Николай Дронт - Начало пути [litres]

Приказывать никто не имеет права, но на меня, как на награждённого правительственными наградами, очень надеются. Если решусь помочь «органам» и стране, должен не позже вторника написать ответ.

В письме не показывать сомнения в личности отправителя. Рассказать о награждении второй медалью. Причём, согласно легенде, в несколько юмористической манере. Дескать, второй раз за одно и то же наградили. О получении первого разряда по стрельбе упомянуть. Еще стоит рассказать о своём отъезде в Москву. Опять-таки не обязательно, но крайне желательно дать мой московский адрес. За продолжение переписки мне будут особо благодарны. В следующей части письма написать, что буду в Питере в следующую среду со своим докладом в Доме пионеров, и предложить встретиться в любой день до пятницы. Закончить письмо общими школьными новостями. Не позже понедельника продиктовать письмо по ВЧ. Будет надо, его поправят.

Другие инструкции проще – про Анькино письмо в классе рассказать, но стараться не показывать. Хотя можно и показать, если будут сильно просить. Негативы снимков взрывающихся шариков отдать командиру заставы сегодня же. Проездные документы и командировочные получить завтра у него же. Фотоаппараты, вспышка и прочие принадлежности не моя забота. Их отправят без меня. В школу о командировке сообщат. Родителям позвонят из петропавловского Дома пионеров. Вопросы есть? Вопросов нет. Исполнять.

Забежал домой за негативами, а там мама меня обнимает. Оказывается, я такой замечательный фотограф! Оказывается, меня так ценят! Ей женщина – инструктор Дома пионеров – дозвонилась. Во вторник лечу в Питер, родители решили полететь со мной, посмотреть на триумф своего ребенка. Даже номера в «Аваче» заказали.

Отчим помалкивает, но в глазах вопрос: «Алёша, ты сам-то понял, куда вляпался?» Что мне ему сказать? Что действительно еще не понял? Ведь не поверит.

Побежал, сдал негативы, со Степаном Ивановичем поговорил. Его же теперь фотоаппараты. Он меня успокоил. Ему совсем сладко стало. Переводят в погранотряд, тоже камчатский, но сильно южнее. Намекнули о неизбежности повышения в звании и благодарности в приказе. Словом, на фиг не нужны ему эти фотики, пусть начальство их хоть утопит. А уж майором в техслужбе он устроится!

Пришёл к Алёне, ее мама к нам только выходит. Зыркнула на меня недовольно, но ничего не сказала.

Девочка долго не давала себя чмокнуть, обосновав, что и так у нее на груди синяк после вчерашнего. Я предложил несколько нетрадиционный способ лечения – подуть на него и поцеловать. Подруга усомнилась в действенности такого лекарства, но я убедил ее попробовать и потребовал в оплату небольшую пачку поцелуев авансом. Со мной щедро расплатились, и потому после первого врачевания пришлось искать другие синяки и раны. Алёнка не хотела снимать лишнюю одежду, но мне, как доктору, пришлось настоять и самому раздеть пациентку. Дальше нам было очень хорошо. Правда, после всего малышка заявила, что я не лекарь, а шарлатан, пользующийся наивностью молоденькой девочки.

Тут она вдруг и сразу превратилась в строгого комсорга, и стало понятно, почему ее прозвали Комарихой.

– У тебя раньше другая была, – заявила она. – Это кто-то из поселка? Кто она? Из школы?

Комарик явно была готова к ссоре, хотя, по-моему, глупо ругаться, если лежишь совсем нагой рядом с парнем в таком же одеянии. Чтобы не ругаться, решил рассказать подруге. Про ее тезку, Алёну из кооператива, и подсобку в столовой говорить не стал, просто побоялся. Вспомнил про Свету из санатория, оно безопасней.

– Вот стерва! – зло заявила подруга. – Чужого парня отбить хотела!

– Алёнушка, но мы же тогда с тобой еще не гуляли. Я ей не писал и даже адреса не знаю.

– Всё равно! – совсем нелогично заявила девочка и обиженно надулась.

Только после длительных уговоров, разъяснений и клятв «больше никогда» она меня простила. За что?! Скажите мне!

– Малыш, подумай как следует над моим предложением, – попросил я девочку. – Мне не хочется с тобой на год расставаться. Быть может, ты уговоришь маму переехать поближе к Москве. У меня есть знакомые, прописку в Москве не обещаю, но в Подмосковье, думаю, можно найти жилье. Деньги на квартиру у меня найдутся.

– Ты что! Это очень дорого! Мама никогда не согласится. А денежки у нас есть. Кроме тех, что папа мне оставил, мама на книжку с каждой получки понемногу откладывает. В отпуске мы с ней не сильно роскошествуем, так что тратиться на нас не надо.

Было видно, что сама идея любимой понравилась. Информация об очередной поездке в Питер была принята и запомнена, но сейчас девочку больше волновало, как мне объяснить, что наши игры закончились до следующих безопасных дней.

Сразу после школы пошел на почту сдавать посылку с фотоаппаратом. «Лингоф» положил в тот же ящик, в котором он сюда прибыл. Только крышку перевернул и написал новый адрес. Думаю, как в Москву приеду, он уже будет ждать.

На почте вдруг обнаружилось для меня письмо до востребования. Лиана пишет: «Жива – здорова – скучаю – папа выздоровел – как ты там – привет нашим – помню – целую». Это если коротко. Если подробно, то ничего и не сказано. Такое письмо можно любому парню написать, изменив только имя получателя. Обратный адрес – номер почтового отделения и вновь «до востребования». Почерк не Лианы. Это я вам точно скажу, не зря же с ней два года за одной партой сидел. Ладно, надо будет ответ написать. Черновик я еще вчера набросал, как от своей малышки пришёл.

На погранзаставе получил билет туда-обратно, бронь в гостиницу «Север» и командировочные. На минуточку, 4 рубля 50 копеек в день. У нас дают по Крайнему Северу и приравнённым к нему районам. Выданы документы РОНО, и отчитываться буду там же. С аппаратурой вышла неувязочка. Кто-то решил, что немецкие камеры для Дворца пионеров не очень правильно. Их оставили капитану, а в Питере мне на время выдадут два «Зенита». Всё едино снимать не буду, а для показухи разницы нет. С механизмом для нажатия курка тоже непорядок. Он из тира заставы, пришлось срочно списывать задним числом.

Но самое главное – это присланный текст моего доклада. Уж не знаю, кто его писал, однако уважаю. Боюсь, сам бы я так не смог. Написано коротко, красиво, идеологически правильно и простым языком.

Дома показал Алёнке письмо. Она сразу заявила, что не Лиана его писала, почерк другой. Однако согласилась молчать об этом в классе. И опять на меня так посмотрела!

Ее мама тоже на меня посмотрела, но совсем по-другому. Еще, пока никто не видел, остановила и говорит: «Ты парень вроде ничего, но молодой. И она молодая. Может, кого другого себе найдете. Не зови ее в Москву, год в разлуке покажет, чего ваша любовь стоит. Кувыркаться в кроватке всякий может, а коли бедовать придется? Справитесь или нет, сами не знаете. После школы встретитесь, решите пожениться – слова не скажу. И что бы ни случилось – помни, я всегда на стороне дочки буду».