Патрик Дункан - Дракула против Гитлера

силы. Эти люди были разорваны на части, горло и животы вскрыты, как будто какими-то когтями, конечности вырваны из гнезд, а на лицах их застыло выражение

униженного страха и жути. Последнее, что видели эти мертвые глаза, заставило их лица превратиться в какие-то маски ужаса.

Некоторые из дознавателей, осмотрев эту бойню, предположили, что это последствия нападения медведя. Я спросил их, что это за медведь такой, который способен

отправить локомотив двигаться задним ходом, и не получил внятного ответа. К тому же, мы не нашли останков заключенных, находившихся в двух других вагонах

– ни одного. Они же не могли все испариться в результате пожара и взрыва, если предположить, что остальные жертвы-немцы были уничтожены именно из-за этого.

Могли ли они сбежать из вагона и устроить эту зверскую бойню?

Я приказал группе отправиться на поиски места, где остановился поезд. Один из моих лейтенантов предположил, что поезд, возможно, этого не делал, и мне

пришлось напомнить ему простую физику: чтобы он двинулся задним ходом, он должен был остановиться. Это обстоятельство, а также тот факт, что заключенные

вряд ли спрыгнули с движущегося поезда, особенно старые, ослабленные и немощные из их числа. Я приказал идти вдоль железной дороги, пройдя ее всю, шаг

за шагом, не торопясь и внимательно, пока не будет найдено точное место, где берет начало это ЧП.

Я приказал единственного выжившего – охранника станции – отвезти в замок, где он был энергично допрошен. Никакой дополнительной информации установить не

удалось.

К тому времени, когда этот допрос был прекращен, я получил оперативное сообщение о том, что место нападения установлено.

Так как дорога по большей части проходит параллельно путям, я решил возглавить небольшую автоколонну, отправившуюся к этому месту, примерно в 87,3 км к

северу от Брашова.

Удивленный тем, как быстро это удалось установить, я был проинформирован, что один находчивый сержант автопарка реквизировал железнодорожную дрезину, работающую

на бензине и используемую для осмотра рельс, и они медленно проехали на ней все расстояние, высматривая все необычное.

Этот дозор обнаружил тела двух бойцов подразделения охраны поезда, лежащие у рельсов. Несколько далее, за довольно своеобразным горным образованием, находится

открытый песчаный участок, где поисковый отряд обнаружил еще два тела – немецких офицеров, убитых таким же образом, как и те, что были найдены на вокзале.

Также была обнаружена оторванная рука, плюс осколки разбитого стекла, скорее всего, из окна пассажирского вагона. У путей лежало несколько единиц оружия

немецкого производства, из некоторых из них стреляли: их магазины были пусты или почти пусты.

Другой отряд, отправившийся на пешие поиски, обнаружил труп, запутавшийся в сучьях и мусоре у реки – по-видимому, тело гражданского пожарного, довольно

крупного мужчины, с такими же зверскими следами нападения, как и у других жертв, у некоторых из которых наблюдались ужасающие разрывы кожи и мяса на шее.

Я осмотрел песок на предмет следов от шин, но наши собственные машины оставили там такую их мозаику, что она скрыла все, что могли оставить после себя

преступники. Но я уверен в следующем: следов от шин там было больше, чем мог оставить наш транспорт.

Услышав крики от одной из поисковых групп, я был извещен о том, что на противоположном берегу реки был найден выживший. Им оказался машинист поезда. Он

оказался в очень ослабленном состоянии, старым и чуть не утонувшим. Когда его спросили, что здесь произошло, он ответил, повторяя одно и то же слово.

Этот ответ был настолько невероятным, что я пришел к выводу, что он либо находится в состоянии шока от пережитого, либо лжет, и я отправил его под стражей

в замок, чтобы ему оказали там определенную медицинскую помощь, достаточную для того, чтобы он был пригоден для допроса.

Идя по берегу реки, в состоянии глубокой задумчивости, сосредоточившись на этой загадке и на таком же, самом загадочном объяснении ее, данном машинистом,

я вдруг заметил какой-то предмет, который бросался в глаза среди круглых камней – черную эмалированную квадратную коробку. Кинокамеру, из тех, что с ручкой

сбоку, с помощью которой механизм заводится, как часы. Предмет из числа тех, которые любят наши более состоятельные офицеры, любители этого хобби, которым

требуется нечто большее, чем обычная неподвижная фотография.

Я приказал одному из своих людей доставить эту кинокамеру в Брашов в местный фотомагазин и немедленно проявить пленку.

Пока шел допрос машиниста (см. прилагаемую расшифровку), прибыла проявленная пленка, вместе с владельцем фотоателье, привезшим свою личную проекционную

аппаратуру.

Я просмотрел запись один – владелец ателье занимался своей аппаратурой.

Я не стану излагать, что показал этот просмотр. Если бы я был вынужден описывать увиденное словами, вы бы не поверили мне так же, как я не поверил машинисту.

Мне самому пришлось просмотреть эту пленку несколько раз, придя к неизбежному заключению и погрузившись в то, что, я с гордостью могу сказать, является

здравым рассудком и рациональным мышлением.

Посмотрите ее сами. Это действительно подлинный документальный фильм о том, что произошло в этом пассажирском вагоне.

Должен заметить следующее: то, что на ней показано, выходит далеко за рамки всего того, с чем я сталкивался за всю свою службу в качестве профессионального

военного, и я с нетерпением жду ваших указаний относительно того, как я должен действовать.

P.S. Киномеханику предписано хранить молчание.

ПРИЛОЖЕНИЕ:

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА, ПРОВЕДЕННОГО МАЙОРОМ В.РЕЙКЕЛЕМ И СПЕЦИАЛИСТОМ ПО ДОПРОСАМ ЕФРЕЙТОРОМ ШРЕКОМ (Также присутствует ротный писарь).

РАСШИФРОВКА СТЕНОГРАММЫ ДОПРОСА:

Допрашиваемый, некто Богдан Стелимес, гражданин Румынии, мужского пола, 53 лет, из Слобозии, прибывший сюда через Бухарест, машинист паровоза Румынской

транспортной корпорации. В настоящее время гестапо проводится проверка его данных и прошлого.

Допрашиваемый на третьем часу допроса. Допрашиваемый до сих пор выдерживал легкое физическое запугивание. В ходе предварительного допроса допрашиваемый

трижды приводился в сознание одним из наших медицинских сотрудников, через разные промежутки времени. В четвертый раз было установлено, что допрашиваемый

симулировал бессознательное состояние и был мягко наказан за эту уловку. Что вызвало необходимость вновь прибегнуть к вмешательству медика, чтобы привести

допрашиваемого в необходимое состояние, пригодное для проведения следующего этапа допроса.