Александр Казанков - Тень предков [litres]

За все время пути Святослав ни разу не видел половцев. Однако на каждом волоке всегда выставлялся крепкий дозор. А вот на пятом волоке Святослав увидел не просто половцев, а настоящую орду. Вдоль правого берега, сколько хватало глаз, стояли всадники. От ржания лошадей и гомона людей не было слышно даже плеска воды, бьющейся о весла.

Святослав встал со своей скамьи и, приложив руку ко лбу, осмотрел горизонт. У волока берег сужался так, что с одного берега на другой хороший лучник без труда мог послать стрелу. Рядом с Романовым стоял капитан ладьи, по имени Стародуб, родом из древлянских лесов.

– Позади, в одном переходе я видел протоку реки, мы не можем вернуться назад и обойти этот волок? – обратился Святослав к капитану.

Стародуб отрицательно покачал головой.

– Это единственный путь. Половцы всегда ждут здесь, потому что этот волок никак не обойти. Чтобы перенести ладьи, придется выгружать весь товар. Берег крутой, а мели на четыре стрелища.

Святослав тяжело вздохнул. Он уже чувствовал близость дома и представлял свое торжественное возращение. Умирать совсем не хотелось.

– И что мы будем делать?

Стародуб пригладил бороду, прикидывая варианты.

– Обычно я плачу по пять гривен с ладьи и нас пропускают. Но это орда хана Гюрзы, а кочевья вокруг принадлежат хану Дьюлле.

Аллина сидела на носу корабля и грызла спелое яблоко.

– И что с того? Какая разница, кому платить? – вмешалась в разговор разбойница.

Стародуб от слов девчонки поморщился как от зубной боли. В его роду было не принято, чтобы женщина говорила, пока мужчина ей не разрешит. Но для Святослава он решил пояснить:

– Дьюлла берет ровно столько, чтобы ладьи продолжали ходить. Он не режет овцу, которая дает ему шерсть. А вот Гюрза здесь не надолго, до тех пор пока не вернется Дьюлла из придунайских кочевий. Так что мы не его овца. Но я все равно спущусь на берег и попытаюсь договориться. Другого выхода нет.

– Я тоже пойду, – решил Святослав. Это решение он принял с трудом. Если половцы решат зарезать барана, то смерть тех, кто спустится на берег, будет долгой и мучительной.

– Нет, ты не пойдешь! – в один голос воскликнули Рихард и Ромул. Они одновременно переглянулись друг с другом.

– Я дал клятву, что ты умрешь позже меня, – продолжил Рихард, – если ты пойдешь туда, то я не смогу ее сдержать. Перун не примет меня в Ирий.

– Он прав, без тебя нам нет смысла идти туда. Твоя жизнь слишком дорога, – поддержал германца Ромул.

– Хорошо, я остаюсь. Но и Стародубу идти нельзя, он капитан корабля. Как мы дойдем без него?

Древлянин положил широкую ладонь на плечо Романова.

– Не переживай, юный хазарин, я вернусь. У половцев не принято убивать послов, иначе боги отвернутся. А если нет, то любой кормчий доведет тебя до Переяславля.

Стародуб приказал подать ему лодку и с двумя обережниками погреб к берегу. Минут через десять он высадился на берег и потерялся в массе половецких всадников. А все на ладьях продолжали с надеждой смотреть на далекий берег. Но время шло, а Стародуб так и не возвращался.

Первыми не выдержали половцы. Один из воинов выехал вперед и начал что-то громко кричать на своем варварском наречии. Святослав не понимал этого языка, но перевода и не требовалось. В руках он держал голову Стародуба.

После случившегося Святослав решил собрать совет на носу ладьи. На совете присутствовали кормчий Ольбард, Рихард, Ромул, Аллина и Никифор. Все, кого он определил в свой ближний круг.

– Вы все видели, что нас ждет, если мы выйдем на берег. Пусть каждый скажет, что нам делать, – начал Святослав.

Он ждал дельных советов, потому что сам совершенно не представлял, что делать дальше. Но все молчали. И молчание затянулось.

– Что, ни у кого нет совета для меня? – вновь нарушил молчание Святослав.

– Поворачивать обратно. Дойти до Олешья и дождаться, пока Борисфен встанет, а потом поставить ладьи на сани и дойти до Переяславля. Половцы зимой откочуют на юг, – ответил Ольбард.

– Или вернуться в Херсонес, – добавил Никифор, – там мне будет удобней заниматься ткацким станком.

Все недоумевающе посмотрели на мастера, отчего грек сразу же смутился, но добавил:

– Я не могу творить в лачуге. Мне нужна хорошая мастерская.

– У нас есть кони. Мы можем перейти на другой берег, бросить ладьи и рабов и посуху дойти до Переяславля. Не думаю, что они в таком случае погонятся за нами, – предложила Аллина.

– Так нельзя, за ладьи мне голову отрубят, – перебил Ольбард.

– На той стороне они тоже есть. Я знаю их породу, обязательно оставили засаду, – добавил Ромул.

Над рекой начал подниматься сильный ветер. А солнце совсем низко опустилось над горизонтом, сгустив сумерки. Один из гребцов открыл амфору с маслом и макнул туда факел. Как только искра огнива попала на пропитанную маслом ткань, ветер резко раздул огонь. Факел вспыхнул как бочка керосина от малой искры.

– Может… – хотела добавить Аллина.

– Тихо! – прикрикнул Святослав.

Все замолчали, уставившись на мальчишку. В его голове крутилась мысль, но она никак не могла обрести черты плана.

– Мы никуда не пойдем и никого не будем бросать. Гюрза поплатится за то, что лишил жизни Стародуба. Ольбард, сколько вы везете амфор масла?

Кормчий удивленно посмотрел на глиняные горшки, сложенные у мачты.

– Штук тридцать, Полибий велел продать их в Киеве. Там сейчас хорошую цену за них дают.

– Рихард, ты сможешь ночью провести меня в лагерь половцев?

– Провести не сложно. Не думаю, что половцы шибко стерегутся. Кого им тут бояться. Сложнее будет выбраться оттуда.

– Слушайте все внимательно. Мы спустимся вниз по реке, чтобы половцы решили, что мы не пойдем через волоки. Ты, Ольбард, со своими людьми и Никифором возьмете с лодий все, что может гореть, и амфоры с маслом.

Святослав лизнул палец и поднял его над головой. Ветер дул с юга.

– Вы подготовите южнее их стойбищ костры на всю ширину лагеря. Трава уже выгорела от солнца, сухая. Будет хорошо гореть. По моей команде вы зажжёте разом все костры и закидаете горящими стрелами поле, а ветер понесет пламя прямо на лагерь басурман.

– Боги нас не простят, – возразил Ольбард, – степные боги злопамятные.

– Это не наши боги. Перуну же будет любо смотреть на смерть наших врагов. А Иисус простит нам пролитую кровь. Ты, Ромул, со своими людьми ударишь по лагерю конно. Пройдешь сквозь лагерь и берегом дойдешь до Переяславля. Страх увеличит твою численность в глазах степняков. Возьми всех лошадей, что у нас есть, за тобой обязательно будет погоня.

– А сдюжим ли? – усомнился Ромул.

– Твоя задача отвлечь их. Ущипнуть так, чтобы они не смогли устоять от погони. У тебя будет много свежих коней, так что оторветесь. Нам же нужно время, чтобы перейти волоки. А ты, Рихард, со своими людьми проведешь меня в их лагерь, и мы убьем хана Гюрзу.