Павел Дмитриев - Скрепы нового мира (Анизотропное шоссе, Iii)

Государство с такой идеологической дырой способен утопить даже поросший мхом зороастризм. Что уж говорить про агрессивный, молодой и, без всякого преувеличения, модный фашизм? Он угроза реальная и смертельная. Пока Ларионов занят междоусобной борьбой, пока его группенфюреры нащупывают подходы к сознанию совграждан, пока его листовки глупы, примитивны и скучны. Пока... а завтра? Как там бишь нынче поют на мотив Преображенского марша?

Крепче бей, наш русский молот,

И рази, как Божий гром.

Пусть падет, во прах расколот,

Сатанинский совнарком...

Ведь на самом деле красиво! С запада стройными колоннами валится парашютный десант на Ленинград, с востока, из самого Харбина, рысит экспедиционный корпус, по центру райкомы сметает повсеместное восстание фашистских конспиративных ячеек. Желтый паук свастики на шпиле Кремля, примирение труда и капитала по итальянскому образцу, "Россия для России", "Союз юных фашисток", "Союз фашистских крошек"...** Чуть погодя - священная война за православную веру и воссоединение русских всего мира, секретные лагеря уничтожения недочеловеков, черные клубы над печами крематориев; клеймо национального позора на многие поколения вперед.

Короче говоря, в идеологической борьбе мне теперь приходится подыгрывать красным, как наименьшему злу. Не своими руками - мнение простого рабочего с "Электрозавода" никого не интересует - но посредством Михаила Кольцова. С осени прошлого года этот журналист - четвертый и пока последний хранитель тайны послезнания, иначе говоря, наш с Александрой союзник и соратник. Он все еще не может похвастаться решающей должностью в ЦК, однако как глава акционерного общества "Огонек" и член редколлегии "Правды" вхож в самые высокие сферы, например - чуть ли не пинком открывает двери в кабинет Бухарина.

Чертовски полезная опция. Всего одна записка, за ней короткая беседа, и Кольцов назначен заместителем товарища Рютина, наркома по кинематографии СССР.*** Да не просто так, а для скорейшего выполнения архисрочного задания ЦК ВКП(б)... нет, не массового производства патриотических широкоэкранных блокбастеров. Партия с моей подачи мечтает о малом, зато реальном: замене киножурналов с беспросветно тупой ура-коммунистической хроникой на полноценные кинофельетоны типа позднесоветских "Фитилей".

Следующим нашим шагом станет...

- Лешка! - вдруг взвизгнула Саша.

Багровоносый любитель прессы таки добился своего - нарвался на чью-то плюху, а затем не придумал ничего лучшего, как завалиться на мою жену. Зажатая в руке болвана газета смела жестяную кружку с остатками чая.

- Что, опять?! - устало пробормотал я, аккуратно выдергивая Александру из-под неуклюже ворочающейся тушки к себе на колени.

- Не опять, а снова, - со смехом подтвердила успокоившая девушка.

- В прошлый раз тебя отбивать пришлось, - я не удержался, потер скулу, с которой только недавно сполз синяк.

- Леш, давай пойдем отсюда! - заметила мое движение Саша.

- Тебе же тогда понравилось? - притворно удивился я в ответ.

- Ты такой сильный!

Совсем девчонка! Ей бы в гимназию, к куклам и поцелуям в щечку. А сейчас... она делает вид что дурачится, а глаза внимательно следят за полупьяной толкотней поборников расовой чистоты. Тогда, в прошлый раз, только метко брошенная ее рукой бутылка спасла меня от жестокого избиения. Против троих вертких шкетов моя сила спасовала.

- Половина восьмого, - взглянул я на часы.

- Вот! Продажу билетов верно открыли!

- Кстати, да! - спохватился я. - Пойдем скорее! Сбежит наш Ванька и пропадет выходной.

Роскошный СВПС до Питера не ходит, а в обычные вагоны**** продажу билетов тут принято начинать за час перед отправлением поезда. Бронь в теории есть, на практике - она возможна только для мягкого вагона СВ, который... доступен исключительно по специальным справкам с места работы. Строго по канонам социализма - все звери равны, но некоторые равнее. То есть для простых граждан выбор сужается всего до двух зол: мягкой купейной и жесткой общей.

Мы успели как раз вовремя; бойницы касс только-только открылись. Прямо на наших глазах толпа вздрогнула, уплотнилась, отчетливо выделились первые десятки покупателей - все сплошь великовозрастные беспризорники, честно отрабатывающие стоянием в очереди кто осьмушку, а кто и четвертину хлеба. Как ни жаль отдавать, но трястись всю ночь в общем - удовольствие крайне сомнительное.

Ванька не подвел. Через четверть часа мы с билетами и плацкартой в руках выбрались на перрон дебаркадера, прямо в клубящееся на морозе месиво дыма и пара.

- Черт побери! - не сдержал я восклицания. - Стимпанк! Да без всяких романтических соплей, настоящий хардкор!

- Стимпанк? - удивилась Саша. - Что это?

- Писатели-бездельники так назвали вымышленный мир вечной викторианской эпохи, застрявшей в паровых дирижаблях и локомобилях. Читать-то их еще кое-как можно, а вот нюхать, - я демонстративно пошмыгал носом, - как-то не очень.

- То есть в будущем вокзал совсем не так выглядит? - уточнила девушка.

- Конечно же! Дыма и пара вообще нет, кругом яркие электрические фонари, переливаются рекламные экраны. Да ты же наверняка читала!

- Ох, будто ты сам не знаешь! Одно дело читать, другое видеть!

- Извини, - сконфузился я. - Не подумал.

Оглянулся вокруг. По верху, скрывая скаты крышы, стелился жирный угольный дым паровозов. Сизая, остро пахнущая кизяком гарь вагонных печурок металась между составами. Легкими струйками-усами коптили многочисленные керосинки путейцев. Из-под крана кубовой энергично, жизнеутверждающе вырывался пар, клокочущая вода с напором лилась в медные чайники и котелки. Откуда-то из-под вагонов с тихим шипением ползли плотные белые клубы, в которых безнадежно вязли свистки кондукторов и тяжелый лязг буферов. Навьюченные котомками пассажиры метались бестолковыми серыми тенями под колеблющимся светом газовых фонарей.

Остро, совсем как три года назад, навалилась тоска по утраченному будущему. В порыве я вздернул над головой кулак, погрозил невидимому небу:

- Сволочи! Верните меня обратно!

Саша обиженно фыркнула, но спорить не стала. Дернула за руку, как ребенка:

- Пойдем уж, янки из Коннектикута!

Наш шестой вагон оказался седьмым, если считать с головы поезда. Измазанный в саже старичок-кондуктор проводил нас со свечой до купе по темному коридору, привычно ворча по дороге:

- Света покуда нет, господа хорошие, так то во всем составе батареи худые, никак не меняют начальники. Но вы не сумлевайтесь товарищи, вот тронемся, генератор враз закрутится и загорятся лампочки-то. Зато тепло, да-да, прям как в СВ, прицепили-то нас сразу за паровиком!*****

- Темнота друг молодежи, - бодро пошутила Саша.