Вадим Тарасенко - Фаворит из будущего [publisher: SelfPub.ru]

– И тут, братцы, меня будто дубиной по голове огрели. Сразу тьма в глазах наступила, – уже хорошо выпивший Григорий Орлов, в который раз живописал свои героические действия в сражении. – Очнулся. Голова вся в кровище. Вокруг наши с пруссаками рубятся. Стал подниматься, смотрю на меня пруссак прет. Багнет аж сверкает. Ну, думаю, вот моя смерть ко мне и бежит. Хорошо Петров со второй роты ему почитай в упор в грудь пулю всадил. Тут ужо я оклемался и еще одного пруссака на шпагу принял. Потом еще одного.

– Как же ты, Григорий, прусского короля Фридриха упустил? – выкрикнул кто-то из гвардейцев.

– А как же ты его изловишь? Мы приметили Фридриха. Бросились к нему. Тут еще наша кавалерия подоспела. Да у него адъютантов почитай с полсотни было. Стали мы с ними рубиться, а он и ускакал.

– За наше русское воинство! – кто-то рядом с Орловым так гаркнул, что тот поморщился.

– Будто пушка подле уха стрельнула, – с усмешкой произнес он.

Неожиданно пьяный гул в трактире рассек чей-то жалостливый крик:

– Господа охфицеры, помогите! Моего барина, тоже охфицера пруссаки убивают!

Все повернули головы на этот крик. У входной двери стоял невысокий молодой мужик в расхристанном тулупе. В руках он мял шапку.

– Че мелешь? Какие пруссаки?

– Голштинцы, Ваше благородие! Тут недалече, в питейном погребе. Моего барина, тоже охфицера, бьют.

– За что?

– Сказал, что негоже наследнику российского престола перед Фридрихом преклоняться. Тем паче, что российская армия уже бивала Фридриха и не раз. Ну, те за это и стали его бить.

– Веди! – заорал Григорий. – Счас мы пруссакам устроим второй Цорндорф!

– Веди, – вразнобой заорало больше десятка человек.

Вскоре прохожие с удивлением и опаской смотрели, как с десяток солдат, преимущественно в зеленых гвардейских мундирах бежали по проспекту в сторону Гостиного двора. Впереди бежал какой-то мужик, а сразу за ним, чуть ли не подталкивая, несся великан в синей форме гренадерского полка. Время от времени из этой несущейся толпы вырывались воинственные крики:

– Бей пруссаков!

– Фридриха на штык!

Десять минут бега и мужик, указывая рукой на дверь питейного погреба с незамысловатым названием „Немецкий кабачок“, с выдохом произносит:

– Тута.

Могучая рука Григория Орлова распахивает дверь нараспашку. Гурьба гвардейцев вваливается в помещение. Клубы сизого дыма не дали им сразу оценить картину происходящего. Какой-то шум, гам, мельтешение тел, опрокинутый стол. В дальнем углу какая-то потасовка. Из кутерьмы тел время от времени выскакивает:

– Mistkerl! [39] Mistkerl – сукин сын (нем).

– Schwuchtel! [40] Schwuchtel – педик.

С ревом: „Наших бьют“! – Григорий Орлов, а за ним и остальные его товарищи бросились вперед, лупя всех подряд, кто попался под руку. Голштинские драгуны, а это были именно они, вначале опешили от такого неожиданного дерзкого нападения. Но солдатская выучка дала о себе знать. Немцы организовались, и в трактире развернулось настоящее эпическое сражение. Этакий Цорндорф в миниатюре, только, конечно, без пальбы и применения холодного оружия. Только кулаки, ноги и зубы. Вместо ружейных и пушечных выстрелов воздух вздрагивал от русских и немецких ругательств, несущихся вперемежку:

– Твою мать! Получай!

– Halt die Fotze! [41] Halt die Fotze – заткни ебальник

– Pimmel! [42] Pimmel – мужской член

– Скотина немецкая!

