Александр Михайловский - Затишье перед бурей [litres]

Летом пятьдесят шестого года мы с ним тайно повенчались в методистском костеле, и я бежала с ним на границу – в Техас. Жизнь там была трудна, а когда я родила, Уильям меня отправил к своим родителям, в Сент-Луис. Вскоре, к счастью, его послали в гарнизон этого города, и мы снова были вместе.

В шестидесятом году в Сент-Луисе произошла эпидемия гриппа, все трое наших детишек покинули нас и вознеслись на небеса. Когда же годом спустя сначала Южная Каролина, а потом и другие штаты объявили о своей независимости от Североамериканских Соединенных Штатов, я почувствовала, что хочу служить своему народу – Конфедерации. Мой муж, к счастью для меня, отказался служить в армии янки и уехал на Юг. Я последовала за ним и тоже попросилась в армию. Но надо мной только посмеялись, а муж мне прямо запретил даже об этом думать.

Но вскоре мой Уильям погиб, даже не попав на фронт, – его часть охраняла артиллерийский склад, и там произошел взрыв. И я поехала в город Натчез, переодевшись в старую лейтенантскую форму мужа, наклеила себе усы и бороду и записалась добровольцем под именем лейтенанта Гарри Бьюфорда.

Меня спасла моя мальчишеская фигура и маленькая грудь – никто и не подозревал, что я не мужчина. Особенно смешно было, когда сидевшие рядом со мной офицеры говорили, что женщина никогда не сможет служить в армии, даже не подозревая, кем я была на самом деле. Воевала я, наверное, неплохо – у меня до сих пор хранятся два письма с благодарностью от генерала Ли. Но когда я поехала на побывку в Новый Орлеан, меня, увы, узнали и арестовали по подозрению в шпионаже. Пришлось раскрыть свою тайну, после чего меня отпустили. Но дорога обратно в часть мне была заказана.

Потом я вновь записалась добровольцем – уже рядовым. Но после ранения в битве при Шайло меня доставили на стол хирургу, и моя маскировка, увы, опять была раскрыта. Генерал Ли пригласил меня к себе, поблагодарил за службу, но сказал, что женщинам не место на войне. А вот если бы я захотела послужить шпионкой, то он был бы мне весьма благодарен.

То под своим собственным именем, то под именем Алис Уильямс я исколесила Север в оставшиеся два года войны. Обо всем не расскажешь, но самым моим удачным делом была кража матриц для печати новых банкнот янки, а также некоторых других их документов, и доставка их на Юг.

Но грубая сила, в конце концов, победила Юг, и в шестьдесят пятом году я вышла замуж за лейтентант-капитана Томаса ДеКольпа, с которым я некогда служила под Шайло. Я уехала с ним в Европу, где мы и объездили Францию, Германию и Англию. Потом мы поселились в Голландии, где у Томаса были родственники, и он поступил на службу в голландскую армию.

Но однажды я вновь получила страшную весть – Томас умер во время учений, по словам врача, от сердечной недостаточности. Средств к существованию у меня не было, и в 1870 году я вновь вернулась в Новый Орлеан, где и вышла замуж за третьего своего мужа – капитана Фреда Джонстона, с которым мы и уехали в Венесуэлу. От него у меня родился мой Билли. Но два года назад Фред умер от какой-то тропической лихорадки, и я вспомнила предсказание Мариэль – про трех мужей на чужбине, и о том, что все они быстро умрут.

Я вернулась в Новый Орлеан. Родители мои уже умерли, плантации на Кубе перешли моим братьям. Меня отец вычеркнул из завещания еще после моей первой свадьбы. И только лишь один из моих братьев, Рафаэль, которому досталось меньше всего – поместье у Сантьяго – поддерживал со мной отношения. И когда я ему написала о своей беде, он прислал мне тысячу серебряных испанских долларов и Инес – дочь той самой Мариэль, которая мне когда-то гадала. В письме было написано, что Инес просит разрешения «сидеть с сыночком сеньоры Лореты», и что жалованье ей нужно совсем небольшое.

Но денег, присланных братом, все равно хватило очень ненадолго, и в прошлом году я написала книгу о своих приключениях. Да, я многое добавила, а многое изменила. Книга эта вызвала страшный скандал – ведь я довольно-таки нелицеприятно написала про многих южных дам. Мою книгу большинство посчитали ложью и клеветой, многие мои знакомые перестали даже со мною здороваться. Положение мое было не из приятных.

Все шло своим чередом – небольшой домик недалеко от порта, из слуг – одна лишь Инес, из денег – только лишь гонорары за книгу, на которые мы хоть как-то, но жили.

Гулять мы ходили на набережную Миссисипи. И в один прекрасный день Инес увидела газету, лежащую на лавочке, зачем-то подняла ее и отдала мне. Я уже хотела обругать её, но тут увидела, что это был довольно-таки свежий номер «Diario de la Mariana» из Гаваны, которую кто-то оставил лежать на скамейке недалеко от порта. Я посмотрела на статью под заголовком и отметила, что в ней говорится про свадьбу некого comandante Ragulenco – ну и фамилия – с Марией де Сеспедес, дочерью Родриго де Сеспедес.

Я всмотрелась в фотографию – рядом с высоким мужчиной стоял Оливер Джон Семмс – тот самый, которого я немного знала, будучи Гарри Бьюфордом, и который на своей «Диане» прикрывал наш отход в тот трагический день во время войны. А с другой стороны, рядом с невестой – действительно красивой – был мой Родриго. Даже на газетной фотографии, и через столько лет, я сразу узнала его.

И тут я услышала знакомый голос:

– Лорета! Какая встреча!

Я подняла глаза. Передо мной стояла моя старая подруга, Нелли Вердеро – точнее, Нелли Пито. Я слышала об ее замужестве, но мне до сих пор было мучительно стыдно за то, что я когда-то увела ее кавалера, и именно из-за этого я не хотела восстанавливать наше с ней знакомство. Нелли обняла меня, подняла и поцеловала Билли, которому очень понравилось прижиматься к ее огромной груди.

– Слушай, – сказала она, – я только что проводила в дорогу мужа, и от этого у меня скверно на душе. Не хочешь зайти ко мне, пообедать? А Билли пока может поиграть с моими детьми. Слава Деве Марии, у меня их пятеро, и младшенькая, которую я назвала Лоретой, как раз его возраста.

За обедом я узнала от Нелли, что ее муж, капитан Реймонд Пито, только что ушел на Кубу, чтобы вступить в Добровольческий корпус. Я подумала, что, вероятно, Нелли меня не приглашала до этого момента еще и из страха, что я уведу и этого мужа… Я спросила у Нелли, не знает ли она, как можно записаться в этот самый корпус. Когда же она попыталась мне возразить, что, мол, не женское это дело война, и что книжки – одно, а действительность – другое, я расстегнула блузу и корсет и показала ей шрамы на моей левой груди.

– Лорета, – сказала Нелли после недолгого молчания, – если ты так этого хочешь, то попробуй обратиться к капитану Моро в порту. И да поможет тебе Господь!

Но капитан высмеял мою просьбу и назвал меня выдумщицей. Да, он читал мою книгу, и считает, что она – плод моих фантазий. И, наконец, добавил, что женщина на корабле – не к добру.