Гордон Догерти - Assassin's Creed. Одиссея [litres]

– Ловушка?

– Похоже, что да. Но Брасид сумел учуять опасность и не угодил в их западню. Все лето он со своими спартанцами удерживает позиции на острове. Вражеские корабли стерегут все подступы к Сфактерии. На самом острове и на пилосском побережье то и дело происходят столкновения. Брасид не раз пытался заключить перемирие. Даже вел переговоры, которые почти всегда оборачивались взаимной перепалкой. Вначале словесной, а потом и на языке оружия. Остров залит кровью. Нынче Брасид там заперт, но его чистокровных воинов не так-то легко одолеть. Однако стало известно, что Клеон отправил афинянам подкрепление, рассчитывая сокрушить спартанский лохос и полностью овладеть островом. Кассандра… – Дочь знала, что скажет сейчас мать. – Вместе с подкреплением туда плывет Деймос.

Миррин кивнула и уткнулась в грудь дочери. Так они стояли некоторое время. Солнце клонилось к закату. Мирная передышка кончилась. Кассандра понимала, чем так взбудоражены и обозлены солдаты. Они велели лодкам ныряльщиков отыскать и привести в гавань галеры скудного спартанского флота. Эфоры отказались отправить на помощь Брасиду второй лохос, опасаясь, что это подорвет оборону страны. За помощью обратились к союзникам-тегеанцам. Те выставили тысячу воинов, которые могли бы спасти запертый на острове спартанский полк.

Миррин подняла голову и тряхнула Кассандру:

– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Тебя ничем не остановишь. Если Деймос собрался воевать на стороне Афин, значит культ хочет, чтобы афиняне победили и перебили всех спартанцев, оставшихся на Сфактерии. Мы не можем этого допустить. Отправляйся. Поступай, как сочтешь необходимым. Только об одном тебя прошу: привези обратно моего мальчика.

Спартанцы не признавали коварных способов ведения войны. И не только они. Воины по всей Элладе признавали лишь честные сражения. Однако нынешняя затяжная война извратила древние правила и традиции. Нынче исход того или иного сражения решали не храбрость и стойкость фаланг, сошедшихся в благородном бою. Наступила эпоха осады городов. Подкопы и подземные ходы стали привычным явлением военной стратегии. В ответ противник рыл свои, дабы обрушить первые, засыпав их вместе с копателями. Появились новые орудия вроде огнеметных устройств. Ложь, обман, доведение противника до отчаяния тоже стали оружием. Клятвы утратили их былое значение, сделавшись инструментами двуличной стратегии. Вся Эллада превратилась в логово злобных красноглазых зверей. Сфактерия не являлась исключением.

Остров был усеян одеревеневшими, скрюченными трупами спартанцев, илотов и афинян, которые никто не хоронил. Спартанцы из лохоса Брасида сражались как львы. Их число постоянно сокращалось, но они не сдавались. Меж тем к пилосским берегам каждый месяц приставали афинские галеры с подкреплением. И только в последние дни лета, когда Брасида и его воинов оттеснили к узкому северному мысу, Спарта впервые прислала подкрепление. Десять трирем с тегеанцами на борту. Впереди плыла «Адрастея».

Они подходили уже в темноте. С острова дул жаркий, зловонный ветер. Кассандра припала к палубе в носовой части галеры. На ее плече застыл Икар.

Оба вглядывались в очертания острова, поросшего густым лесом. Над ним поднималось странное свечение.

– Откуда на острове свет, да еще такой яркий? Там же нет ни одного селения. Только старая спартанская крепость.

Лицо Варнавы вытянулось.

– Увы, госпожа мисфиос. Сдается мне, что поражение в Беотии не прошло для афинян даром. Они многому научились.

Кассандра моргнула, убирая резь в пересохших глазах. Зарево над островом было не чем иным, как яростным пожаром. В оранжевом пламени трещали сосны и оливковые деревья. Чем ближе к берегу подходила «Адрастея», тем более зловещей становилась картина. Словно перья феникса, неслись в ночном небе зажигательные стрелы. Шипя и свистя, летели они с северного берега острова, падая туда, где уже бушевал огонь. Огнеметные орудия афинян выбрасывали в воздух крупные оранжевые облака.

– Прямо врата Аида, – прошептал Варнава.

Сквозь гул и треск издалека донесся протяжный звук спартанских авлосов. Кассандра узнала мелодию: то был сигнал к последнему бою. Такой же она слышала в своем видении возле Жарких Врат.

– Нужно как можно быстрее пробиться к нашим, – сказала Кассандра.

– Пристать к берегу невозможно, – возразил Варнава. – В этих местах берега кишат людьми Клеона. Но можно подойти ближе. Держись, госпожа мисфиос.

Капитан отошел. Кассандра схватилась за веревку и напряглась всем телом. «Адрастея» приблизилась к суженной части острова, затем понеслась вдоль берега на север. Галера плыла в опасной близости от мелководья. Скалы, выступавшие над водой, скрывали ее от глаз афинян на других участках берега. За естественной каменной аркой скалы отступили. Открылась бухта, битком набитая афинскими войсками. Одних только лучников здесь было не менее пятисот и столько же гоплитов. И это – лишь часть афинских сил, рассредоточенных по северному побережью Сфактерии.

«Адрастея» стремительно подошла к берегу, скрипя галькой под днищем. Афниняне сразу же заметили ее появление и идущие следом девять галер.

– Занять берег! – крикнула Кассандра, спрыгивая со своего корабля.

Видя высаживающихся противников, афинский таксиарх на мгновение оторопел, затем спешно приказал стрелять зажигательными стрелами. В сторону галер полетел град пылающих стрел. Прикрываясь щитом, Кассандра упрямо двигалась вперед. К ней подтягивались тегеанцы. Они были храбрыми и верными воинами, но им недоставало очень важного качества: спартанского чувства непобедимости. Кассандра помнила это состояние еще по Мегариде, когда сражалась вместе с воинами Стентора. И сейчас воодушевить тегеанцев могла только она.

В рядах наступавших появились первые жертвы. Тегеанцы падали, хватаясь за древки стрел, торчащих у них из горла. Одного зажигательная стрела превратила в живой факел. Солдат понесся обратно, к спасительной воде. Другому, шедшему рядом с Кассандрой, стрела угодила в глаз. Тегеанец повалился на землю, как мешок с мокрым песком.

– Копья к бою! – громовым голосом прокричала Кассандра, не обращая внимания на стрелу, чиркнувшую по ее шлему. – Сомкнуть ряды!

Для тегеанцев ее бесстрашие и спокойный тон приказов оказались источником мужества. Они шли быстро, не сбивая шаг. Афиняне еще пытались удерживать позиции, но затем лучники попятились назад и стали исчезать в гуще деревьев, понимая, что им не выстоять против Кассандры и тегеанских гоплитов. Остались лишь афинские копьеносцы, вдвое уступавшие тегеанцам в численности.

– Наступайте! – рявкнул на них таксиарх.