Олег Касаткин - Да здравствует Государь! Три книги в одном томе

Как понял Георгий в русском флоте на этот счет придерживались общепринятых европейских взглядов – в конце концов даже во флоте кайзера в штатное вооружение входят абордажные пики… Может быть оно и правильно? Еще в ходе осмотра корабля он обсудил с господином Кази ход выполнения Морской программы.

И не пожалел что решил уделить внимание этому человеку.

Пришедший на полуразорившийся завод бывший капитан корпуса корабельных инженеров, Кази стал буквально добрым гением флота российского и российского судостроения. Главным образом потому что не в пример прочим казенным управляющим исповедовал принципы доверия, инициативы и самостоятельности…

Впрочем пожаловаться на что все равно нашлось…

– Вот не далее как в январе сего года мы отправили в Морской технический комитет рабочие чертежи руля, ахтерштевня и форштевня нового крейсера! – удрученно поведал Кази. И недавно они были возвращены заводу без рассмотрения. Причиной господа назвали что он де «не засвидетельствованы» главным корабельным инженером.

Но он же еще и не назначен!

Я лично просил, чтобы чертежи рассмотрели в МТК без промедления, поскольку завод должен заблаговременно приступать к работам, эти чертежи так и ходят по инстанциям…

Я не знаю – дождемся ли…

Что скажете – господин адмирал? – строго посмотрел Георгий на Чихачева.

Тот грустно покачал головой.

– Михаил Иванович увы – прав. Крейсер «Рюрик» – о нем идет речь – толком и не начат – хотя лично я призывал прекратить прения и на что-нибудь решиться.

– Что же – МТК позволяет себе так просто игнорировать мнение морского министра?

– Увы – это так – ведь там тоже адмиралы – тоже с заслугами – и за каждого горой Алексей Александрович…

Кроме того – есть еще инструкции ведомства господина Вышнеградского – а в его системе нет какого доверия, а напротив – в основе начало недоверия и поэтому расходование и распоряжение средствами должно быть в полном соответствии с установленными на сей предмет законами, правилами и горой прочих формальностей…

– А между прочим из-за этих формальностей мы теряем самое золотое время, не приступают к заказу стали и все стоит, завод бездействует, рабочие буквально голодают и все из-за промедлений технического комитета…

– Но неужели же у министерства совсем нет возможностей заставить господ из МТК делать дело?

– Вы думаете государь мы не пытались? Но… Обойти сложившийся порядок никак невозможно. Да что говорить – мое ведомство даже не имеет решающего голоса в таком вопросе как выбор артиллерии. Сейчас вот МТК ставит на пушки системы Канэ – за них стоят все – и сам Степан Осипович Макаров…

– Простите – а кто это?

– Контр-адмирал и главный инспектор морской артиллерии – прочат в товарищи председателя МТК. Мы поднимали вопрос о том что крупповские орудия были бы предпочтительнее – но Степан Осипович знай твердит – раз уже приято то менять что-то смысла нет – дескать не маятник чтобы туда-сюда, а серьезное дело.

Он написал недурной учебник по морской тактике – но вот сказать откровенно как начальник он очень тяжелый человек…

– Хорошо, господи министр – изложите все эти соображения на бумаге и представьте… про этого…Макарова. А пока – дайте осмотрим подбашенное отделение.

…А вот какой вопрос мне пришел в голову, Николай Матвеевич, – Георгий обежал взглядом адмиральский салон, и опять остановил глаза на сидевшем перед ним морском министре.

Такой уж обычай на флоте – повелся то ли с англичан то ли даже еще с голландцев – на линейных кораблях издавна имелась особая большая каюта – на случай если корабль вдруг станет флагманом – и в ней тогда разместиться командующий эскадрой. Адмиральский салон служил служебной и личной резиденцией адмирала, куда он приглашал или вызывал тех, кого считал нужным; был местом совещаний командиров и приёмов гостей.

Адмиральский салон на «Чесме» расположившийся под кормовыми мостиками был обставлен наподобие аристократической гостиной.

Мебель красного дерева, ореховые панели, секретер немецкой работы, а рядом – солидный буфет-«погребец»; обитые тонкой кожей кресла, иллюминаторы прикрыты бархатными шторами, на полу – дорогой шелковый турецкий ковер, в углу – небольшое белое фортепьяно. Письменный стол на золоченых ножках. И именно за ним сейчас сидел Георгий изучая флотские бумаги

– Все таки я не очень понимаю – продолжил император – у нас как-никак двадцать лет уже разорван Парижский трактат – а черноморский флот выглядит не очень прямо скажем внушительно. Два броненосца и один крейсер – и все.

Мне доводилось к слову встречать мнение что возрождение можно было начать еще в шестидесятых – помимо даже неудачливого мирного договора с союзниками?

– Что вам сказать – Ваше Императорское Величество… Были и в самом деле предложения – еще в шестидесятые – как обойти невыгодные Парижские статьи. Скажем построить корветы в оговоренные ими восемь сотен тонн, но поставить на них восьмидюймовки Дальгрена – и побольше… Как я знаю, фон Бисмарк неоднократно в личных беседах говорил князю Горчакову: «Не надо вести долгие пустые разговоры – лучше молча стройте флот»…

Но… государь Александр Николаевич и его сановники боялись – как бы из этого не вышло новой Крымской войны.

– И вы согласны с этим мнением? Так сказать постфактум?

Я думаю, не следует так уж сильно ворошить прошлое. Но я понимаю тогдашние чувства и опасения. Это ведь было настоящее потрясение – когда Россия – сколь бы не храбрились потом некоторые – мол сильнейшие державы заняли за год половину одного города, – с явным осуждением заявил адмирал, – Россия которую мы – молодые офицеры – да пожалуй все – до последнего мужика числили непобедимой – проиграла…

Я ту войну провел в дальневосточных морях, но потом много слышал… – чувствовалось что адмирал говорит о чем то важном для себя.

Хотя бы то что было при Кинбурне – когда французы пустили в ход свои первые в мире броненосцы – «Лавэ», «Девастасьон» и «Тоннант».

По нынешним временам смешные корабли – тихоходные – дай Бог пять узлов, машина в сто пятьдесят сил на валах, по восемнадцать бомбических пушек Пэксана – снаряд на треть почти легче чем у наших Лехнера – и даже при небольшом ветре их приходилось брать на буксир.

Но Кинбурн пал…

Я помню рассказы людей бывших на его бастионах – это жуткое чувство когда неуязвимый враг тебя безнаказанно расстреливает… – Чихачев нервно вздохнул. Бомбы разбивались о броню, а ядра отскакивал как от стенки. – Только три раза чудом попали в не закрытые вовремя орудийные порты, убив двух человек, и ранив десяток. Сказать по правде: России-матушке и Севастополю очень повезло что эти корабли не поспели к началу войны! – вырвалось у него.