– Russisches schwein! [43] Russisches schwein – русская свинья

Голштинцев было раза в полтора больше. Но русские с лихвой компенсировали это личной удалью и бесшабашностью. Григорий Орлов схватил скамейку и орудовал ею словно дубинкой до тех пор, пока она в его руках не разлетелась в щепки, а сам он получил удар бутылкой по голове, сбившей треуголку. Русский богатырь с утробным рыком развернулся, схватил обидчика за отвороты камзола, приподнял и швырнул в набегающего его товарища, сбив того с ног.

В суматохе драки Орлов увидел забившегося в угол мужика, который позвал их на помощь.

– Где твой барин?

– Да вот он! – тот указал на невысокого офицера в зеленом камзоле, катавшегося в схватке на полу с каким-то голштинцем.

– Гришь, уходить надо, – к Орлову подскочил гвардейский поручик Ларионов, – как бы полиция не подскочила и нас всех в кутузку не загребли.

– Пошли! Забирай всех своих. А я этого поручика, – он подскочил к дерущимся, оторвал немецкого гренадера от его визави и отшвырнул в сторону. – Вставайте, господин подпоручик, – Григорий протянул мужчине руку.

– Премного благодарен, сударь.

Губы офицера были разбиты в кровь, нос опух, а вместо глаз одни щелки.

– Эка тебя отделали. Ну да надо выбираться отсюда, – Григорий подтолкнул офицера к входной двери.

Вскоре российские гвардейцы, отмахиваясь от наскакивающих немцев, выбрались из питейного заведения. Голштинсие драгуны их не преследовали, довольные тем, что поле боя, а значит и вся выпивка осталась за ними. Никто не обратил внимания на молодого человека, стоящего поодаль и пристально наблюдавшего за происходящим. В руках он держал продолговатый предмет, замотанный в дерюгу. Когда толпа гвардейцев вместе с Половцевым скорым шагом пошла в направлении Биржи, молодой человек развернулся и неспешным шагом направился в другую сторону.

Еще через полчаса гвардейцы праздновали освобождение поручика в знакомом трактире на проспекте Гостиного двора.

– Ты, братец, кто таков будешь? – Григорий Орлов полуобняв подпоручика заглядывал ему прямо в лицо.

– В Бахмутской крепости служу я. Мой отец в Белгороде заместителем губернатора служит. Он и послал меня в Санкт-Петербург с поручением. После дел в межевой канцелярии зашел в трактир. И на тебе.

– Да ты, братец, нашел, куда заходить. Да еще речи там такие произносить! – поручик Ларионов хлопнул спасенного офицера по плечу. – Как ты там наследника то обозвал?

– Не обзывал я его! Я не супротив власти!

– Ладно, ладно, не ерепенься. Скажи хоть, что сказал? – Орлов отечески похлопал офицера по плечу.

– Сказал, что негоже наследнику престола российского перед немцем лебезить. Что русский штык всегда бил немецкого штыка. И будет его бить.

– Вот это верно! Тост за русское оружие! – заорал Ларионов. Тост от … как там тебя кличут-то?

– Поручик Половцев Григорий.

– Слышь, Гришь. Это тезка твой!

Все вокруг захохотали.

Ларионов продолжал:

– Тост от славного подпоручика Бахмутской крепости Григория Половцева. Виват русскому оружию!

– Виват! – гаркнуло с десяток крепких мужских глоток.

– Теперь выпьем за то, что я с этим славным офицером тезки. Наливай! – приказал Орлов слуге хозяина трактира.

Гульба продолжалась до глубокой ночи. Точнее до часу ночи. Ведь темноты в столице российской империи как таковой не было. В Санкт-Петербурге вовсю шли белые ночи. В этот день Александр Чернышев сделал решительный шаг в сторону российского престола. Он решительно замахнулся ногой, чтобы как следует огреть колесо истории и заставить его свернуть с намеченной колеи.