Борис Попов - Неожиданность. Тетралогия [СИ]

Положение дел с психбольными было получше. Вылечить их невозможно, если заболевание связано с большой травмой мозга, опухолью или атрофией его в результате различных причин. А так при этих болезнях только один метод лечения: рвать патологические связи и налаживать те, что должны быть. Мозг пациента покажет, как оно должно быть. И все хорошо, когда лишних путей передачи импульса всего 2–3, или 10–15. А если их несколько сотен? Ведь это рвать надо постепенно, по одной-двум линиям. Рвать и сразу соединять. Больше нельзя — человек может погибнуть мгновенно. Вот и рассчитывай свои силы и их деньги. Все это Добрыня не рассказывал, а просто, после того, как я приоткрыл ему свое сознание, туда перелил.

А то бы: тудысь, надысь — провались! Заодно добавил сведения о лечении богатырки, увидев в моей мятущейся душе все, что было нужно и предсказав добрый конец этой истории: у вас все будет хорошо и до смерти будете вместе. Чьей? Твоей. Она тебя значительно переживет. А чтобы была общая дочь, болезнь надо убрать. А сыновья? Никого больше не будет — ее организм больше не осилит. Если не хочешь ничего этого, только скажи — уберу и начатки любви, дело нехитрое. — Я аж прикрылся рукой, как птица крылом закрывает птенцов от ястреба. — Лечить ее от этих спаек придется долго — не меньше месяца. Зато, как почует, что беременна, счастливей вас пары на Руси будет и не сыскать.

Потом чародей возился еще долго: учил меня вызывать страх, убирать боль, печаль и многое, многое другое. Он страшно устал, вернулись к жилью.

Стекольщики уже закончили. Оплатил их тонкую работу, отпустил. Телеги уехали сразу после разгрузки. Плотники пока осилили только стропила, конек и стойки. Теперь делали обрешетку. До покрытия крыши лемехами, в лучшем случае, дойдут только завтра. Решили остаться на ночь, благо провианта в домушке было запасено море. Оставив волхву денег на расчеты, погнал в город.

Решил, что мне для изготовления карет необходим помощник. Заехал к Антону. Молодые супруги вышли вдвоем. Муж шел понурый, Анна кипела, переполненная женской злобой. Видно было, что совместное проживание со свекровью и гроши, зарабатываемые скорняком у братьев, ее жизнь не красили. Сразу же стала плеваться ядом, как королевская кобра. Завизжала:

— Заканчивайте лепить этот поганый, никому не ведомый кирпич!

Я перевел взгляд на Антона — что, ей не сообщили об окончании сомнительных экспериментов? Он ответил молящим взором: не доводи эту злюку до греха! Не сообщил.

Зато жестко сказал.

— Эта работа не удалась. Вот оплата за последние дни. — Сунул девице немного денег. — Теперь изготавливаю кареты — крытые повозки. Требуется верный человек. Оплата по результатам: сделал и продал — пять рублей с каждой. Просто пробыл на рынке день, но прибыли нет — рубль. Твое дело принять заказ, обозначить цену, и довести до мастеров, что по их части требуется. Через какое-то время сдать изделие клиенту, получить деньги. Их сдать мне, получить свои рубли. Все! Из мастеров в этом деле пока будут нужны плотники, кузнецы, маляры, стекольщики и обивщики мебели.

— Но я же ничего не умею!

— Лично буду учить. Давать буду, пока учу, денег, как в пустой день. Сам несколько дней назад ничего не умел, но наловчился быстро.

— А заказов много?

— Немало. Конкурентов у меня пока нет.

— А с кирпичом говорил, поровну делить будем.

— Я тебе глину давал?

— Нет.

— Печи для обжига кто строил?

— Ну, я.

— Почему тогда автор идеи получать должен был больше тебя? А здесь что ты сделал? Ты это дело знаешь?

— И не ведаю.

— Рессоры делать умеешь?

— А что это такое?

— От тебя я денег получил на это предприятие?

— Откуда у нас…

— Ты сумел первую карету продать?

— Где там мне…

— И почему мы прибыль должны делить поровну? А не нравится, сиди дальше в кожемяках.

— А зачем я тебе?

— У меня времени мало, не могу постоянно на базаре ошиваться.

Любимая отвесила мужу нешуточный подзатыльник, аж головушка дернулась. Заныл, потирая затылок.

— Ну чего ты, я же не против… — подарок явно был не первый.

— Ты идиот! Твои родные братья тебе платят трешку в месяц! Мать от тебя еду прячет! А тут чужой человек больше на одной учебе хочет платить, а если дело пойдет — гораздо больше, а ты, осел, вместо благодарности, затеялся вникать: а почему, да от чего…

Антон сник окончательно. Анна повернулась ко мне.

— Объясняй куда прийти и когда. Я этого идиота и валенка завтра сама приволоку.

— Самой не надо. Пендель под зад, и пусть с утра бежит в сторону рынка на этой стороне.

Договорились махом, и я поехал по гостям дальше.

А что если и мне придется жить похоже? Вдобавок жена будет гораздо сильнее меня. Даст щелчок, у меня неделя лежки. Попытаешься убежать, закинет вместе с конем себе на плечи и внесет назад в избу. Разозлившись, выгнал глупые мысли из головы.

Решил проехаться к старшине купцов Софийской стороны Акинфию, разузнать, как дела. Привратник меня знал, как друга хозяина и впустил без долгих выяснений. Вошел в дом, слуга проводил к хозяину. Первым делом поглядел на душу купца. Гнида редкая. Сволочь первостатейная. Негодяй, обманщик, мошенник. Оберет даже нищего и слепого. Добрую славу создал себе сам, чтобы заманивать торговый народ в долги и полную зависимость от себя. И грабить, грабить, грабить…

Лесопилку решил строить, планируя меня следом обобрать. Вся торговля досками уже в его руках. Осталось вышибить Матвея с производства и посадить зависимого от себя человека, которому можно будет платить ломаный грош. То-то Данила и жаловался на жизнь, когда был мельником. Я уже построил лесопилку, пора меня гнать. А делиться прибылью, купец и не намерен. На него смотришь, как будто руки опускаешь в лужу с дерьмом.

Сейчас проверим мои новые знания, испытаем свежеполученные навыки. Спросил мерзавца о дележке прибыли. Удивительно плохи были дела и непомерно велики расходы. Что ж тут делить, спрашивается? Я начал нагонять страх. Акинфий забеспокоился — чует подлец опасность. Что ж, пора и связать это с конкретной угрозой.

— Ты помнишь, кем до лесопилки, наш пильщик был?

— Ратником вроде.

— Вроде — в огороде! А он — признанный атаман ушкуйников! Убийца-профессионал. Неужели ты думаешь, что он будет терпеть твое вранье? И мне он друг. Не раз спрашивал, не прибить ли кого. И обирать нас обоих не позволит. Быстрая смерть будет для обидчика манной небесной. Никто не любит, когда по очереди медленно отрезают уши, нос, руки, ноги…

До обдирания кожи с еще живого врага руками, по локоть в крови, дойти просто не успел.

— Я все, все отдам!

Собеседник был чудо как хорош внешне: бледный, в холодном поту, морда от ужаса перекошена. Трясущиеся ручки и бородища добавляли экспрессии в картинку. Мысленно поблагодарив Добрыню за такой метод воздействия на человеческих гадов, спросил: