Надежда Голубенкова - Новые дворяне

— Обязательно приду, — пообещал другу Николай.

Вот и вахтовка подъехала. Этот курс оказался меньше всех предыдущих: двое парней и две девушки. Как выяснили графы на их первом представлении друг другу, это были помещики Сергей Березников и Артём Рудин, помещица Полина Зубарева и купчиха Нина Морозова. Также за ужином баронесса представила новую наставницу девушек, свою старую знакомую вдову Евдокию Тимофеевну, чей сын, барон Мухин, состоял в Совете дворянства. Баронесса Мухина была преклонных лет дамой, примерно ровесницей Анны Константиновны, с благообразным лицом и добродушным взглядом. Первокурсницы и сидящая с ними за одним столом Катя поглядывали на вдову с интересом и невольным почтением.

Нынче же Никола, Ваня и Катя втроём гуляли у реки, ожидая вахту, которая сегодняшним рейсом должна была доставить Андрея и всех остальных.

— Как прошла практика? Папа говорил, что ты так увлёкся, что пробыл в городе почти всё лето, — спросил друга Ваня, неторопливо шествовавший под руку с девушкой.

— Зато теперь я знаю всю схему нашего бизнеса вдоль и поперёк, — самодовольно выпятил грудь Николай. — И, как сказал отец, смогу управлять теперь в случае необходимости сам. Он очень мною доволен.

— А когда у вас свадьба с Софией? — поинтересовалась Катя.

— Как только закончу учёбу. Крёстный намекнул, что готовит приданное. Ума не приложу, что они с отцом опять напридумывали. Кстати, ещё раз поздравляю вас с рождением сестрички и братика. Простите, что не смог приехать на крестины.

— Ничего, отец получил твою открытку и поздравления, его твоё внимание очень тронуло, — заверил приятеля Иван. — И всё-таки я до сих пор удивляюсь, как твой отец согласился быть крёстным? При нашем общении мне не показалось, что он очень любит детей.

— Зато он ответственно относится к Таинству и никогда не забудет своих обязанностей. Думаю, Андрей прав, когда мы с Софией подарим ему внуков, его сердце наконец-то растает: трудно оставаться беспристрастным, когда вокруг носится маленькое чудо, беззаветно любящее тебя, и доверяющее тебе свои самые сокровенные тайны. Я не смог стать для него таким чудом. Когда мама умерла, мы отдалились, каждый закрылся в себе. Но у меня была моя милая няня и Северс, а отец так и был все эти годы один. Какое-то время мы вообще с ним жили, будто чужие, и почти не общались. Теперь у нас, тем более когда решился вопрос соблюдением клятвы, и я всё-таки женюсь на дочери Златовых, отношения более-менее нормализовались. И всё равно на данный момент я считаю, что семья у нас неполноценна, ведь настоящие отношения, как у вас, должны зиждиться на взаимопонимании и любви, а у нас в фундаменте долг.

Ваня и Катя ничего на это не ответили, посчитав, что, так или иначе, никакого путного совета дать не могут. Поэтому Иван вернулся на предыдущую тему:

— А, знаешь, Вова и Таня уже всех узнают, начали улыбаться… К нам часто заходит баронесса Елена. Ты же знаешь, первоначально она хотела стать Таниной крёстной, а не Вовиной, но тогда бы они не смогли потом пожениться с Олегом…

— Вот именно чтобы потом не подпасть под всякие разногласия и разночтения, в наших кругах чаще всего выбирают лишь одного крёстного: девочке — женщину, мальчику — мужчину, — назидательно поднял к небу указательный палец Никола. — В царской семье, конечно, бывало, выбирали чуть ли не с десяток восприемников, как было с нашим последним, причисленным к лику святых, цесаревичем Алексием. Но в основном важно было и остаётся не количество, а качество: один истинно православный добросовестный крёстный стоит дороже пятерых нерадивых.

— Ну, Настя и дядя Пётр, выбирали крёстных заранее, — высказалась Катя в защиту родных.

— Ага, и поэтому для Тани выбрали крёстным Олега, — усмехнулся Никола. — Уверен, граф Пётр был не в курсе, что сын досточтимой баронессы несерьёзный и ветреный.

— Хватит издеваться, — шутливо и беззлобно толкнул друга Иван. — Ты прекрасно знаешь, что мы все ждали одного малыша, а их оказалось двое. И всё же я убеждён, папа выбрал Олега не только потому, что он — его лучший друг. В конце концов, барон воспитывался в традиционно-православной семье, воцерковлён и отлично знает о возложенных на него при Крещении обязанностях.

— И именно поэтому будет нещадно баловать свою крестницу, за суетою забывая лишний раз помолиться, и я уже не говорю о великолепном примере кротости, благоразумии и святости, которые Олег непременно явит, осознав свою величайшую ответственность, — продолжал веселиться Никола. — Одна надежда у бедной девочке — её крёстная. Вот за тётю Марию я поручиться готов! Вон каких трёх прекрасных дочерей воспитала!

— Отец сначала Анну Константиновну просил быть крёстной, но она отказалась. Сказала, что уже не молода, и что не стоит так запутывать духовно-родственные связи. Ведь тогда бы получилось, что и у матери, и у дочери одна крёстная на двоих, и в Церкви они стали бы считаться сёстрами. Баронесса сама предложила выбрать восприемницей Тане тётю Марию, — задумчиво вспомнил Ваня, а потом, озорно глянув на шатена, добавил, — А над Олегом не подтрунивай. Вот родим с Катей сына, тебя крёстным и сделаем. Посмотрим тогда, как ты явишь миру пример святости и смирения!

— А если дочка? — насмешливо взглянул ему в глаза молодой граф. Крёстным стать он вовсе не возражал, тем более это будет не завтра, а лишь в перспективе.

— Посмотрим на твоё поведение, — не стал ничего обещать на этот случай блондин.

За разговором они пропустили появление вахтовки. Когда машина проехала мимо них, и стала по дороге подниматься в гору, друзья тоже поспешили к зданию академии.

***

— Простите, что вёл себя в том году, как дурак, — первым делом повинился перед друзьями Андрей, как только они обменялись приветственными рукопожатиями.

Никола и Ваня переглянулись. «Вернулся!» — читалось в радостных взглядах обоих.

— Забудем, — тепло улыбнулся Никола, дружески хлопнув Князева по плечу.

— Мы давно простили тебя, — поддержал графа Муравьёва Ваня. — Если постоянно обижаться, то так и жить некогда будет. Так что и ты нас прости.

— Вас?! За что? — не ожидавший подобных слов, поражённо уставился на них Андрей: он-то сколько крови им попортил, друзьям же абсолютно не за что было пред ним извиняться.

— Я был не сдержан, раздражался в ответ, был резок и груб… — покаянно начал перечислять Никола.

Глаза Андрея становились всё больше и больше по мере того, как друг называл всё новые прегрешения. Ваня, потупив взгляд, то и дело кивал в знак того, что тоже в сем грешен.

— Перестаньте, довольно! — наконец очнулся брюнет, протестующее замахав руками. — Я ничего этого и не помню!

И уже без той злобы, как некогда Николаю, проворчав «святоши», не сумев словами выразить благодарности, переполнявшей его, порывисто каждого обнял.