Леонид Жирков - 1855-16-08

* * *

- Третье!

- По кораблю противника!

- Шрапнелью!

- Заряд первый!

- Угломер тридцать ноль!

- Уровень ноль пятнадцать!

- Прицел двадцать!

- Трубка двадцать!

Наводчик, повторяя вслух вслед за офицером крутил кольца и барабаны на панораме, маховики вертикального и горизонтального наведения ствола загнал пузырек в уровне наверх и крикнул:

- Готово!

Второй номер, четко нажав на рычаг, открыл замок, заряжающий просунул в зев приемника двух с половиной пудовую тушу снаряда и вставил сыто блеснувшую масляными боками гильзу с зарядом. Замок закрыт, орудие готово к выстрелу. Спусковой шнур в руке у замкового.

Петя, неотрывно смотря на телефониста, поднял правую руку вверх и застыл в ожидании. На батарее разлилась тишина. Молчали орудийные номера, затихли зрители.

'Надо сказать им, чтобы закрыли уши и открыли рты. Впрочем, не важно! Уже все не важно!' подумал прапорщик и уловив начало движения губ телефониста крикнул:

- Орудие!

Гаубица извергла из себя неровный язык пламени, сопровождая чудовищным грохотом выстрела. Мучительное ожидание команды подполковника с поправками. Зрители трясли головами, словно стараясь очистить уши от 'ваты'.

Глядя на быстро тающее относимое ветром в сторону облако шрапнельного разрыва, подполковник Марков подумал: 'Да-а-а! Тут не суша, надо гранатой, пристреливаться. Но я же не морской артиллерист, и в береговой артиллерии не служил. Но марку держать надо, господин подполковник Марков!'. Уставное название 'бомба', после появления новых снарядов, подполковник не употреблял, предпочитая заимствованное из легкой артиллерии название - граната. И снова милая сердцу артиллериста 'молитва'.

- Стой!

- Третье!

- По кораблю противника!

- Гранатой!

- Заряд первый!

- Угломер тридцать ноль!

- Уровень ноль пятнадцать!

- Прицел двадцать!

- Взрыватель фугасный!

И снова Петя азартно махнул рукой, командуя 'Орудие!'. И снова оглушающий грохот.

Находившееся вместе с подполковником на наблюдательном пункте, морские и артиллерийские офицеры севастопольцы разочарованно смотрели на результаты пристрелки. Сначала безвредный хлопок выше и в стороне от вражеской батареи деловито вставшей на якоря, теперь высоченный столб воды опять же в стороне.

Третье орудие, с лучшим наводчиком батареи ефрейтором Федоровым, выстрелило еще два раза.

Первый снаряд вздыбил столб воды дальше броненосца, второй дал недолет.

- Вилка! - Удовлетворенно воскликнул подполковник.

Но вот среди зрителей, было недовольство. Вместо впечатляющего утопления французского броненосца, упоминание столового прибора, словно дело сделано и пора обедать. Не все присутствующие, побывали на лекции по артиллерии и знали о способе стрельбы с закрытой огневой позиции. Марков расслышал в общем гуле голосов:

- И все?

- Нельзя попасть в цель не видя ее в прицел!

- Господа, это только пристрелка!

- Самоуверенность никогда не доводила до хорошего результата!

Подполковник усмехнулся, он был не только самоуверенным, но еще и очень хорошим артиллеристом, что и решил доказать. Следующий снаряд даст накрытие, а там помолясь богу, можно и утоплением супостата заняться. "Не будем тратить снаряд попусту если результат известен" - подумал Алексей Филиппович, удовлетворенно опустил бинокль и скомандовал младшему унтер-офицеру передававшему данные на батарею:

- Батарее веер сосредоточенный. Гранатой, заряд первый, угломер тридцать ноль, уровень ноль пятнадцать, прицел восемнадцать, взрыватель фугасный, три очереди, беглый ...огонь!

