Олег Касаткин - Да здравствует Государь! Три книги в одном томе

12 ноября. Туикенхем. (предместье Лондона). Сент Питерс Роуд.

Особняк герцогов Орлеанских

– Ну и как, Элен, тебе твои будущие подданные? – с добродушной улыбкой спросил Луи-Филипп. Когда рядом не было посторонних отец и дочь могли общаться на «ты» – но разумеется лишь наедине… Сейчас он беседовал в маленькой угловой гостиной за файф-о-клок с вернувшейся из Лондонского зоопарка принцессой Орлеанской.

– Прости, papa… – приподняла та тонкие брови. А – так ты о медведях? – рассмеялась девушка в ответ.

– Ну да! Ведь согласно русскому старинному титулу, который я видел своими глазами, ты у нас теперь почти что «Вождь, госпожа и владычица всех медведей»! – и тоже засмеялся. – Я думаю, они не такие уж и страшные, – произнесла она, – особенно когда в клетке… Впрочем – не понимаю почему русских сравнивают с этим зверем. Никто кого я видела в поездке – ни в Москве ни в Петербурге – ни при дворе ни на улицах на медведей похож не был. Даже те верзилы из дворцовой стражи в «Кremly’e», – добавила она.

– Ох, дочь моя! – покачал он головой. Ты это поймешь когда процарствуешь над ними годика три. Медведь – зверь умный, хитрый и очень опасный – если голоден и если его разозлить. Твой Жорж тебе наверняка не рассказывал эту историю, но его дед в молодости едва не был задавлен медведем – на которого вышел по старинному русскому обычаю с копьем.

– Snif!!! – глаза принцессы Орлеанской округлились в неподдельном ужасе. Надеюсь, мой будущий муж не увлекается подобными варварскими забавами! Мне признаться совсем не хочется стать молодой вдовой!

– Ну насколько я знаю, мой зять вообще охоту не любит…

– И это прекрасно! Слава Святой Деве! Или… кому я теперь должна молиться? – удрученно осведомилась она.

– Дочь моя, вы видимо невнимательно изучаете те бумаги что передала вам ваша будущая свекровь при расставании, – перешел на официальный тон Луи-Филипп. Елена вздохнула.

При расставании вдовствующая государыня вручила ей ворох исписанных бисерным почерком листов – как она сообщила, наскоро составленный профессором Петербургской духовной академии принцем (!)Трубецким краткий «pravoslavniy» катехизис на французском языке.

– Ибо в противном случае вы бы знали что русская церковь как и римская апостольская весьма чтит Деву Марию – причем даже полагает ее покровительницей их царства.

– Да верно, – просто… «zapamyatovi’yala» – с виноватой улыбкой ответила она.

– Вижу ты учишь русский язык Элен, – смягчился Луи-Филипп. Это хорошо! Но учебников и словарей недостаточно. Я свяжусь с императрицей Марией – чтобы из посольства регулярно приходил кто-нибудь с кем ты могла бы говорить по-русски, чтобы закрепить выученное. У тебя всего чуть больше полугода…

– А что ты еще видела интересного в зоопарке? – осведомился граф Парижский, переводя разговор на более легкую тему. Я не был там лет пятнадцать признаться…

– Трех агентов Скотланд-ярда, – сообщила Елена. Шли за мной и мадам Грэймен и представь, рара совершенно не прятались! Прямо как в рассказах об этом сыщике… – опять рассмеялась она. Ох, забыла…

– Шерлоке Холмсе? – вспомнил граф персонажа из рассказов того типа с совершенно непроизносимой шотландской фамилией. Подумал – позволительно ли его дочери – особенно теперь – читать подобную литературу – но так и не пришел к определенному выводу. Другое дело – надо будет сегодня же послать к книготорговцу за переводами знаменитых русских авторов. Конечно не за «Crime et Châtiment» – где сумасшедший студент забил старушку топором. Но вот например граф Leon Tolstoy – его рассказы про Восточную войну были, помниться, весьма неплохи. Или возлюбленный Полин Виардо… Как же его звали?

– Ну неудивительно что за невестой русского царя присматривают! – вслух высказался он. Кстати ты ошиблась, Элен, – их не трое – по меньшей мере пятеро – не считая тех двоих которые постоянно закреплены за нашим домом, – выглянув в окно он помахал рукой унылому рыжему мужчине лет сорока в клеенчатом старом плаще и кепке, делавшем вид что изучает афишную тумбу.

– Между прочим, – вспомнил он сегодняшние утренние газеты, – могу тебя поздравить – твое желание исполнено – мадам Софи Ковалевская назначена профессором Московского университета.

Вот – он взял с этажерки вчетверо сложенную «Геральд» и показал ошеломленной принцессе заметку.

«Россия в очередной раз поразила европейцев. Как ни удивительно, но эта полуазиатская деспотия подала пример цивилизованным народам в области борьбы с предрассудками и эмансипации женщин. Вчера профессура Московского университета почти единогласно – лишь тремя голосами против, утвердила миссис Ковалевскую, замечательного математика и литератора профессором своего учебного заведения – по личной просьбе царя Георга…»

– Не может быть! – воскликнула до глубины души пораженная Елена. Но я… я ведь даже и не просила толком – это была можно сказать шутка! Я и не думала…

Отец задумчиво посмотрел на дочь.

– Ну что ж – сообщил он после паузы. И в голосе его не было ни тени веселости.

– Пусть это будет для тебя уроком – того, сколько весит слово русского царя и желание его избранницы в России. Впредь советую быть осторожной – сейчас все окончилось к добру – но может статься что сгоряча высказанное желание сломает чью-то жизнь – и поправить что то будет сложно если вообще мыслимо. Хотя конечно хорошо, что твой будущий муж сдержал данное тебе обещание, – обнадежил он растерянную Елену.

А на русский язык тебе все же следует обратить особое внимание! – подвел он итог. Поверь, полгода это не так много…

15 ноября. Гатчина

– Государь, – прочувственно произнес Сергей Иванович. Бесконечно благодарю, но… я право же не знаю чем обязан подобной чести? Я же ничего еще важного не сделал!

Он недоуменно взирал на предметы которые держал в руках и не знал куда деть – свернутый в трубку рескрипт о награждении, и коробочку с новеньким орденом – Станислава I степени. Вообще то орденские знаки гражданских наград полагалось заказывать самому – и сообразно дохода и амбиций – кто-то из высокопробного золота – кто из монетного серебра с дешевенькой эмалью и тонкой позолотой.

Но Георгий решил что министру его не пристало издерживаться – и заказал в придворной мастерской золотой – по высшему разряду. Лично от себя.

– Я же ничего еще не успел… – повторил статский советник, и золотая «человеколюбивая» медаль на его груди согласно звякнула. Меня просто нет причин награждать!

– Ну полно! Причин довольно. Во-первых – я не хочу чтобы кто-то говорил что я не ценю своих министров, – и без того немало людей носят ордена полученные не по заслугам.