Гордон Догерти - Assassin's Creed. Одиссея [litres]

– Кассандра, что такое? Почему ты вдруг вскочила?

В царском зале звенели голоса двух спорщиков. Старейшины из герусии оживленно болтали, не слишком вслушиваясь во взаимные обвинения двоих спартанцев, что доказывали свои права на оливковую рощу, занимавшую нижние склоны Тайгета. Один утверждал, что рощу должны признать за ним, поскольку он трудится там, не щадя сил. Второй говорил, что роща принадлежит ему с самого рождения. Оба кричали, пока их лица не побагровели. У второго спорщика был более зычный голос, что и решило дело в его пользу. Гиппеи, выразительно покачивая копьями, выпроводили недавних спорщиков. Глаза всех переместились на трех новых посетителей.

Кассандра вышла вперед, глядя на царей и эфоров. – А, это ты, – проворчал Архидам. – Я слышал, Беотия осталась за нами. Так ты не пала в сражении, как я погляжу?

Герусия сухо засмеялась.

Кассандра смотрела на царя. На его спутанные волосы и такую же бороду. На лицо, скривленное в угрожающей гримасе. Как и в прошлый раз, глаза Архидама были налиты кровью.

– Ты заслужила благодарность Спарты, – наконец пробормотал он.

– И свое владение, – торопливо добавил царь Павсаний. – Я распоряжусь, чтобы к твоему возвращению там сняли цепи и прибрали внутри.

Караульные приготовились выпроводить Кассандру из зала, но молодая женщина продолжала стоять на месте.

– У тебя еще что-то? – раздраженно спросил Архидам.

– Мою семью предали, – сказала Кассандра. – Как и всю Спарту. Мы пришли, чтобы вывести предателя на чистую воду.

Архидама несколько удивил такой поворот дела.

– Да неужели? – усмехнулся царь. – И кто же этот предатель? Он один или у него есть сообщники? И в чем же он предал тебя и Спарту?

Архидам громко захохотал, покачиваясь на троне. Старейшины герусии также захихикали, вторя своему царю.

– На острове Парос я нашла свидетельство, что один из двух царей Спарты верен не государству и не богам, а… культу Космоса. Он известен под именем Красноглазого Льва.

В зале установилась мертвая тишина. Упади сейчас перышко на пол, звук был бы подобен грохоту боевого барабана.

Архидам чуть прикрыл веки. Его взгляд становился все мрачнее.

– Потомок Леонида, в прошлом ты и так опозорила свой род. Теперь ты являешься с серьезным обвинением, – прорычал Архидам. – Если хочешь сохранить голову на плечах, изволь представить доказательства.

Кассандра бросила царю свиток, изъятый у паросских культистов. Лицо Архидама побледнело, а глаза еще сильнее налились кровью.

– Это и впрямь письмена культа. Но они еще ничего не доказывают.

– Согласна, один этот свиток ничего не доказывает, – вступила в разговор Миррин, вставая рядом с дочерью. – Нынешним летом я побывала в Аркадии и выявила там другого предателя. Он подтвердил, что на спартанском троне восседает культист. Там же я раздобыла второй свиток с такой же печатью.

Миррин потрясла в воздухе свитком из Аркадии.

– Ты никак ослепла? – заорал Архидам, которого трясло от гнева. Он взмахнул своей мясистой рукой, показывая перстень с изображение сокола, затем кивнул на перстень Павсания с полумесяцем. – На наших тронах нет никакого Красноглазого Льва! – прошипел царь, подавая знак гиппеям.

Те нацелили копья на женщин, ожидая взмаха царского пальца.

– Мне следовало убить вас еще зимой, когда вы только появились здесь, – прошипел Архидам.

– Погоди, царь! Не торопись! – вскричала Кассандра, бросая ему аркадский свиток. – Сначала взгляни на второе послание.

Архидам поймал свиток. Казалось, он вот-вот подаст знак гиппеям… однако царь все же развернул свиток.

– Видишь, как странно размыты последние строки? – спросила Кассандра. – В Беотии мне помогал один илот. Это он пролил вино и запачкал пергамент мокрыми руками…

Налитые кровью глаза Архидама уставились на размытые строки. Сам он побледнел еще сильнее.

– …когда царь Павсаний писал это послание.

Глаза всех повернулись к второму царю.

– Покажи мне другие твои печати, – тихим размеренным голосом потребовал Архидам.

– Что за чушь? – засмеялся Павсаний. – Этих сплетниц нужно немедленно убить.

Архидам сердито посмотрел на соправителя, затем встал с трона, схватил Павсания за воротник и, словно куклу, поднял на ноги. Рука старшего царя сорвала серебряную цепочку, висевшую на шее Павсания, выхватив из-под складок одежды то, что крепилось к цепочке.

Все, кто находился в царском зале, с отвращением смотрели на болтающийся перстень-печатку, где отчетливо просматривалось изображение львиной морды.

– Ты?! – загремел Архидам.

– Причем давно, мой правитель, – невозмутимо произнесла Кассандра. – В обычной жизни он прятался за маской разума и рассудительности, а в темных подземельях, где встречался с собратьями, он надевал другую маску.

Заскрипели скамьи, зашаркали ноги. Вся герусия встала и двинулась к возвышению. Архидам швырнул Павсания на пол. Младший царь повернулся было к старейшинам, затем попятился в сторону эфоров, но те окружили его, отрезав все пути к бегству.

– Она лжет. Как вы не понимаете? – закричал Павсаний, взывая к суровым лицам тех, кто его окружал.

– Зато доказательства твоей вины не лгут, – возразил ему какой-то старик, снимая с пояса дубинку.

– Законы Спарты и воля богов утверждают неприкосновенность спартанских царей, – теперь уже заорал вспотевший Павсаний.

Людское кольцо вокруг него смыкалось.

– Боги нас поймут, – ответил ему один из эфоров, растягивая тонкую веревку.

– Оставьте нас, – потребовал Архидам, повернувшись к Кассандре, Миррин и Брасиду. – Ошибки прошлого мы исправим сами. Предатель получит свое.

Выходя из зала, Кассандра почувствовала всплеск брезгливой жалости к Павсанию. Сзади послышался отчаянный, душераздирающий крик, и сейчас же гиппеи с мрачным грохотом закрыли двери.

А ведь вплоть до сегодняшнего вечера Кассандра находилась в полной уверенности, что предателем является Архидам. И почему ее не насторожила эта несвойственная спартанцам готовность Павсания помочь им с матерью? Из глубин памяти зазвучал насмешливый голос Сократа: «Внешность бывает обманчива».

Кассандра устроилась на носу «Адрастеи», следя за игрой волн, из которых выпрыгивали резвящиеся дельфины. Галера неслась по Эгейскому морю. Икар двигался с той же скоростью в безоблачном небе. Кассандра вспоминала события последних месяцев, начиная с момента избавления Спарты от царя-предателя.

Осень и зиму Кассандра провела, упражняясь с Тестиклом в гимнасии. Под пронзительным ветром, в слепящую метель, они бегали круг за кругом. Варнава и Реза тоже старались помочь спартанскому атлету. Из снега они соорудили курган с крутыми склонами, чтобы Тестикл мог бегать по ним вверх и вниз. Однажды атлет пропал. Кассандра с друзьями искали его везде, пока не услышали пьяную песню, доносящуюся из кургана. Раскопав склон, они обнаружили Тестикла в снежной норе, куда он залез бражничать. Атлет был невообразимо пьян и нежно, словно младенца, прижимал к груди бурдюк с вином.