Леонид Жирков - 1855-16-08

* * *

Охваченные боевым азартом артиллеристы 'Тоннанта', задыхаясь в пороховом дыму при свете боевых фонарей, накатывали после зарядки орудия к портам. Капитан Жером Роше находясь в боевой рубке обшитой дюймовой толщины железными полосами и обложенной мешками с песком видел, как русские расправились с "Лавэ" и "Девастасьоном".

'Теперь наша очередь' подумал капитан, глядя на дым от горящего корабля. Когда у борта корабля вырос первый фонтан взрыва, а следующая бомба русских попала в фальшборт, капитан Роше приказал сниматься с якоря.

- Прекратить огонь! Механикам выжать из машины все, но чтобы броненосная батарея убралась отсюда чем быстрее, тем лучше!

- Есть, мой капитан! - Вахтенный офицер, опрометью бросился выполнять приказание.

'Тоннант' густо дымя из поднятой трубы, направился в Камышовую бухту.

* * *

- Представление окончено, сэр.

- Да, Роджер, я говорил, что эта идея с бронированием, не принесет пользы. Прикажите поднять сигнал, 'Эскадре следовать в Балаклаву!'

- Слушаюсь, сэр!

* * *

Запись в дневнике лорда Мэмсбери

'Замечательное дело, из двух адмиралов, командующих флотом, один в Черном море, а другой в Балтийском, один постоянно молится, а другой - постоянно ругается, и только в одном они оба сходятся: ни тот ни другой не сражаются'.

* * *

Верный себе Павел Степанович Нахимов, не смог усидеть на главном наблюдательном пункте, расположенном на башне Морской библиотеки. Получив сообщение о попытке противника применить броненосцы против укреплений правого фланга на приморском участке, адмирал верхом на неизменном Ваське, отправился своими глазами посмотреть на происходящее.

Появление начальника обороны Южной стороны на десятой батарее, естественно не осталось незамеченным. Командир батареи капитан-лейтенант 29-го флотского экипажа Андреев подал команду:

- Смирно! Господа офицеры!

Нахимов махнул рукой, жестом указывая 'Вольно!'. Подойдя к капитан-лейтенанту и недовольно оглядев собравшееся общество, адмирал спросил:

- Ну-с, какие у нас дала?

- Ваше высокопревосходительство, неприятель выдвинул свои броненосные батареи для обстрела приморских укреплений, но не преуспел. Артиллерийским огнем гаубичной батареи подполковника Маркова, один вражеский корабль утоплен, второй догорает, а третий - извольте видеть, - Андреев показал рукой на уходящий 'Тоннат', - уходит.

Не удержавшись от радостной улыбки, капитан-лейтенант добавил, обращаясь к адмиралу:

- Эта батарея, да и вся Сибирская бригада, просто подарок для нас!

Павел Степанович опустил зрительную трубу, в которую смотрел на уходящий французский корабль и неожиданно желчно проговорил:

- Не надобно-с нам подарков! Нам плеть надобна-с! Плеть, милостивый государь, у нас порядка нет-с! Я про вас господа офицеры! Приказ о нахождении на позициях лишних людей разве не читан вами-с?

Словно в подтверждении слов адмирала об опасности нахождения на валганге батареи, вокруг стали посвистывать пули.

- Ваше высокопревосходительство! Давайте спустимся с вала, - обратился к Нахимову командир батареи после того как офицеры разошлись по местам.

- Не всякая пуля в лоб, - произнес адмирал, снова поднимая зрительную трубу, - француз то, похоже, останавливается.

Пуля неведомого стрелка впилась в мешок с землей лежавший на бруствере.

- А они сегодня метко стреляют!

* * *

Капрал, вернее бывший капрал, а сейчас солдат второго класса Роже Сантен, после недели отсидки под арестом, был направлен в штрафную команду на левый фланг. Копая траншеи под выстрелами русских, он по определению дивизионного суда, должен был уяснить, что можно брать с убитых врагов, а с чем не стоило попадаться.

Могли и расстрелять и сообщить тому сердитому русскому генералу, как во французской армии относятся к мародерам. Первоначально так и хотели, да спасла медаль. Медаль оставили и штуцер выдали новый. Кстати очень не плохой штуцер. Метко бьет. Роже испытал его в тот же вечер, после суда.

Находиться в траншеях, с помощью которых французы крались к русским укреплениям без оружия, было запрещено. Уже неоднократно, после того как траншеи продвинулись на расстоянии в двести пятьдесят метров от валов бастионов и редутов, русские устраивали вылазки. Так что без оружия никак. Была еще у рядового мысль, подкараулить какого-нибудь русского генерала, подстрелить его при свидетелях и тем самым реабилитировать себя.

Пока достойной цели не находилось. Постоянные перерывы в работе для того, чтобы высунувшись осмотреть русские позиции на предмет 'дичи' привели к тому, что Роже получил обещание от начальника команды отправить его к англичанам, для порки. Сантен однажды видел, как это происходит. Провинившегося солдата привязывают за руки к двум врытым столбам и хлещут плетью. Бр-р-р, дисциплина и методы ее поддержания такие, что не позавидуешь. Правда, кормят англичан лучше. И форму им поменяли, чтобы не мерзли промозглой крымской зимой. Не дай бог, лейтенант осуществит угрозу. Но Роже не унывал и строил радужные планы. Стрелок-то он отличный!

Сегодня, кажется повезло, на море что-то творилось, били русские пушки, слышен был звук залпов морских орудий со стороны берега, а на валу в самом углу где смыкались валы батареи появились русские офицеры. Землекопы взялись за оружие, но стрелки из них аховые. Никто никуда не попадал. Сантен дожидался достойной цели. А вот и она! Не иначе русский генерал. Золотые эполеты с бахромой так и сверкали на солнце. Роже прицелился. Выстрел! Промах! Какая досада! Но русский не ушел, а словно дразня алжирского стрелка, остался стоять на прежнем месте.

- Сейчас я тебя приголублю, сейчас, подожди, пожалуйста!

Отсыпав пороху в ствол, забив пулю и поставив капсюль, предтеча снайперов впечатал приклад в плечо, и стал выцеливать генерала. Выстрел! Пуля, взметнув пыль, впилась в мешок с землей.

- Да что со мной такое?! Тут всего метров триста! Ветер не учел? На таком расстоянии не критично, попробуем еще раз!

Русский генерал скрылся за бруствером.

- Ушел! Господи ушел! Гад! Сволочь!

Горькая обида на весь свет! И вдруг русский снова показался, приложил к глазу зрительную трубу и уставился в сторону моря.

- Пресвятая Дева Мария, помоги мне!

Выстрел!

* * *

Прапорщик Андрей Снесарев, считал себя опытным фронтовиком. Окончив гимназию с золотой медалью в четырнадцатом году, он готовился поступить на математический факультет Казанского университета. Война поломала планы. Отца, ратника ополчения первого разряда мобилизовали почти сразу. Андрей решил поступать в Константиновское артиллерийское училище в Петрограде. Не зря же математика была его любимым предметом! Вместо трехгодичного обучения, училище перешло на ускоренный восьмимесячный курс. Через четыре месяца, алые погоны, с черной выпушкой и желтым вензелем великого князя Константина Николаевича в виде буквы 'К' у молодого юнкера украсились нашивками младшего портупей-юнкера. Первый по успеваемости, отличный спортсмен, прекрасный товарищ.