Александр Казанков - Тень предков [litres]

Всю осень Студенка жила как на осадном положении. Конные разъезды видели активность половцев в пограничных районах степи. Степняки что-то задумали, и это явно было что-то нехорошее. А с учетом головы Гюрзы в детинце боярина, то вполне возможно, что именно против Студенки. Однако наступили холода, выпал снег, а степняки так и не пришли. Орды откочевали на юг, и вновь наступила тишь да благодать. Потом снова были новогодние и рождественские гулянья, а потом пришел снежный февраль.

Святослав за это время вытянулся чуть ли не под потолочную балку и теперь совсем не был похож на того щупленького мальчишку, в теле которого он проснулся почти два года назад. Богатырем он, конечно, еще не стал, но был уже высок и крепок. Пожалуй, комплекцией он пошел в свою скандинавскую родню. На губах у него начал пробиваться первый пушок. И теперь он, пожалуй, выглядел даже старше своих лет. Биологически ему было уже около четырнадцати-пятнадцати. Точную дату своего рождения Святослав так и не узнал. На вид же был старше года на два. Святослав стал замечать на себе пристальные взгляды молодушек. Но их он с усердием старался избегать, Аленка обидится. Девчонка, кстати, за это время тоже похорошела, начала обретать женственные формы. Но для Святослава она была еще совсем ребенком и еще долго такой останется.

В феврале от Ярослава прибыл гонец и велел Путяте с дружиной срочно отправляться в стольный град. Начинается новая замятня по киевскому великокняжескому столу. Святослав не горел желанием участвовать в междоусобной сваре, но как опоясанный гридень был обязан отправиться в поход. Но тут снова ему улыбнулась удача. Путята обоснованно полагал, что для хазарского десятка на время похода нужен более опытный десятник, и потому предложил Святославу остаться в детинце за старшего и вместе с Рихардом заняться обучением детских. Предложение прозвучало не оскорбительно и вроде даже почетно. К тому же совпало с желанием самого Романова. Потому он без зазрений совести дал свое согласие на рокировку. За сохранность своих хазар Романов не волновался, так как старшим над ними себя назначил пестун Рагух. Решил старый молодость вспомнить, размять изнывшие косточки и вновь сплясать пляску мечей. Хоть и стар он, но иному молодому сто очков вперед даст.

Через тройку дней дружина в полном составе отправилась в стольный град Переяславль. А Святослав остался в детинце вместе со своим телохранителем Рихардом и детскими. Тренировать молодняк Святослав само собой не стал, а подрядил на это германца. Впрочем, и сам не забывал о тренировках. Но исключительно индивидуальных, чтобы только он и Рихард. Нечего свой авторитет перед молодняком подрывать. В целом под его началом было около полторы сотни подростков, возрастом от девяти до пятнадцати лет. Самые старшие были и самыми невезучими, так как в пятнадцать лет мальчики обычно уже попадали в младшую дружину. Так прошла неделя. Святослав ответственно исполнял свои служебные обязанности, выставляя стражу и караулы. Впрочем, это было ни к чему, зима на дворе, пурга почти каждый день, мороз. Кто ж воевать пойдет в такую погоду. Только русы, больше некому.

Святослав проснулся рано утром, потянулся в своей постели, поднял с пола крынку с квасом и одним махом почти ополовинил сосуд.

«Эх, хорошо на Руси! Вот оно счастье, быть маленьким феодалом. Ни о чем не думать, а просто радоваться жизни», – подумал Романов.

Надев штаны и накинув зимние сапожки, Святослав вышел из горницы и, поднявшись по лестнице, взошел на стену. Ему нравилось вот так, в одиночестве, пройтись по стене, вдыхая свежий морозный воздух. Часовой беззастенчиво дрых, опершись на копье. Святослав не стал его будить, совсем еще мальчишка, да и настроение было не для хорошей выволочки. Нужно потом сказать его десятнику, чтобы устроили парню темную. Все же спящий часовой – это смерть для своих товарищей. Святослав прошел в угловую башню и, поднявшись на верхнюю площадку, стал разглядывать деревню. Над Студенкой поднимались клубы белого дыма, тянувшиеся из вытяжек крыш. Это был хороший дым, теплый. Не тот, что поднимается под самое небо и заставляет сжиматься сердце. Повсюду лежали пышные сугробы, а с неба сыпался мелкий бархатистый снежок, светило солнце. Святослав глубоко вздохнул, повел носом вправо, потом влево и выдохнул. А потом закричал: «Эге-гэ!» Ему вторило эхо, а с навеса сыпанул снежок, собравшись белой шапкой на волосах парня. Святослав засмеялся и весело потрепал себя по шевелюре, скидывая снег. Часовой проснулся и, сделав вид, что ответственно несет свою службу, отсалютовал старшему.

