Павел Дмитриев - Скрепы нового мира (Анизотропное шоссе, Iii)

- Спасибо! Вы снова нас спасаете! - рассыпалась в благодарностях Саша.

- Второй раз, как из петли, - подтвердил я.

Добрался до убитого водителя, правой рукой, стараясь не тревожить рану, прошелся по его карманам, и лишь затем уточнил:

- Мохаммера, это вообще где?

- Персидский порт, на юге, недалеко от Залива. Там большевики вас искать не станут, а точнее не смогут; в тех краях без позволения британских нефтяников и собака не гавкнет.

- Порт! Оттуда реально уплыть в Европу?!

- Или Америку, - улыбнулся Фриц. И тут же нахмурится: - Нужно поспешить, лететь восемьсот километров. Не шутка, мне на подмену потребуется второй пилот.** Свечи заменить, добавить масла. Взять запчасти, поставить дополнительный бак... ты документы все достал?

- Нет у них ни черта! - я помахал в воздухе жидким пучком из мелких купюр и несерьезных на вид бумажек на фарси. - Может и впрямь бандиты?

- Тем лучше! Идем, пока за нами спасательную экспедицию не снарядили!

...На посадку в Мохаммере наш борт зашел в сумерках, уже после захода солнца. Шесть часов мы с Сашей провели в воздухе на мешках с почтой, всего с одной технической остановкой на каком-то пастбище. Шесть часов раздирающей раненый бок болтанки, жары, невыносимой бензиновой вони от установленной на место передних кресел бочки. Без еды и почти без воды - туалетом авиаконструкторы не озаботились.

Шесть часов свободы и счастья в объятиях друг-друга.

После неплохо оборудованных Пехлеви и Тегерана аэродром Мохаммера поразил меня запустением. По большому счету, на краю огромного, покрытого редкими клочьями жухлой травы поля не оказалось ничего, кроме выцветшей вывески и нескольких дощатых сараев.

При виде моего недоумения Фриц смущенно пояснил:

- Пока американцы строили трансперсидскую железную дорогу, мы сюда по два раза на дню летали. Были и комнаты, и пивнушка, не хуже чем в столице.

- Конкуренты запустили железку,*** - попробовал догадаться я. - Теперь все поездом катаются.

- Если бы, - смущение нашего пилота перетекло в презрительную гримасу. - Куда ами до нас, немцев!

- Ого! Неужели заокеанские инженеры спасовали перед персидскими горами?!

- Бракоделы и халтурщики! - взорвался негодованием Фриц. - Уложили в насыпь вместо камней и гравия песок, вот ее по весне дожди и размыли. И надо же было как раз в этот момент шаху с инспекцией прикатить. Состав сошел с рельсов, так ловко, что его две недели вытащить из грязи не могли. Персы, после такого конфуза, погнали ами пинками прочь. А толку с того? Денег на достройку нет. Теперь судятся за неустойки, работа стоит, рельсы ржавеют. Почту же нам выгоднее через Бушир возить, так хоть и в половину дальше, зато Исфаган и Шираз по-пути.

- Бывает, - без особой искренности посочувствовал я; транспортная логистика местных авиаторов меня волновала слабо. - Отель, выходит, вывезли за ненадобностью...

- Остатки местные подчистую растащили зимой, - вмешался в нашу беседу второй пилот. - Так что мы заночуем прямо тут, в ангаре. А вам лучше бы поспешить, пока совсем не стемнело.

- До порта сегодня уже не доберетесь, - подтвердил слова напарника Фриц. - Там, - он махнул рукой, - по дороге, километрах в двух, будет что-то навроде караван-сарая. В нем можно остановиться.

- Как мне вас благодарить за спасение?! - я рывком вытащил из кармана десяток купюр. - Пожалуйста, возьмите!

- Не надо, - резко отвел мою руку Фриц. - Вам нужнее.

Мне осталось лишь отсалютовать коротким поклоном:

- В темноте лучше видно светлых людей.

А Саша вдруг подскочила к Фрицу и расцеловала его обветренные щеки:

- Спасибо! Спасибо за все!

И ведь не возразишь... чертов Porco Rosso!

До персидской пародии на мотель мы доковыляли уже при свете звезд. Хозяева, завидев американские доллары, приняли нас неласково, а может, у них действительно оказались заняты все цивилизованные номера. Так или иначе, ночевать пришлось на вытертой кошме, брошенной на земляной пол глинобитной мазанки. Жестко, голодно, холодно. По темным углам шевелятся какие-то твари, мыши, пауки или тараканы; узнать точнее у меня не достало ни сил, ни желания. Ко всему прочему рана, которую после самолетной тряски пришлось кое-как перемотать, кровила и пульсировала нехорошей болью.

Бесконечный безумный день добрался до границы-полуночи; мы все же вырвались из смертельной передряги. Чудо? Везение? Очередная игра высших сил, закинувших меня в прошлое? Милость Богородицы, заступничества которой Александра просила в бакинском соборе? Случай, пославший нам Фрица и его большой револьвер? И самое важное - как избежать подобных эксцессов в будущем? Вот например, чего стоило попросить пилота высадить нас где-нибудь на дороге, недалеко от Тегерана? Следовало ли заранее, еще в Москве, позаботиться о серьезном оружии, патронах, специальной подмышечной кобуре? Или порочна сама идея использования самолета для побега из страны?

Не выдержал, поделился размышлениями с прильнувшей в нестрелянному боку женой. Вместе мы быстро добрались до точки бифуркации: а именно, наших фамилий в канцелярской книге. Подумать только, если бы я вовремя всунул купюру в лапу чиновника из Пехлеви... мы бы сейчас спокойно дрыхли в Тегеранском отеле - в ожидании утреннего авиарейса на Багдад. Три чекиста, живые и веселые, глушили бы в кабаке водку и лапали официанток. А мой бок - не терзала боль!

Как дешево решить проблему вовремя. Как дорого она может обойтись потом. С этой, далеко не оригинальной мыслью я провалился в сон, больше напоминавший болезненное забытье.

Утро не принесло облегчения. К усталости добавились жар, ломота в суставах, как icing on the cake - непонятная слабость. В аренде средства передвижения хозяева караван-сарая отказали, да еще в грубой форме, пришлось тащиться по душной жаре пешком. Несколько километров до города я одолел с трудом, то и дело опираясь на тонкую, но сильную руку Александры. Очевидно, мне требовался врач, но еще больше мне хотелось убраться из ставшей немилой Персии.

Порт за маленькими одноэтажными домиками открылся неожиданно. Я ожидал найти его на берегу моря, оказалось - причалы расставлены вдоль русла реки. Самый крупный терминал, ниже по течению, отведен под лоснящиеся нефтяными разводами танкеры. У среднего, грузового, пришвартованы четыре многоцелевых трампа. Пассажирский пуст, если не считать за корабли мелкие каботажные скорлупки.

- Последний бой, - попробовал пошутить я. - Он трудный самый.

- Дотерпишь до офиса пассажирского порта? - Саша с беспокойством оглядела мое залитое потом лицо. - Узнаем маршруты, расписание... или сразу в госпиталь?

- Фриц говорил, отсюда проще всего выбраться на грузовом пароходе.

- До них еще идти и идти.

В ответ я скорчил пафосную гримасу: