не знаю, ведать не ведаю, но тут, видимо, обозлилась Татьяна, потому что Старшая Ведьма умолкла, смотреть внутрь себя стала, потом сказала:

Да, да, Танечка, как скажешь, и отдала мне два кошеля серебра: большой Невзора и поменьше Василисы. Маленький я вернул, он ей с боя взят, а тот, что побольше, опять Ване отдал. У Наины сегодня праздник!

Подсунулся волк наш, я мол тоже воевал, хорошо бы поощрить. Спрашиваю: много ли навоевал? Какого врага в могилу пристроил? Да я, да мы жизнью рисковали! Вот и молодец! Только все рисковали. А ты вроде у Владимира каждый месяц немалое жалованье огребаешь? А за лошадью каждый сам ухаживает? Я стараюсь! Вот мы тебя сейчас за твое старание, успешные боевые результаты и наглость прямо посреди степи из ватаги и выкинем, даже коня не оставим. Серым волком к Переславлю скачи! Сник и молча отошел.

Вернулся Фаридун и деньги, тобой выданные, мне отдал. Себе десять золотых он брать не стал, говорит не за что.

Я лег на бок. А ведь Фарид прихода старика, решившего исход боя, и не видел — слишком далеко был.

— Золотишко при тебе?

— Да ну да, — Слава отдал мешочек мне.

— Другой еще один такой же принеси.

— Да вот есть у меня такой же, на сто золотых. Ты чего задумал?

— Поощрить спасителя нашего.

— Ваньку что ль опять?

— Отнюдь. Ты картинку боя хорошо помнишь?

— Только на нее и глядел, глаз не отводя.

— Старика в белом хорошо помнишь?

— А то! Как он лихо Невзора приложил! Николай Угодник это был, больше некому.

— А что он крикнул?

— Я не разобрал, далеко стоял. Что кричал, зачем кричал, ничего не понял.

— Вот и я все думаю, зачем Николаю Чудотворцу «Ахура Мазда» кричать?

Богуслав так и застыл с разинутым ртом.

— Что ты сказал?

Я не торопясь рассказал побратиму о зороастризме, Ахура Мазде и Заратустре.

— А чья это вера?

— У персов исповедуют.

— Дельно за нас перс помолился!

— Вот я и думаю — подкинем арабу за такую своевременную Божью помощь золотишка, уважить надо лозоходца. Ты по-персидски понимаешь?

— Разобрался в первый же день знакомства, пока его селил в свой терем — очень уж он по-русски слаб.

— Зови! Награждать будем.

Богуслав быстро привел Фарида. Тот шел с тревогой на лице — не ждал, видно, от болезненного начальства ничего хорошего. Подойдя, он с перепугу взялся сбивчиво тараторить по-русски:

— Моя не вороваль, не моги браль!

Да, по-русски с ним лучше не беседовать — до зари не разберемся. В персидских обычаях и манере разговора я был не силен, поэтому стал беседовать в узбекско-витиеватом стиле, забросила меня прежняя жизнь как-то в Коканд, имел некоторый опыт, а узбеки и иранцы близко живут.

— Присаживайся, уважаемый Фаридун-остад, побудь моим гостем. Боярин Богуслав тоже понимает твой язык, поэтому на нем и поговорим.

После того, как Фарид как-то скованно присел на заботливо подсунутое Славой седло, я продолжил.

— Никто тебя ни в чем и не думает обвинять. Мы позвали тебя за тем, чтобы поощрить золотом за крепкую веру и поспособствовать твоему переезду с женой Тахирих в Индию, на твоей Родине сейчас беспокойно.

Много денег дать не можем, большие расходы несем. Прими двести золотых за благие мысли, благие речи и благие дела. Считай это даром от Ахура Мазда. Жертвовать эти деньги вашим священнослужителям не нужно, что бы они тебе не говорили, так мне сказал сам Спитама Заратустра!

Как перс не упал с седла, бог весть.

— Я же еще не нашел воду…

— Зато твоя молитва привела нам на помощь в бою самого пророка! Благодаря этому мы и победили. Если перекинуть нашу пословицу «Дорого яичко к Христову дню» на вашу жизнь, это будет «Дорог в пустыне верблюд с водой, когда ты умираешь от жажды!»

— И за одно это…, мне такую гору денег? — не мог поверить в свою удачу Фарид. — Ведь это же почти две с половиной тысячи серебряных монет! А я счастлив, когда могу заработать пять дирхемов в месяц! Мне за всю жизнь столько не заработать!

— «Одно это» спасло жизни всем нам.

— Меня ограбят в дороге!

— А ты не жадничай, не веди себя как нищий.

— Как это?

— До Херсонеса ты дойдешь с нами, тебя никто не тронет. А переправишься через Русское Море, прилично оденься, купи пару лошадей, найми вооруженную и тоже конную охрану, и быстро скачи в родной кишлак. Никому ничего не рассказывай, даже не делай намеков на то, что везешь большие деньги! Перед охраной надувай щеки, и говори: послан самим наместником! Важное письмо везу! И все будет хорошо.

Вот только если начнешь экономить, беречь даже медную мелочь, а по вечерам болтать в караван-сараях, как ты заработал большие деньги, тебя не только ограбят, но скорее всего и зарежут по дороге.

— А охрана меня не зарежет? О них страшные вещи рассказывают. Говорят, что когда купцы караваном идут, они одним глазом за дорогой наблюдают, не выскочат ли откуда разбойники, а другим за охранниками следят — не вострят ли те против хозяев сабли. Бандит на бандите в эту охрану нанимается.

Я только пожал плечами. Не бывал в Персии, не знаю. Может оно и верно так, а может просто рассказывают дорожные небылицы.

— А ты меня найми, — предложил с некоторым акцентом, но тоже по-персидски, подошедший к нам Двурукий. — Ты по-тюркски говоришь?

— На нем все говорят, — злобно процедил Фарид. — Язык победителей. Не знают его только ветхие бабки в дальних кишлаках.

Кузьма нараспев произнес пару фраз на неведомом мне языке.

Потом спросил у нас с Богуславом по-русски:

— И вы теперь понимаете?

Мы кивнули. Дальше беседа пошла по-тюркски.

— Я тебя резать не буду, сам из купцов вышел. Недешево возьму и только золотом, но доставлю в целости и сохранности. Я мусульманин из волжских булгар, для тюрков-сельджуков более близким, чем перс-иноверец выгляжу. В Исфахане я бывал, за своего схожу. Говорю немножко иначе, так и у сельджуков из разных племен говор отличается.

— А откуда же ты тюркский язык знаешь? — недоверчиво спросил Фаридун, — Булгария же от нас в тысячах верст?

— Мы на свои теперешние земли лет двести назад пришли. В Хазарском Каганате евреи власть взяли и стали иудаизм насаждать.

— Да он, вроде, всегда там был! — не утерпел я и аж сел.