Патрик Дункан - Дракула против Гитлера

«В тебя стали стрелять», сказала она гневно.

«Меня все равно не могли убить», заявил он без тени бравады.

«Но ведь ранили же?»

«Ранили».

Услышав какой-то жужжащий звук, я увидел на полу предмет – небольшую шестнадцатимиллиметровую кинокамеру, ручка которой все еще вращалась. Я поднял ее

и выбросил из разбитого окна в сторону реки. Кто знал, что на ней было записано? Но на самом деле мысли мои были заняты не столько своей разведкой, сколько

Люси и вампиром. Я постарался как можно скорее покинуть вагон, намереваясь прервать этот нежный тет-а-тет.

«А может, я только рад этой боли». Дракула посмотрел Люси в глаза.

«Возможно, как возмездию за ваши грехи?», спросил я, присоединяясь к разговору. Дракула посмотрел на меня, и я вдруг почувствовал, что насмерть перепугался.

В его взгляде чувствовалась леденящая кровь угроза.

«Не смейте даже думать, что способны понять, что я могу чувствовать или думать, молодой человек».

Челюсть у меня задрожала, и я лихорадочно стал пытаться придумать какой-то ответ. Но тут меня спас подбежавший к нам Ренфилд, который оттолкнул меня и

обратился к вампиру.

«Хозяин! Владыка!», запрыгал Ренфилд вокруг пары, как щенок, выпрашивающий печенье. «Вы сказали, что я тоже должен попробовать! Да, вы говорили, что и

я должен что-то сделать! Хозяин?»

«Да, мой друг». Дракула повернулся, положил руки на плечи своего усердного слуги. «Вот что мне хотелось бы, чтобы ты сделал. Можешь смастерить такое устройство,

чтобы топливо в этих цистернах взорвалось?»

«Да», усмехнулся Ренфилд. «Запросто».

«Но можешь ли ты сделать так, чтобы это произошло, когда я сочту это нужным?»

«Ха, когда соизволите, тогда бомба и взорвется», ответил Ренфилд.

«Отлично», кивнул Дракула. «Тогда я желаю именно этого. Festina lente (лат.). Торопись медленно, и не делай всё наспех».

Мы собрались в тесный кружок, и Дракула изложил свой план. И когда он его излагал, я заметил кое-что примечательное. Ночь была холодной, мы все укутывались

в свою одежду, и при выдохе у каждого перед лицом образовывалось белое облачко. У всех, кроме Дракулы. У него единственного не было такого тумана.

Изложенное ниже является моим предположением о том, как развивались события, на основе собранных свидетельств очевидцев, вторичных источников и моего собственного

тайного посещения места действия:

Из-за непрекращающихся диверсий со стороны местных партизан железнодорожный вокзал города Брашова находился под охраной румынской армии. Охранявшее вокзал

подразделение размещалось на старом складе, примыкавшем к путям. Прямо напротив этих путей находилось транспортное подразделение с большим автопарком.

Обычно он пустовал, так как у румынского генерала Сучиу была очень выгодная программа аренды транспортных средств местными коммерсантами, которым требовались

грузовики для ведения бизнеса.

На рассвете на железнодорожном вокзале было тихо; командир не являлся ранней пташкой, а так как он подавал пример, подъем определялся тяжестью похмелья

старшины.

Этим конкретным утром по станции бродил часовой, который на этот раз, в кои-то веки, бодрствовал. До этого он уснул в старом удобном кресле в конторе кассира,

проснувшись оттого, что на коленях у него целая куча бегающих и извивающихся крыс дралась за сардельку, которую он до сих пор еще держал в руке после своей

обычной полуночной трапезы. Один из этих грызунов перепутал его большой палец с сосиской, и этот укус его разбудил, заставив вздрогнуть. После спонтанного

инстинктивного танца, во время которого он тщетно пытался ногами растоптать разбегающихся тварей и одновременно энергичным размахиванием руками прогнать

крысу, все еще цеплявшуюся за вкусный большой палец, караульный решил больше уже не спать этой ночью, а тем более в ближайшем будущем, и он подумал, что,

кроме того, сможет обойти территорию.

На путях было тихо. Над землей висел слабый туман, и от его охлаждения блестели рельсы. Утренний свет только начал показываться на усыпанном звездами небе.

Так как было еще недостаточно светло, часовой шел с керосиновым фонарем, разглядывая дорогу перед собой и пробираясь сквозь переплетения рельсов. Он отхлебывал

из фляжки – единственной железной защиты от утреннего холода, и, скорее всего, являвшейся причиной его настолько крепкого сна, что пять грязных крыс забрались

к нему на ноги и свили гнездо у него в промежности.

Перешагнув через рельсы (в предыдущий раз, когда он споткнулся, при падении он разбил себе губу, и у него вспух нос), он услышал какой-то звук, который

его остановил. Он замер на месте, прислушиваясь. В чем дело? Что это? Затем, когда шум стал громче, он узнал знакомое механическое пыхтение паровоза, ошибиться

в этом было невозможно.

Ничего необычного в этом на вокзале нет. Но он взглянул на свои часы – огромные старомодные карманные часы-луковицу из венгерского серебра. Брови его сдвинулись,

и он слегка пожал плечами. Любопытно. По расписанию никаких поездов не было. За несколько месяцев ночных дежурств, из-за пьяной ссоры с сержантом, ему

поневоле пришлось хорошо усвоить расписание их прибытия и отъездов. Но поезда и раньше прибывали без предупреждения, в основном из-за превратностей войны

и некомпетентности чиновников. Например, спецпоезд, остановившийся здесь в начале его дежурства и забравший два товарных вагона для скота, перед тем как

убыть на час позже обычного.

И почему-то этот новый прибывший поезд его насторожил, и ему потребовалась секунда, чтобы понять причину этого: ритмичное движение паровоза прибывающего

поезда не замедлялось. А ведь даже те поезда, которые проходили через Брашов без остановки, были вынуждены снижать скорость. А этот состав не снижал скорости

вообще. Да и вообще, судя по звуку, он двигался быстрее, чем любой поезд за все время службы этого караульного на вокзале.

Он вгляделся вдаль вдоль путей. Обычно ему всё было видно на довольно большом расстоянии, на три мили по ветке в ясный день, до того, как две параллельные

стальные нити не скрывались из виду за дугой поворота.

Но этим тусклым туманным утром видимость была всего примерно на милю, и когда часовой, наконец, заметил паровоз и вагоны, приближавшиеся к нему, он похолодел

от ужаса от увиденного.

Поезд несся к станции задом наперед. И вагоны, которые он увидел первыми, это были цистерны, наполненные авиационным топливом. Он видел, как они покидали

станцию всего несколько часов назад – до того, как он поел и потом заснул. Авиатопливо. Тысячи галлонов.

И этот поезд не собирался останавливаться.

И он бросился бежать.