Глава 34. Первый бой броненосцев. Под огнем

- Коммодер!

- Да, сэр.

- Французы выходят на позицию, вы можете сказать, в каком порядке идут эти 'черепахи'?

- Да, сэр, головным идет"Тоннант", мателоты кажется "Лавэ" и "Девастасьон".

- Как Вам удается их различить?

- По осадке, сэр.

Разговор происходил на мостике девяностопушечного линейного корабля Ее Величества 'Агамемнон' между адмиралом Лайонсом и его флаг-капитаном коммандером Роджером Филсом.

Адмиралтейство после ухода части кораблей оставило в Черном море семь кораблей линии, три второго класса, остальные были почтенными ветеранами вроде 'Корнуэлла' или 'Эдинбурга', спущенными на воду в тысяча восемьсот одиннадцатом и тринадцатом годах соответственно. Считалось, что этого будет достаточно. Сейчас, английские и французские корабли в соответствии с диспозицией стояли на якоре в двадцати кабельтовых от берега.

Ничто не мешало наблюдать за разворачивающимся действием.

- О! Русские начали обстрел, сэр!

Чуть в стороне от концевого французского корабля, на высоте мачт, вспухла серая шапка разрыва.

- Их чертова гранатная картечь, совершенно не опасна для французов, не так ли Филс?

- Да, сэр, у французов палуба толщиной двадцать дюймов. Эти шарики, не смогут ее пробить. Но почему не видно порохового дыма русских выстрелов?

Рядом с французским кораблем встал столб воды.

- А это что?

- Похоже, сэр, что это уже не картечь. Это скорее те самые бомбы, которые уничтожили ...

- Ого!

Водяные столбы высотой никак не менее сорока футов, вздыбились с коротким промежутком у бортов 'Девастасьона'. Французы тоже открыли огонь. Но они стреляли залпами, клубы дыма потекли клочьями в сторону.

- Ветер благоприятствует прицеливанию, сэр.

- Все равно я не хотел бы оказаться на батарейной палубе. У них на верхней палубе всего два люка, да и те во время боя должны быть закрыты. Чем они там дышат?

- Плата за прогресс, сэр.

- Тьфу!

Водяные столбы стали появляться около батареи с периодичностью в пять секунд. Коммодер принялся считать:

- ... шестой, седьмой, ... Попадание, сэр!

Над французским кораблем появился куст разрыва русской бомбы, над морем прокатился тяжелый грохот, из пушечных портов не стреляющего борта стало выплескиваться пламя. Над кораблем появился дым.

- Минус один. - Флегматично буркнул контр-адмирал.

* * *

Снаряд, проломивший взрывом дубовую пятидесятисантиметровую палубу батареи, дал массу раскаленных осколков. Часть бесполезно разлетевшись в стороны поразила деревянные конструкции корпуса плавбатареи, часть попала в тела артиллеристов, меньшая часть зажгла пороховые заряды приготовленные для стрельбы. Батарейную палубу мгновенно охватил огонь. Гул пламени поглотил крики заживо сгорающих людей, фонтаны огня выбрасывало в пушечные порты, уцелевшие моряки не предпринимая мер к тушению судна прыгали за борт.

Следующей жертвой русской артиллерии стала плавбатерея 'Лаве'. На этот раз, из-за порохового дыма для того, чтобы нащупать цель, подполковнику Маркову понадобилось пять снарядов.

'Лаве' выдержал четыре попадания. Железные полосы, покрывавшие его палубу, после разрывов шестидюймовых гранат рвались и продавливались внутрь. На батарейной палубе было много раненных щепками. Наконец два снаряда шестой очереди попали практически в одно место. Носовая часть корабля была разрушена по ватерлинию, корабль стал садиться носом, приобретая плавучесть топора. Капитан, вовремя осознав, что корабль не спасти, дал команду 'Экипажу спасаться по способности!'.