Олег Касаткин - Да здравствует Государь! Три книги в одном томе

Георгий слушал и обдумывал – что ему делать с Японией…

Перед самой свадебной поездкой он прочел доклад Витте Государственному совету. Касался он будущего Сибирского Пути, но как оказалось – лишь постольку-поскольку. Главным образом речь шла о необходимости расширения русской торговли на Дальнем Востоке на том основании, что «Россия не только может, но и должна воспользоваться как выгодами, посредника в торговом обмене между Востоком Азии и Западом Европы, так и выгодами крупного производителя и потребителя, ближе всех стоящего к народам Азиатского Востока». Витте ссылаясь на мнение «финансовых кругов» ратовали за энергичное хозяйственное освоение края – что отвечало задачам России – устройство портов, создание военного и торгового флота на Тихом океане, развития торговли со странами Дальнего Востока. И все это требовало стабильной мирной обстановки в крае, в чем также заинтересованы русские переселенцы на Дальнем Востоке. Сторонники развития русского Дальнего Востока считали, что торговля с Китаем будет одним из краеугольных камней российского могущества: связь Запада с огромной частью Азии будет зависеть от России, и это поднимет ее стратегическую значимость. При помощи экономических и дипломатических связей Россия станет фактическим протектором Китая. И в этой связи говорилось что мирные отношения с Японией крайне важны.

А что он собственно знает об этой стране?

Да почти ничего… Параграфы из учебника географии, прочитанный им в «Ниве» очерк участника экспедиции Путятина, само собой «Записки» капитана Головина и книгу профессора Маркова о неудачном посольстве камергера Рязанова – оставившая у него странное послевкусие – вроде бы герой положивший труды и саму жизнь на алтарь Отечества, а на деле вышла медвежья услуга человека понимавшего в деле за которое взялся столько же сколько в кузнечном. И все… Еще «От моря и до моря» входящего в моду британца Киплинга – где он со все той же британской высокомерной манерой высмеял пытающихся подражать цивилизации «туземцев». А нет – еще книга автора которой он запамятовал – о делах Петра Первого – при котором была сделана первая попытка завязать отношения с островной империей. Интересная между прочим история.

…Неоднократно ураганы уносили японские суда от родной земли и, вдоволь наигравшись, выбрасывали на чужой берег. Суденышко на котором плыл купеческий подручный из Осаки Дэмбэй, как и многие другие, было разбито стихией – его прибило к камчатским берегам, где камчадалы – тогда еще буйные ительмены – взяли японцев в плен, а груз разграбили. Там бы и завершил свою жизнь Дэмбэй влача полурабское существование среди ездовых собак и чумов, если бы о нем случайно не узнал казачий атаман Атласов и затребовал чужака как приложение к ясаку.

Вскоре Дэмбэй оказался в Якутске, а затем был отправлен в Москву.

В селе Преображенском под Москвой в 1702 году и произошла встреча с Петром I. Тот в своих трудах нашел время встретиться со странным иноземцем, которого принимали то за китайца, то за татарина. С большим трудом удалось выяснить, что родиной чужестранца является далекая и загадочная земля «Нихон».

Петр долго расспрашивал Дэмбэя о его родине, об императоре и сёгуне, о том, чем и как торгуют японские купцы. Ранее отрывочные сведения о Японии доходили до Москвы лишь через голландцев, а ведь Япония была восточным соседом Российской империи!

Разговор получился хоть и долгим, но малосодержательным.

Кругозор второразрядного приказчика из Осаки был весьма ограниченным, так же как и знания русского языка, усвоенного Дэмбэем в долгом пути в Москву.

Но Петр Великий и в этой малости усмотрел рациональное зерно. Он приказал готовить экспедицию в Японию через Сибирь, а Дэмбэя в звании учителя японского языка назначили в Навигацкую школу. В помощь ему с Камчатки в столицу был выписан еще один японец – Санима – тоже из потерпевших крушение и обнаруженный у камчадалов атаманом Чириковым. Санима, крестившись, стал Андреем Богдановым. Но на родину ни Дэмбэю, ни Саниме вернуться не удалось – могучие начинания Петра Великого угасли в склоке междуцарствий последовавших после его смерти.

…Тем временем посланник продолжал рассказ из которого Георгий как бы между прочим выяснил что сей маркиз не только посланник и двоюродный брат императора – но еще потомственный жрец бога Сусанно.

Странное ощущение испытал молодой монарх при мысли что говорит с самым настоящим языческим жрецом. И не с шаманом каких нибудь тунгусов или ламутов или папуасов (странная мысль родилась и умерла – пойди дело у Маклая чуть по другому – папуасы были б его подданными) – а с цивилизованным человеком – во фраке и цилиндре – сейчас сидящим перед ним. Что может быть нелепее языческого жреца в английском костюме и с тросточкой? Нонсенс высшей степени! Все равно как к примеру мулла преподающий теорию Дарвина в медресе, – пришло в голову сравнение.

Может из-за этого он и смотрит косо на японца. Ведь одно дело какой-нибудь туземец из джунглей или тайги, камлающий всяким духам (что с него возьмешь – дикарь он и есть дикарь). И совсем иное – человек разумный и образованный. Непонятное беспокойство никак не оставляло Георгия – было во всем этом нечто важное – что никак не ухватишь – но что негромкой осенней мухой зудело в мозгу… С другой с тороны – в России живут ламаисты – и служат в армии и даже пагоду в Петербурге построили…

И никогда он не думал о них с какой то враждебностью – да и власть в лице господина Победоносцева склонна больше сектантов гонять нежели иноверцев.

Где то оно и правильно – иноплеменные подданные в своем соку варятся, а вот какие-нибудь изуверы вроде скопцов или хлыстов покушаются на душу великорусской народности – что есть основа державы. Душа ее и тело…

Тут в голове мелькнула фривольная шуточка что в отношении скопцов фраза «покушение на тело народа» звучит несколько двусмысленно.

– Прошу извинить – а разве японцы не буддисты? – переспросил собеседника Георгий, возврашаясь к беседе.

И тут же получил весьма подробный ответ.

Как оказалось – сразу после – свержения «недостойного правительства бакуфу» и восстановления полновластия «микадо» был принят «Закон о размежевании синтоизма и буддизма». Синтоизм провозглашался государственной религией, вводился институт синтоистского священничества с императоров в качестве Первосвященника. Часть буддийских монастырей были закрыты и даже снесены или перенесены в другие места, подальше от синтоистских святилищ. И одно из самых почитаемых храм бога Сусанно в Идзумо где также поклоняются его супруге Куси Инада-химэ – богине рисовых полей.