Надежда Голубенкова - Новые дворяне

— Госпожа, что изволите заказать на ужин? — отвлёк Катю негромкий голос их служанки Любы.

— Бабушка собиралась испечь пирог с рыбой, — отложив книгу, ответила Катя. — Если хочешь, я помогу тебе, когда Ваня закончит печатать.

— Что вы! — замахала руками юная горничная, так и не привыкнув к тому, что графиня считает её, малограмотную дочь кузнеца, ровней себе. — Я вполне справлюсь и с ужином, и с пирогом.

— Тогда сготовь то, что хочешь сама, — улыбнулась девочке Катя, после чего шутливо проворчала, — я так с тобою скоро вообще разучусь готовить.

— Так вам это и не надо, госпожа, — и, поклонившись, служанка прошмыгнула на кухню.

Катя лишь негромко рассмеялась.

Вскоре из их спальни, где работал в тишине и покое, вернулся супруг. Ваня, проходя мимо, потрепал макушки сына и брата, помог младшей сестрёнки установить наверху почти готовой пирамиды красный конус, чтобы вся их конструкция не завалилась, и только потом присел рядом с женой на диван.

— Дописал речь? — первым делом поинтересовалась Катя, положив свою голову на колени супругу.

— Надеюсь, завтрашнее заседание будет последним по этому делу, — устало протерев глаза, стал нежно перебирать её волосы молодой Соколов.

— А от Тараса больше не было новостей?

Они уже были в курсе, что этап внедрения прошёл удачно. С тех пор голуби принесли два письма: в первом Борщов делился своими впечатлениями относительно работы с Шафировым и Озеровым; во втором были общие наблюдения о деятельности партии нео-монархистов и, как выяснилось, давно начавшейся агитации за В. М. Романова.

«Скользкий тип, — писал Тарас, давая характеристику будущего кандидата в президенты. — Меня с ним на днях познакомили. Татуировка в полруки, голос бархатный, но взгляд… не пожелал бы я его встретить ночью в тёмном переулке…»

Ещё их юный шпион упоминал о Посвящении, которое ему собирался устроить барон. Так что ребята со дня на день ожидали нового послания.

— Пока нет, — ответил на вопрос супруги Ваня. — Вы с Алисой не перезванивались по скайпу? Неплохо было бы цикл статей о Романовых запустить: жизнь последних императоров и их сегодняшние потомки.

— Мы с девочками думали об этом, — кивнула Катя. — Вот только стоит ли сейчас поднимать данную тему? Шафиров может воспользоваться повысившимся перед выборами интересом к царской семье, и выдать своего кандидата за неизвестного или намеренно не упомянутого потомка Великой семьи.

— Я об этом не думал, — крайне задумчиво, просчитывая в уме вероятность подобного шага со стороны барона, произнёс блондин.

— С другой стороны, если мы будем молчать, люди примут гражданина Романова за прямого наследника. Николай II отрекался в пользу своего брата. Если наши нео-монахисты заострят на этом внимание народа, и ложно объявят Виталия Максимовича правнуком Михаила Александровича Романова, разубедить толпу будет весьма проблематично. Даже тот факт, что государь Михаил так и не взошёл на престол, предав страну советской власти своим манифестом о подчинении Временному правительству, может быть истолкован нашими реформаторами превратно.

— И? Что вы с подругами решили?

— Рита предложила выбрать темой «Свержение царской власти: возможно ли было сохранить в России монархию?», и уже потом пустить в печать пару статей о современных великих князьях и их жизни на чужбине. Конечно, АиФ всю информацию не напечатает, а Вестник читают лишь в определённых кругах, но, надеемся, нас услышат.

Их разговор прервал дружный возмущённый крик близнецов: это Никита нечаянно задел башню, и она таки рухнула. Пришлось молодым родителям поспешить на помощь сыну.

***

Люба приготовила потрясающий ужин. Сама она никогда не садилась с господами за стол, предпочитая доедать остатки на кухне, после того, как уберёт со стола и перемоет посуду.

— Ты хоть в микроволновке еду разогревай. Зачем есть холодное? — как-то посоветовала горничной Катя, так и не сумевшая переубедить девушку обедать и ужинать с ними за общим столом.

— Не переживайте за меня, госпожа, — краснея, лепетала в ответ в жизни довольно бойкая Люба. — Я оставляю кастрюли на плите, и, когда ем, всё ещё тёплое. Правда.

Пётр во взаимоотношения невестки со служанкой не вмешивался, но иногда, всё-таки, тактично намекал Кате, что та совсем извела бедную Любушку.

— Но почему ей нельзя есть с нами? Муравьёвы ведь делят трапезу с Сиверсом, а он, как мне известно, тоже из разряда прислуги.

— Директор завода и дворник тоже составляют коллектив одного предприятия, однако уровни у них разные, и ты вряд ли встретишь их за одним столиком в ресторане, — усмехнулся её упорству граф Пётр. — И владелец завода или его учредители, за совместным ужином обсуждая дела с директором, никогда не пригласят бедного дворника, даже если фотография того будет висеть на доске почёта. Так и здесь: наставники и няни молодых дворян по рангу всегда стояли выше прочей прислуги, и обедали вместе с детьми либо за отдельным столом, либо за общим — в каких семьях как заведено. Кроме того, Сиверс — давний друг графа Симеона.

— А он не русский? — поинтересовался слышавший их разговор Ваня. — Я раньше таких имён не слышал.

— А это и не имя, — ответил сыну Пётр. — Сиверс — это графский род, происходящий из Дании. Если быть точным, фон Сиверс. Его предки, бароны фон Сиверс, появились в России в 1704 году, при царствовании императора Петра I, а в 1760 году один из представителей рода получил графский титул.

— Но в списках сохранившихся графских фамилий его нет, — возразил Ваня, который в своё время вместе с Андреем чуть ли не наизусть изучил списки сохранивших свой титул родов.

— Конечно, — согласился Соколов-старший. — Его род с 1919 года вступил в Красную армию, в результате чего и лишил себя дворянского достоинства.

— А как тогда Сиверс вообще оказался у Муравьёвых? — удивилась Катя.

— И как тогда его на самом деле звать? — вставил свой вопрос Ваня. — Он вообще, помнит своё имя?

— Помнит, конечно! — развеселился мужчина. — Его родители дали ему имя Филипп, так что он — Филипп Станиславович Сиверс. Естественно, всем проще называть его по фамилии, да он и сам просил всегда об этом. А в семью привела его, с позволения супруга, Ксения, бабушка Николы. Он — сын незаконнорожденного ребёнка последнего графа. Его отец царя не предавал, но и дворянства, как рождённый вне брака, не унаследовал. Станислав был камердинером в семье Ксении. Не помню, почему Сиверс остался сиротой. Знаю только, что Филиппу тогда было одиннадцать, и по малолетству он не мог заменить на службе отца. Сердобольная Ксения привела его в дом, в качестве друга для игр Симеону. Мальчики были примерно одного возраста, и быстро поладили. Они вместе играли, вместе и учились.