Борис Попов - Неожиданность. Тетралогия [СИ]

— Может выпьете чего, ребята? — радушно предложил я.

Подошедший Хрисанф зыркнул бешеным взором, раздраженно брякнул сковородку с яичницей прямо на скатерть, прорычал:

— Столик больше не обслуживается! — повернулся и унесся.

Да, жизнь ничему не научила нашего обидчивого кулинара. Даже константинопольский урок не пошел ему впрок. Только сервитум, он же половой, он же подавальщик, сможет исправить ситуацию. А повар с тяжелым характером должен сидеть возле плиты и к посетителям не соваться!

— И что же делать, мастер? — растерянно спросил Ваня, — он и за тем столиком нам костей каких-то дал, да еще и буркнул:

Ничего больше нету.

— Ты только что видел, как я это делаю. Неправ? Обидел хорошего человека по собственной глупости? Извинись — и все дела.

Наина фыркнула.

— Вот еще! — и отвернулась.

Иван посидел, подумал, пожал мне руку, и ушел на кухню.

— Скоро мы во Францию с Богуславом морем отправимся, — начал излагать я средиземноморский туристический буклет — обязательно Ивана с собой возьму!

— Давно мечтала в чужеземных королевствах побывать, — томно заметила предсказательница, грациозно потянувшись всем телом — уж очень там, бают, духи хороши!

— А какие там наряды! — поддержала ее Пелагея, — муслин, бархат, шелк, кисея — бери — не хочу! Один раз это увидишь, всю жизнь помнить будешь! А как на красивой женщине, ну вот вроде тебя, все это глядится! Переливы цвета, оттенки, это ж блеск, просто глаз не отведешь!

А какие во Франции фасоны платьев! Умопомрачительные! Эти выкройки до Киева только лет через двадцать дойдут. Немолода, конечно уж будешь, хотя, впрочем, какая тебе разница — ты теперь замужем, пора уж на печи лежать — детей, а потом и внуков нянчить.

Наина аж поперхнулась.

— Я тоже поеду во Францию! Не хочу двадцать лет ждать!

— А какая будет удивительная дорога! — продолжил я, — розовые рассветы станут цвести над голубыми лагунами Греции, Крита, Лесбоса, Кипра, Корсики, Италии. Громадные мраморные скалы цвета — какого же они там цвета? Я их и не видал сроду! А наплевать, слушатель благодарный, вон как у девахи глазенки блестят! — мраморного цвета, будут приветствовать нас на берегах, где целыми рощами произрастают оливковые деревья, второй раз цветут финики и смоковницы, перелесками стоят апельсины, лимоны, мандарины. Там манят к себе удивительные мушмулы и опунции.

Там, сквозь неимоверно прозрачную воду, на очень большой глубине видно чистейшее песчаное дно, радуют глаз красивые морские звезды и кораллы, неторопливо стайками проплывают разноцветные рыбки.

Только тебя я с нами нипочем не возьму!

— Как это? — опешила Наина. — Ваня же едет!

— Ваня он боец, в одиночку Невзора положил, а от тебя никакого проку нету. Против черного волхва ты ничего не сумела, с дельфинами явно не столкуешься, да и характерец у тебя гадкий.

Не желаю больше на твое содержание деньги тратить, бесполезный ты человек. А под Ваньку, чтоб не тосковал, какую-нибудь смазливенькую француженку задвинем — там бабцы безотказные!

Как забесилась Наина! Как зарычала! Женская злоба и дикая ревность захлестнули ее целиком! Вскочила, стала кричать:

— Я за свой счет поплыву! Мне на ваши деньги наплевать!

— Конечно плыви, но на другом судне, нам не мешайся. Я капитану побольше денег дам, только бы он тебя ни под каким видом на свой корабль не брал.

Наина осеклась, упала обратно на стул.

— А что же делать, — прошептала она, — мне обязательно нужно при моем Ванечке быть…

— Тебе бы еще одной, полезной ипостасью разжиться, тогда бы точно взял, да еще и приодел бы в дороге.

— Где же их берут? — опять воспылала предсказательница.

— Да кто где. Я с мертвого Невзора снять изловчился и уже при помощи этого чужого естества с дельфинами столковался, Таня у подруги взаймы взяла, и в бою ведьму Василису пришибла. А у тебя, как видишь, ничего нету.

— Дайте, дайте мне!

— Своего отдать не могу, у меня Боба не отнять, это чисто мужской вариант, а вот у Танюши Пелагея съемная, и перекинуть ее минутное дело.

— А что это вы их по именам зовете? — с подозрением спросила Ная, — они что, живые люди?

— Да где там! — недрогнувшим голосом соврала Большая ведьма, — это просто полезный инструмент для ума, ну как молот у кузнеца или топор у плотника. Не нужен инструмент — отложила, подала команду: Пелагея, уйди! Понадобился, скомандовала: Пелагея, приди! — вот и все дела. А имена им для удобства в работе дадены.

— Минус в том, — опять взялся рассказывать я, — что Татьяна с нами нипочем идти не хочет, сильно по родным соскучилась. А мне ее Пелагея во как нужна! — и я чиркнул оттопыренным большим пальцем себе по горлу. — В кого только ее перекинуть, ума не приложу!

— В меня! — недолго думая выпалила Наина.

— Да ты вся какая-то хлипенькая, — стала куражиться Пелагея, — выдюжишь ли, не знаю. Я вон богатырка, лошадь поднимаю, а вот ты…

— Это я только с виду жиденькая, — не сморгнув, сбрехала Наина, — а так быка на плечах унесу, и не охну!

Я мысленно поаплодировал обеим — как естественно для женщины обмануть ближнего своего и добиться поставленной цели. Видимо, это тоже послужило в свое время с пользой для выживания гомо сапиенсов.

А ведьма между тем времени зря не теряла.

— Клади руки ладошками кверху! — Ная положила, Пелагея тут же накрыла их богатырскими ладонями — говори: я согласна принять Пелагею, — я согласна принять Пелагею, — прошелестел повтор, — чуешь, пошла?

Наину передернуло как от удара током, а Таня, теперь уже только Таня, упала на стул и откинулась на спинку. Все! Переход завершен!

Тут из кухни в обнимку вышли повеселевшие Хрисанф и Иван. Каждый тащил в свободной руке по здоровенному кувшину вина. Ох, не видать мне сегодня взваров и отваров!

Увидев сомлевшую Наину, Ваня забеспокоился.

— А что это она какая-то сонная?

— С Татьяной связалась на ладошках силой меряться, — включился в фестиваль врунов и я, — конечно не одолела, но глянь, как богатырку умаяла!

Конечно, богатырская сила и мощь показывали свое превосходство над слабосильным задором, и Таня возилась уже побойчей Наи, но вид ее тоже оставлял желать лучшего.

— Хрисанф, добавь приличной закусочки и посуды, да и сам с нами присядь — в ногах правды нет. Вот еще что, чуть не забыл: поляку супчику или бульончику хотя бы спроворить, может полегчает пареньку.

— Тому, который…

— Именно тому! — остановил я ненужные уточнения, — которого вы вчера с Христо на тележке катали.

Хрисанф неторопливо подумал и сказал.

— Суп только к обеду будет, но бульончика уже сейчас можно налить.

— Так наливай, не тяни время.

И понеслось! Повар таскал харчи, мы с Ваней разливали винный дар богов по бокалам, а проспавший все на свете и только что пришедший Богуслав вместе с богатыршей сдвигали столики.