Олег Касаткин - Да здравствует Государь! Три книги в одном томе

– То есть как? – не понял Кауфман. Нюхом что ли чуют?

– Зачем же нюхом? По взгляду и повадке отличают – да даже и люди обычные – но с острым глазом могут отличать здоровую личность от психопата или жулика, – пояснил Арист Аристович.

Кауфман не стал откладывать в долгий ящик, а приставил пятерых агентов к музейным служителям – набираться опыта.

Однако чувствовал что этого мало. Ибо враги хоть затаились, но живы.

А в памяти нет-нет да и всплывут слова «манифеста цареубийств» составленного Петром Зайчневским: «Мы изучили историю Запада, и это изучение не прошло для нас даром; мы будем последовательнее не только жалких революционеров 92-го года, мы не испугаемся, если увидим, что для ниспровержения современного порядка приходится пролить втрое больше крови, чем пролито якобинцами…Выход из этого гнетущего страшного положения, один – революция, революция кровавая, неумолимая; революция, которая должна радикально изменить все – все без исключения, основы современного общества и погубить сторонников нынешнего порядка. Мы не страшимся ее, хотя и знаем, что прольются реки крови.».

Рек крови… Да что там – моря! Франции ее смута четверти взрослого населения стоила – если считать войны Корсиканца…

– Воистину ты Алекс с чертями дерешься… – сказал он сам себе. Может все же в отставку попроситься?

20 февраля.

– И почему же вы не доложили мне обо всем этом вовремя?

– Но Государь… – начал Половцев

– Ваше императорское величество – сухо поправил Георгий.

– Но Ваше императорское величество – статс-секретарь был само внимание. Эти события пришлись на время вашего регентства – причем на самое начало… Кроме того – это было по сути частным делом господина Ашинова

– А то что это могло привести к разрыву с Францией – это тоже частное дело господина Ашинова?! – Георгий неожиданно сам для себя начал закипать. А то что там было убито полдюжины российских подданных – это тоже частное дело, милостивый государь? И тут же взял себя в руки…

– Бог весть что творится – а ваш император ни сном ни духом?! Оказывается и посольства посылают – и все помимо монарха?

– Ваше императорское величество – Половцев склонил голову. Если говорить о миссии бывшего поручика Машкова – то она совсем напротив – была подготовлена прежним военным министром с согласия вашего царственного отца (Уже бывший поручик? – отметил про себя Георгий успокаиваясь. Ну и ну – а ведь Половцев – из лучших…).

– Поручик Машков – не в пример иным со порученным делом справился и сегодня же будет мой выслушан! – бросил Георгий. А вот что до затей Ашинова – она и все обстоятельства её станут предметом самого тщательного изучения…

Вы пока можете быть свободны. И распорядитесь чтобы вызвали на завтра в полдень Гурко и Чихачева.

…Сегодня утром на его стол лег доклад на высочайшее имя за подписью лично Гирса. Прочел – да только и крякнул от удивления.

Он лишь несколько недель тому жалел что дескать африканскими землями Россия не интересуется. Воистину – сон в руку!

Следующий час с небольшим он изучал доклад – потом распорядился пригласить Половцева.

Но еще до того встретив бумагах упоминание что военное ведомство послало своего человека в Абиссинию – он направил Гурко запрос. Тот ответил буквально сразу – что отставной поручик Машков уже месяц как прибыл в столицу и ожидает возможности доложить о себе…

Георгий про себя ругнулся неприличным словом и затребовал отцовского посланника…

И вот сегодня в три часа он должен прибыть…

В три часа и пять минут в царский кабинет вошел молодой человек – ростом вершка, а полтора ниже Георгия, в сером партикулярном платье. Мягкая окладистая борода делала его похожим на свежеиспеченного батюшку, а пенсне – на земского врача.

В левой руке он держал резной цилиндрический деревянный футляр. Вошедший следом дворцовый лакей внес обтянутый парусиной сверток длинной несколько более полутора аршин.

– Ваше Императорское величество, – щелкнув каблуками доложил гость (Голос чуть дрогнул выдавая немалое волнение). Поручик Машков явился по Вашему приказанию. Готов дать отчет об исполнении данного мне поручения…

– Присаживайтесь, Виктор Федорович! – предложил Георгий. И – начните с самого начала.

Машков заговорил…

– Как водится в России-матушке правая рука не знала что делала левая. За год до того как рекомый Ашинов отплыл из Одессы – в 1887 году простой армейский подпоручик Машков направил письмо тогдашнему военному министру Ванновскому, в котором настаивал на и снаряжении в Эфиопию экспедиции. Военный министр передал письмо министру иностранных дел Гирсу – то правда не сказал ни да ни нет.

Тем не менее, в 1888 году, будучи уже поручиком, Машков добился аудиенции у Ванновского и как-то сумел его убедить в необходимости своей поездки в Эфиопию. Военный министр, в свою очередь, доложил об идее Машкова императору Александру и тот дал добро.

Для сохранения тайны поручик был временно уволен в запас с военной службы, а в Эфиопию отправлялся как корреспондент газеты «Новое время». Но деньги на экспедицию, – около двух тысяч рублей, казна ему все же выделила. Предполагалось, что Машков присоединится к миссии Ашинова, однако она отбыла из России несколькими днями ранее, и ему пришлось добираться до Африки одному. Это его первое путешествие туда совершалось в обстановке строгой секретности. Проезд его в Эфиопию через Турцию и Египет остался никем не замеченным. Но Машков, тщетно просидевший в Харэре до мая 1889 г. и не получивший в России ни денег, ни оружия, ни рекомендаций, решил занять денег у проживавших в Харэре православных греков и с минимальным караваном отправился на свой страх и риск в глубь страны…

Он нанял проводника, нескольких воинов для охраны, и маленький караван двинулся через пустынные земли к Абиссинии. Путешественники благополучно достигли Харара, главного города восточной провинции Абиссинии. Через этот город шли к побережью караваны с кофе, золотом и слоновой костью. Но дальше поручика не пускали – для этого требовалось разрешение негуса. Во-вторых, кончились деньги, и даже вернуться назад было не на что.

Машков провёл в Хараре около двух месяцев, но помощи не дождался. За это время он многое узнал, обзавёлся полезными знакомствами. В конце концов, поручик рискнул одолжить необходимые средства у православных греков-торговцев и продолжил путешествие. Но в следующей провинции Шоа его задержали ещё на три месяца… Негус Йоханныс IV был смертельно ранен в бою с суданскими махдистами, и вскоре умер. Сын и наследник императора, принц Менгеш, не пользовался авторитетом, и власть захватил князь Менелик, вскоре провозгласивший себя негусом Менеликом II. Новый негус решил принять посланца «великого белого царя», хотя и без вертельных грамот.