Гордон Догерти - Assassin's Creed. Одиссея [litres]

Кассандре с Варнавой пришлось за ноги вытаскивать Тестикла наружу. К этому времени обильно повалил снег.

– Чтобы спартанские юнцы не пристрастились к неразбавленному вину, взрослые специально заставляют илотов напиваться и вести себя самым неподобающим образом, – рассказала она Варнаве. – Тестикл так и не усвоил этот урок.

Когда атлет протрезвел, Реза предложил себя в качестве соперника по панкратиону. Тестикл не давал рулевому спуску: он подпрыгивал, лягался, заключал противника в медвежьи объятия и вскоре опрокинул на землю. Реза, пошатываясь, встал. Второй частью состязания был кулачный бой. Оба противника замерли, подняв кулаки и готовясь дубасить друг друга. Геродот, наблюдавший за поединком, с воодушевлением произнес:

– Чего ты там бормочешь? – спросил Тестикл, тряхнув гривой нечесаных сальных волос.

– Вспомнил одно известное спартанское стихотворение, – вздохнул Геродот.

В этот момент кулак Резы соприкоснулся с челюстью зазевавшегося атлета. Тестикл грохнулся на землю, а когда очнулся, потребовал крепкого вина для раскалывающейся головы. Все в отчаянии застонали.

Холодные вечера Кассандра и Миррин проводили в возвращенном доме, у очага. Мать с дочерью говорили о прошлом и о странном затишье в нынешней войне. Никаких известий о новых сражениях. И Деймос словно исчез. Возможно, причиной затишья были летние Олимпийские игры, на время которых по всей Элладе свято соблюдалось перемирие. Кассандра испытывала ощущения, схожие с теми, что были у нее двадцать с лишним лет назад на горе Тайгет, пока Алексиос не упал в пропасть. Странное затишье перед бурей.

Беда пришла по весне. Стало известно о бунте илотов. Целый отряд рабов убил хозяев и бежал из спартанских земель на запад. Гонец сообщил, что они нашли пристанище на острове Сфактерия, находящемся вблизи побережья. Туда илоты явились с краденым оружием и продовольствием, и это усугубляло дело. Дерзость беглых рабов бросала опасный вызов спартанскому государству. Она – что нитка, торчащая из подола туники. Не успеешь вовремя закрепить – вся туника расползется. Разгневанные эфоры объявили, что на поиски и поимку беглецов отправят целый лохос под командованием Брасида, становящегося новым героем Спарты.

А пока спартанские воины шли ловить илотов, «Адрастея» подняла парус и почти незамеченной вышла из гавани, взяв на борт Тестикла. Путь галеры лежал к Пелопоннесу, в Элиду, где собирались участники Олимпийских игр. Геродот вел подробную летопись, описывая каждый день плавания спартанского атлета. Варнава радовался, как мальчишка, предвкушая многочисленные состязания, в которых Тестикл непременно победит. В конечном итоге Тестикл удостоился единственного и отнюдь не олимпийского звания «величайшего идиота Эллады». Произошло это за день до подхода к Элиде. Изрядно выпив накануне, Тестикл проснулся с жгучим желанием, чтобы его тело тщательно намазали маслом. В таком виде он намеревался сойти на берег. Реза и Варнава вдруг вспомнили, что им нужно спешно проверить крепление мачты, и полезли наверх. Геродот удалился в каюту и заперся там. Оставалась одна Кассандра.

– Ты намажешь меня? – спросил Тестикл, криво улыбаясь.

– Сам намажешься.

– Но есть места, до которых мне не дотянуться, – заявил Тестикл, улыбаясь теперь во весь рот. – Не упрямься!

Он засмеялся, раскинул руки и… прыгнул на Кассандру.

Молодая женщина проворно увернулась. Она и представить не могла, чем закончится столь заурядный ее маневр. А закончился он неожиданно и весьма трагично. Споткнувшись о смотанную веревку, этот дурень потерял равновесие и грохнулся за борт. Шумный всплеск и фонтан брызг насторожили всех, кто был на судне.

Варнава схватил веревку, готовый бросить ее атлету.

– Тестикл! – крикнул он, перебравшись на корму. Молчание.

– Тестикл! – снова позвал Варнава, глядя вперед. И опять молчание.

Затем рядом с галерой на мгновение показался черный плавник и тут же скрылся под водой. Все в ужасе смотрели, как вода в том месте становится ярко-красной. К поверхности поднялась стайка воздушных пузырей. Следом всплыла грязная набедренная повязка Тестикла.

Сокрушенный гибелью своего героя, Варнава рухнул на колени, простирая руки к волнам.

– Тести-и-и-икл! – звал он в отчаянии.

Праздник, который предвкушал Варнава, был скомкан. Несколько дней Кассандра пыталась убедить устроителей игр, что происшествие с Тестиклом – не отговорки Спарты, которая не сумела прислать достойных атлетов. Наконец, не выдержав язвительных насмешек и злорадства, Кассандра заявила, что сама будет состязаться вместо Тестикла. В панкратионе она победила всех своих соперников-мужчин и получила лавровый венок. В беге она неслась с быстротой оленя, незначительно уступив Алкивиаду. Тот настойчиво предлагал Кассандре отпраздновать победу привычным ему образом. В метании диска она превзошла прежнее спартанское достижение, проиграв лишь широкоплечему, похожему на медведя островитянину.

– Ха… ха!

Воинственные крики выбили Кассандру из воспоминаний об играх, вернув к реальности.

Варнава все еще находился под впечатлением ее победы в панкратионе, молотя кулаками по воздуху. Геродот стоял на куче мешков с зерном и возбужденно рассказывал:

– Потом она схватила противника за талию и опрокинула на землю.

Варнава изображал каждое движение. Икар громко кричал с мачты, как и полагалось возбужденному зрителю.

Лавровый венок Кассандра отдала капитану. Варнава надел его, едва галера покинула Элиду, и носил не снимая. Интересно, обрадуется ли Спарта ее олимпийским достижениям? Спарта. Впервые Кассандра думала о родине без всплеска ненависти. Молодая женщина посмотрела на берег. Галера подходила к гавани Тринисы. По зеркальным водам залива скользили лодки и плоты. Ныряльщики, прыгавшие с них, возвращались с горстями раковин порфирий, из которых добывали знаменитую пурпурную краску. Руки самих ныряльщиков тоже были пурпурными. Только сейчас, глядя на сушу, Кассандра поняла, как же она соскучилась по матери и дому.

Увидев на причале Миррин, молодая женщина несказанно обрадовалась. Однако ликование было недолгим. Судя по выражению материнского лица, в Спарте опять случилась какая-то беда.

– Что произошло? – спросила Кассандра, спрыгивая на причал.

Она заметила беспокойное поведение воинов, их насупленные лица и сердитые крики.

Миррин взяла себя в руки, подавив набегающие слезы:

– Когда лохос Брасида прибыл на Сфактерию, оказалось, что вооруженные илоты – не самая главная опасность. Наших там поджидали афинские полки.