Олег Касаткин - Да здравствует Государь! Три книги в одном томе

Нет – он не будет сражаться с Николаем Христофоровичем… Зачем? Если через несколько лет и он и другие уйдут со своих должностей – так или иначе.

Министры – в основном старцы, и их товарищи тоже немолоды и закоснели в креслах… Они уйдут – а вот Витте останется – и кому как не ему перейдет кресло главы Совета Министров?

Так что пусть салонные умники вроде князя Мещерского или Грингмута с Гюббенетом потешаются что он нетверд во французском и редко читает современную литературу… Пусть хихикают над провинциальными манерами и малороссийскими словечками проскальзывающими в речи… Пусть тихо злобствуют на «выскочку»… Им всем еще предстоит увидеть его настоящий взлет!

«В России тот пан, у которого в руках финансы, – размышлял Витте про себя. Править помимо денег – больших денег уже невозможно. Этого до сих пор не понимали… Но я их научу. Пути сообщения? Он уже моей власти…». Финансы – так Вышнеградский – верный сторонник – нет – единомышленник – что важнее. А кроме министра финансов, в России есть еще только власть министра внутренних дел.

Плеве хитер – да мы то похитрее будем! Но это еще рано. Надо дать в руки власти силу денег. Этого они тоже не понимают. Тюрьмы, ссылки, виселицы – ерунда!

«С деньгами я прекращу любое революционное движение. Тех, кто делает революцию в России, нашего разночинца, – надо купить. И я куплю его. У меня целый план. И я его проведу, хотя бы все лопнуло кругом!»

«Священная Дружина»? Идея тайного монархического общества, которое бы боролось с революционерами, используя кинжал и пули тоже неплоха – но за нее тогда взялись старозаветные дворяне – а вот в руках делового человека… И персона на примете есть – Рачковский из департамента заграничной агентуры охранного отделения.

А будут еще люди – будет целое поколение людей Витте… Будет эпоха Витте!

Да-с – эпоха – милостивые государи!

И… если задуматься… в картах: король не главная фигура. Его старше – туз. Витте вдруг вспомнил что «туз» – от немецкого «teuzet» – что означает «диавол». И усмехнулся.

23 марта 1890 года

Император скользил взором по рассевшимся за столом гостям. Публика, позвякивающая орденами и сверкающая золотом шитья военной формы и чиновных вицмундиров с розетками орденов. Холеные бакенбарды и усы, драгоценности немногочисленных дам…

«Чертог сиял…» – вспомнилась отчего то Георгию пушкинская строфа… Хотя собрание сравнительно с виденными им прежде было скромнее. Почти семейное… Хм – во многих смыслах. В Императорском театральном училище, состоялся выпускной экзамен и царской семье представляли успешно завершивших курс наук. Поздравить юных жриц Терпсихоры явились великие князя.

Владимир Александрович в костюме английского стиля от лучшего парижского портного. За ним – Павел Александрович, Алексей Александрович, Сергей Александрович. Чуть далее – сановитое лицо великого князя Николая Николаевича.

Дядюшка кажется успел хлебнуть чего-то покрепче воды. Матушка как-то назвала его «неисправимым пьяницей.

Посторонних было немного. Сергей Александрович Танеев, как видимо знаток искусств Рядом с ним – старенький подслеповатый князь Барятинский.

У дверей расставлены лакеи под надзором, гоф-фурьера. На каждого из гостей расписывалось – какому лакею кому где стоять, кому подавать. Тут же один повесточный и один арап – видимо оригинальности для.

В остальном все как обычно – вот только если прежде императорская семья являлась на выпуск в здание училища то сей час матушка решила провести торжество в Зимнем.

Может как бы возмещая за то что в минувшем году из за траура и прочих бед не посетила…

Вот и виновницы – девушки пансионерки. Приходящих учениц будут чествовать потом

Вдруг матушка осведомилась – с оттенком явного недовольства в голосе

– А где Кшесинская?

Было видно что для менторов и классных дам, это явилось полной неожиданностью. Но прошло около минуты и появилась миниатюрная темноволосая девушка

– Ваше Императорское величество, государыня Мария Федоровна… – пролепетала она

– Мадмуазель Матильда! Я видела ваш танец и скажу коротко – вы будете красой и гордостью нашего балета.

И что то сказала лакею. Тот – сине-красная ливрея с двадцатью пятью – по штату – гербовых золочёных пуговиц – деликатно взял мадемуазель под руку и повел к ее месту…

И совсем скоро Георгий обнаружил что место определенное барышне матушкой – по левую руку от него.

– Сын мой – произнесла Мария Федоровна по-французки… Я думаю тебе будет полезно отдохнут от государственных забот и хотя бы немного развлечься и развлечь мадемуазель Матильду… И добавила:

– Только не слишком-то флиртуйте!

Оправившись от замешательства, Георгий доброжелательно улыбнулся кажется ничуть не оробевшей девушке.

Это надо сказать ему понравилось – юное создание не страшится императора всероссийского и не рассыпается в жеманном стремлении угодить…

Но вот о чем с ней говорить? Не о бюджете или паровозах?

Он вдруг представил некий балет посвященный паровозам и железной дороге где девушки в черных робах бежали цепочкой выпрыгивая на пуантах и улыбнулся. Может французы такое и могут поставить – говорят что в некоторых заведениях там балерины вообще обнаженными танцуют…

У них же сюжеты строго классические… И в балете и не только. Он вспомнил рассказ своего учителя рисования (не много правду сказать составил он радости учителю) надворного советника Кирилла Викентьевича Лемоха. Тот однажды рассказал как с товарищами ушел из Академии художеств основав Товарищество передвижных выставок. Все началось с того что на конкурсе на золотую медаль им – лучшим выпускникам предложили какой то невнятный сюжет – из мифологии викингов. На троне бог Вотан, окруженный богами и героями; на плечах у него два ворона; в небесах дворец Валгаллы, в облаках – Луна, а за ней гонятся волки… Лубок какой-то… Как они не просили дать им возможность выбрать тему – старцы-академики и президент – князь Гагарин остались непреклонны.

Да и потом он встречал жалобы на засилье мертвящего классицизма … Накрепко от чего-то засела в памяти эта фраза – «засилье мертвящего классицизма» из какого то журнала. Читанного Георгием в бытность великим князем. Или лучше сказать – еще великим князем Георгием – давно – еще в другое царствование.

Однако же нужно занимать матушкину протеже… Так чем же?

Спросить что ли мадемуазель Матильду о том что она думает о балете им придуманном?

Нет уж – оглянуться не успеешь или чудаком или вообще тихопомешанным фантазером прослывешь. А то еще какой то придворный музыкант узнает напишет и покажет и заставит смотреть на… танцующие паровозики…