– Русь, святая! Я люблю тебя! – снова протяжно закричал Святослав.

Наконец-то он нашел свое место в жизни, свой дом, свое счастье.

И тут взгляд Святослава остановился на черных точках, вынырнувших из-за холма по реке. Романов пригляделся, это были всадники, много всадников. Святослав резво вылетел из башни, пробежал по гребню стены и, вбежав на звонницу, ударил в било. Раздался протяжный звон, потом еще и еще. Двор детинца быстро наполнился суетой и криками. На стену взбежал Рихард.

«Вот и все, закончились мои короткие каникулы. Ну ничего, детинец вам, басурмане, все равно не взять, – подумал Романов, но тут его как молнией в голову ударило. – Аленка!»

Святослав выбежал из звонницы и подбежал к германцу.

– Около сотни, – спокойно произнес Рихард.

– Да какая разница, – запальчиво выкрикнул Романов, – там Аленка, наших побьют!

Германец развернулся к Святославу и положил руку ему на плечо.

– В детинце отобьемся, а выйдем за стену, все погибнем и Аленку твою не спасем. Нужно знать, Святослав, когда драться, а когда отступить. Будут у тебя еще сотни девок и получше этой.

Тут Святослав не сдержался и врезал своему телохранителю по роже.

«Да что он такое говорит! Другие девчонки, это же его Аленка. Она ему жизнь свою доверила, а он будет тут сидеть и дрожать от страха», – лихорадочно пронеслось в голове Романова.

Германец в ответ только ухмыльнулся и одобрительно хмыкнул. Ему удар Святослава понравился. И реакция уже не мальчика, но мужа.

– Тогда сам принимай решение, я дал клятву, что умру раньше тебя, так что пойду за тобой хоть в огонь, хоть в прорубь, но первым, – резюмировал германец.

При другой ситуации Святослав бы оценил преданность товарища, но сейчас было не до того. Впрочем, принимать решение Романову не пришлось. Половцы завизжали, как кастрированные зайцы, и помчались на детинец. Деревню они пока оставили без своего внимания.

Дальше все понеслось и завертелось. Все бросились на стены, кто-то принес Святославу оружие, и облачался он уже на стене. А потом был бой. Настоящий и кровавый. Степняки разделились на две части. Первый отряд кружил у рва и конно засыпал защитников стрелами. Второй отряд спешился и пошел на штурм. Святослав пускал стрелу за стрелой, вынес из седел не меньше дюжины. Первого взобравшегося на стену заколол Рихард, а вот второй достался Романову. Не сказать, что это был сложный поединок. Кипчак прыгнул через зубья частокола на стену и разом стал на две пяди короче. Святослав пригнулся и снес ему обе ноги. Потом были второй и третий. Одного Святослав заколол под лопатку, второму разбил затылок вместе со шлемом. Святослава тоже достали, но не критично. Сабля краем прошла по ребрам, и еще от одного удара спас Рихард: подставил щит, а потом перерубил почти пополам степняка. Все было как в тумане, сотник из Святослава оказался никудышный. Он не мог одновременно биться и отдавать распоряжения. Да, если честно, и потерялся Святослав как-то. Совершенно не знал, что делать в стратегическом плане, как оборону организовать. Все же не было у него настоящего боевого опыта. Потому роль сотника принял на себя Рихард. Зато как воин Святослав показал себя на все сто. Не меньше двух десятков степняков на его щиту, правда половину стрелами побил. А потом половцы кончились, десятка два вскочили на коней и помчались в деревню. Потери защитников было страшные. Три десятка ребят остались лежать на стене. По большей части погибли самые младшие. Так всегда бывает, гибнут сначала самые неподготовленные.